Черкес. Дебют двойного агента в Стамбуле (СИ) - "Greko" - Страница 50

Спенсер с улыбкой кивнул.

Я взял в руку этот раритет, за который в ХХI веке любой коллекционер душу дьяволу продаст. Вес порядка килограмма. В руке сидит удобно, не нужно кисть выворачивать, как с «абордажником». И размер существенно меньше – сантиметров тридцать пять.

— Йо-хоу! – лихо заломил феску на подобие ковбойской шляпы и попытался крутануть револьвер на пальце, как делают в вестернах. Вращение, ясно дело, не вышло, кремневый замок справа перевесил. Тогда я прицелился в стену. – Пуф! Убит!

Изобразил лихое вложение револьвера в кобуру на боку.

— Что это ты сейчас продемонстрировал, Коста?

— Техасского ковбоя!

— Коу-боя? Из Техаса? Там же сейчас война колонистов с мексиканцами. Не уловил связи с коровами. Ты наслушался рассказов про охоту на бизонов?

Хьюстон! Хьюстон! У нас проблема! Нужно срочно перевести тему.

— Неужели барабан вращается автоматически?

— Рукой нужно крутить[3], – с охотой пояснил Эдмонд, которому я мигом простил все измывательства последних дней за демонстрацию этого чуда.

— Но чем он может стрелять? Сюда бумажный патрон не засунешь. И не понимаю, как может осуществляться перезарядка и следующий выстрел?

— Ха-ха-ха! Бумажный патрон! Видишь металлические шарики в отделении? – Эдмонд показал на ящик. – И красный цилиндр? В нем порох. Засыпаем его в камору, вкладываем шарик и придавливаем шомполом. Снаряжаем все каморы и закрываем крышкой. Теперь пуля случайно не вылетит даже от тряски при верховой езде.

— А перезарядка? Что с затравочным порохом?

— А вот тут самое интересное. Вот здесь справа – специальный дозатор с крышкой, – Спенсер ткнул под запальную доску красивой фигурной формы. – Он отмеряет нужное количество пороха, а крышка предохраняет от возгорания оставшегося.

— Дорогая, наверное, вещь. Дерево красивое, гравировки… А какая тонкая работа!

— Недешевая, – снова подтвердил Эдмонд свои слова, сказанные пару минут назад. – Но вот это еще дороже. Вернее, бесценно!

Он вытащил из чехла небольшое ружье с капсюльным замком.

— Экспериментальный образец брунсвикской винтовки, сделано в Англии! Дулозарядная, но с нарезкой. И не по идиотской французской системе, когда пуля деформируется в стволе до выстрела из-за давления шомпола. Видишь две канавки?

Я внимательно посмотрел: справа и слева внутри ствола были проточены пазы, уходящие вглубь.

— Патроны в бумажной обертке имеют специальные выступы, смазаны салом и легко входят до упора. Продумано все до мелочей, включая пенал в прикладе для ухода за штуцером. Да-да, это именно штуцер. Чуть больше метра. А теперь вообрази: стреляет на триста ярдов!

Я пожал плечами, не отводя глаз от револьверов. Эдмонд обижено добавил:

— Вообще-то эту винтовку скоро будут проверять для армии. Для ее перевооружения.

— Мистер Спенсер, я не знаток ружей.

— Понятно, почему ты вцепился в револьверы. На палубе корабля с винтовкой не побегаешь.

— Тем более в такую прелесть! Я держал недавно русский абордажный пистолет, о котором мне студент все уши прожужжал. К нему приделали некое устройство, чтобы шомпол не потерялся в бою. Но в сравнении с этим, – я потряс в воздухе револьвером Коллиера, – тот флотский пистолет выглядел, как пугач, собранный в дедушкиной мастерской!

Я нисколько не кривил душой. Великолепная работа, которую я держал в руках, уровень мастерства, точность и качество деталей… Нет, русская оружейная мысль отстала на четверть века, не иначе.

— Ты не понял сути, ну и ладно. Винтовка не должна попасть в руки русских – и не только потому, что они могут ее скопировать. В военном деле не менее важно знать, чем располагает противник. Что ж до возможности русских украсть нашу идею… Думаю, их техническая подготовка оставляет желать лучшего, чтобы наладить массовый выпуск.

Спасибо за подсказку! А то я не догадался бы передать Фонтону эту информацию. Но вслух произнес другое:

— Сэр! Но мы поплывем на русском пароходе!

