Расплата за наивность - Романова Галина Владимировна - Страница 6
- Предыдущая
- 6/16
- Следующая
Алка поежилась:
– Да, помню. Только чудно как-то, Надюнь. Я же с ними всю жизнь бок о бок, а тут – секреты.
– Обо мне так никто и не знает? – подруга пытливо уставилась на Алку.
– Нет! – она хихикнула, затем сложила комбинацию из трех пальцев. – Вот им! И так во все щели моей жизни залезли.
Троекратно расцеловав подругу на прощание, не забыв сунуть пакет с деревенскими гостинцами, Надежда пошла к дому. Алка уселась у окошка пригородного автобуса, прикрыла глаза и мысленно вернулась в то время, когда она впервые встретила эту женщину.
Аллу положили на сохранение в гинекологическое отделение, в палату, где лежала еще одна женщина. Лица ее она не видела за неделю ни разу. Та лежала, отвернувшись к стене, и плакала почти все время, когда не ела и не выполняла процедуры, предписанные врачом. Поскольку время этих процедур с Алкиным не совпадало, то познакомиться не было возможности. Да и желания не было, если честно. Алка забилась в свой кокон, который соткала из боли и пустоты. Ей, так же как и соседке, не хотелось ни с кем разговаривать, но приходилось, поскольку Серега от больницы не отходил. Многие даже думали, что он отец ребенка, которого она носила под сердцем.
Он смотрел на нее глазами побитой собаки, гладил ее волосы дрожащей рукой и все время повторял: «Все будет хорошо!» Но Алла знала, что все хорошее в ее жизни уже случилось. Поэтому молча брала пакет с фруктами и так же молча уходила. Приходя в палату, она заставляла битком набитую тумбочку и опять погружалась в транс. Потом санитарка выгребала начинающие портиться продукты, укоризненно качала головой и ругала ее тихим голосом, что не бережет себя и ребеночка. Вот, мол, молодые нынче что творят, сделают ребенка во грехе, а потом его еще нерожденного голодом изводят. Алка в это время, уставившись в потолок, мысленно считала до ста, а соседка ее переставала хлюпать носом и вроде бы прислушивалась – поди пойми.
Все это так и продолжалось бы дальше, если бы однажды не случилось то, что должно было случиться.
Серега пришел как обычно после тихого часа, но в этот раз вел себя как-то странно. В ее сторону не смотрел, а уселся на скамейку в холле, сцепил руки замком и тихо промолвил:
– Аллочка, мне надо сказать тебе что-то.
– Что? – бесцветным голосом произнесла она. А про себя мысленно усмехнулась: что еще он может сказать ей такого, чего она не знает?
– Дело в том, что Влад уехал, – скороговоркой выпалил он.
– Как уехал? – Алла непонимающе уставилась на Серегу.
– Его отпустили. Приехал какой-то важный адвокат из Москвы. Нашел много такого… Ну, в общем, милиция наша что-то сделала не так. Я точно ничего не знаю. Оказывается, за Владом большие люди стоят, отмажут!
– Значит, он не виноват! – от радости у нее подкосились ноги. – Боже мой! Он не виноват! Серега, ты понимаешь, он не виноват!
– Подожди, Алк, – Серега с жалостью посмотрел на нее и отвернулся. – Я этого не говорил. То, что его отпустили, еще ничего не доказывает! Но это не все.
– Что может быть важнее? Он невиновен! Господи, ты услышал мои молитвы!
Ей хотелось плакать и смеяться одновременно.
– Ты что, не поняла? Я сказал, он уехал, – голос Сереги стал грубее. – Он бросил тебя и ребенка, ты это можешь уяснить? А насчет того, что не виноват, я повторяю: ничего не доказано. Его освободили под залог. Да что для них – для больших парней – жизнь другого человека? Откупятся!
– Да ты что, Серега! Он не мог так поступить! Он же любит меня, а когда узнает, что у нас будет ребеночек, так будет плясать от радости!
Алка обхватила Серегину голову руками и чмокнула в нос, счастливая улыбка расцвела на ее лице:
– Ты просто ничего не понял.
– Да куда уж мне! – Криво ухмыльнувшись, Серега продолжил: – Алла, постарайся выслушать меня до конца. Я понимаю, что тебя нельзя сейчас волновать, но молчать не могу.
Он потер пальцами виски и, все так же глядя в сторону, глухо продолжил:
– Он был у меня перед отъездом и разговаривал со мной, с Колькой встретиться не пожелал. В общем, сказал, чтоб ты не искала его и оставила в покое, потому что таких девок, как ты… Дальше цитирую. – Судорожно вздохнув, Серега сказал: – На каждой привокзальной площади десяток. Забудь его, стервеца, Алк, я женюсь на тебе и ребенок будет моим. Хочу только, чтобы ты забыла весь этот кошмар и его в первую очередь. Я все прощу!
– Меня не за что прощать! – ледяным тоном произнесла Алка. – Ты иди, Серега, мне на уколы пора.
С этими словами она круто повернулась и на негнущихся ногах пошла в отделение. По дороге кто-то улыбался ей приветливо, но она ничего не видела.
Алка зашла в палату и заорала. Заорала дико, страшно! Так, наверное, орет раненое животное, видя, что спасенья ждать неоткуда! Потом ее окутала темнота.
Очнувшись, она обнаружила, что от ее ключиц отходят трубки капельниц, а над ней склонилось озабоченное лицо старшей медсестры:
– Ну, слава богу, очнулась! Напугала ты нас, милочка! С этой минуты никаких посещений, постельный режим и усиленное питание. Соседка за тобой присмотрит.
С этими словами, поправив подушку, она выплыла из палаты.
Алла повернула голову чуть в сторону и увидела женщину, которая сидела на стуле и с напряженным вниманием следила за ней.
– Привет. Я Надежда, а тебя Аллой зовут. Мне сказали, – она встала и медленно подошла к кровати, – ты поспи теперь, тебе покой нужен, а я рядом побуду, если что нужно, скажи. Я знаю, тебе сейчас никого видеть не хочется, надоедать не буду, просто посижу рядом, хорошо?
– Хорошо, – еле разлепив губы, прошептала Алла, – что со мной?
– Ты потеряла сознание, наверное, голова закружилась. Мне сказали, что ты не ешь почти ничего. Неправильно это, – Надежда горестно поджала губы.
– А сама! – прошептала Алла. – Все время плакала и тоже ничего не ела.
– У меня причина была! – женщина укоризненно посмотрела на нее. – А у тебя что?
– Какая причина? – уходя от ответа, спросила Алла.
– Все расскажу потом. Все! Ты отдыхай, милая, – поправив одеяло, Надежда с грустью смотрела на нее. – Молоденькая-то какая, красивенькая.
Алка медленно погружалась в сон.
Последующие недели пролетели быстро. Надежда закармливала Аллу витаминами, не отходя от нее ни на шаг. Они подолгу разговаривали, постепенно узнавая друг о друге все больше и больше. Лед отчуждения таял, его место начала занимать взаимная симпатия, которая постепенно перерастала в привязанность.
От Надежды Алла узнала о трагедии, которая произошла с ней в одной из горячих точек страны, куда молодая женщина поехала в надежде увидеться с мужем, который там был по долгу службы. Поехала, чтобы сообщить ему о своей беременности, да заодно и репортаж сделать для своей газеты. Но приехала слишком поздно: муж был убит за день до ее приезда осколком снаряда. Дальняя дорога и сильное горе способствовали тому, что Надя потеряла ребенка. Ее сняли прямо с поезда с сильным кровотечением и поместили в районную больницу. На чем она сама, кстати, настояла – в этом городе было много их с мужем общих знакомых. Но все усилия врачей были напрасными – не помогли ни деньги, ни связи.
Когда она узнала историю Алки, то долго молчала, затем, тяжело вздохнув, сказала:
– Я так хотела, чтобы мой малыш был жив. Это все, что у меня оставалось от мужа, но судьба распорядилась иначе. А у тебя будет ребенок от человека, которого ты любишь. Ты должна сберечь его для себя, а себя для него.
Потом начинала ворковать, утирая Алкины слезы. После смерти родителей с ней никто так не нянчился. Серега и Колька окружили ее заботой, но что их забота без материнского тепла. А Надежда ей стала и подругой, и матерью, и сестрой.
Алку выписывали первой. Когда она уже переоделась и присела напоследок, Надежда ей строго сказала:
– Ты должна помнить, что ты и твой малыш – теперь вся моя семья! Я продам квартиру и переберусь к тебе поближе. Мужики твои мне доверия не внушают, а Серега твой – так особенно. Никогда ему не прощу, что он такие вещи сказал, зная, что тебе и так тяжело. Береги себя, девочка моя!
- Предыдущая
- 6/16
- Следующая