— Ха, подумаешь, один пароход! Да будет тебе известно, что эту «Неву» перегнали с Балтики, чтобы наладить навигацию и ускорить почтовое сообщение[4]. И даже капитан на нем – англичанин! Впрочем, не будем недооценивать противника. Винтовка с нами не поплывет. Ее следует передать Стюарту со всем тем, что отправится в Трабзон.

На словах-то я Спенсеру продемонстрировал свое равнодушие к прототипу армейской английской винтовки, но не Дмитрию, с которым встретился вечером накануне похищения. К моему разочарованию, студент отнесся к идее выкрасть образец более чем прохладно.

— Подумаешь, нарезка двумя каналами! Французы, вон, лет двадцать изобретают разные нарезки, унитарный патрон и капсюль давно применяют. И что? Есть признанные в Европе успехи? Впрочем, я передам Фонтону твое предложение.

Эх, матушка Россия! До чего ж ты инертна! Уж насколько я профан в истории, но и то помню: нарезные ружья с капсюльным замком немало дел наделают в Крымскую кампанию. Где ваши военные атташе, где будущие супруги Розенберги?! Ничто так не ценно, как военно-технические секреты! Тем более, если ты аутсайдер. Сталина на вас нет!

Хотя… Почему нет? Можно явить перед очами студента образ вождя народов. Не поймет, конечно, зато повеселюсь.

Замолчал и стал прохаживаться взад-вперед перед Цикалиоти, изображая классический киношный штамп. Даже про обязательное курение трубки не забыл. Студент пока не придавал значения моему кривлянию и не мог оценить мое «выдающееся» перевоплощение. Наконец, я остановился напротив, заговорил, как полагается, с характерным грузинским акцентом.

— А как продвигается, товарищ Цикалиоти, наш план по спасению моей сестры Марии и ее сына Яниса?

Цикалиоти, если и удивился, то только на короткое мгновение. Потом принял правила игры. Сначала коротко хохотнул, потом вытянулся во фрунт, изображая полную преданность и подчинение. Сразу видно ученика школы кантонистов.

— Разрешите доложить, эээ...

— Называйте меня «товарищ Сталин»! – «пыхнув трубкой», подсказал.

— Слушаюсь, товарищ Сталин!

— Докладывайте!

— Согласно вашему приказу, товарищ Сталин, я накануне посетил нашего связного, старика-лавочника Тиграна.

— Как он поживает?

— Хорошо, товарищ Сталин. Бодр.

— Продолжайте.

— Я передал товарищу Тиграну все ваши инструкции вместе с флаконом сонного зелья.

— Правильно ли понял товарищ Тигран наши инструкции?

— Уверен, что да, товарищ Сталин!

— А почему вы так уверены, товарищ Цикалиоти? – «вождь» остановился напротив и стал сверлить взглядом студента.

— Потому что я попросил товарища Тиграна повторить их!

— Это очень верное решение! Мы считаем, что повторение – мать учения! Не так ли, товарищ Цикалиоти?

— Так точно, товарищ Сталин!

— Хорошо! Когда товарищ Тигран передаст инструкции сестре?

— Он ожидал её прихода в тот же день. Значит, уже передал.

— А сейчас почему вы так уверены, товарищ Цикалиоти?

— Потому что, если бы встречи не было, товарищ Тигран предупредил бы меня, товарищ Сталин!

Я изобразил глубокую задумчивость. Студент не переставал пожирать меня глазами.

— Что ж ... — я улыбнулся с характерным прищуром. – И это очень верное решение. Нам нравится ваш тщательный подход к непростому заданию, товарищ Цикалиоти.

— Рад стараться, товарищ Сталин!

— Старайтесь, старайтесь, товарищ Цикалиоти! Это в ваших же интересах! – по-отечески наставлял я студента. – Что можете сказать о других участниках операции?

— Товарищ отец Варфоломей... — тут Цикалиоти, все-таки не выдержал и прыснул, представив благообразного священника товарищем. Его можно было понять, я сам еле сдержался. Но студент тут же взял себя в руки, откашлялся. – Извините, товарищ Сталин.

— Это ничего, товарищ Цикалиоти! Наша партия всегда приветствует здоровый юмор и ценит хорошую шутку! Не так ли?

— Так точно, товарищ Сталин! – студент ответил, не задумываясь, видимо, решив, что словом «партия» я окрестил нашу шайку.