Расплата за наивность - Романова Галина Владимировна - Страница 13

• Предыдущая
• 13/16
• Следующая

Протирая носовым платком фотографии родителей, Алка зорко поглядывала по сторонам. Кругом никого не наблюдалось. Она быстро присела на корточки и, вздохнув и мысленно перекрестившись, приподняла одну из плиток.

Тайник этот Алла чисто случайно обнаружила два года назад. Перед каким-то церковным праздником она убиралась на могилке и отошла за водой для цветов, а когда возвращалась, то увидела Серегу. Он, как-то странно сгорбившись, присел у могилы и что-то рассовывал по карманам. У нее глаза полезли на лоб: что такого можно было там найти, чтобы унести с собой?! Все это он проделал быстро, тут же поднялся и, не поднимая головы, ушел. Зайдя за ограду, Алка начала вглядываться в мраморное надгробье. И только тут она заметила, что три плитки посередине лежат как-то не так. Вроде бы все как и прежде, только лежали они немного не так. Посторонний ни за что бы не догадался, но только не Алка.

После смерти родителей она часами просиживала здесь, тупо уставившись в одну точку, мысленно разговаривая с ними и молчаливо прося у них совета. За время этих посещений она до мельчайших деталей, до последней песчинки изучила последнее пристанище отца и матери. Поэтому она даже спросонья могла с точностью сказать: сколько плиточек уложено в длину, а сколько в ширину. Какой узор на каждой из них и как эти мраморные разводы, переплетаясь между собой, создавали единую картину.

В тот раз узор был нарушен. Алка осторожно приподняла одну и ахнула. Прямо под плиткой было полое пространство, очевидно, это был промежуток между могилами. Но не это поразило ее, а то, что это пространство аккуратно было выложено металлической фольгой. То, что это место служило для кого-то тайником, было очевидно.

Алка долго размышляла и решила Сереге ничего не говорить. В конце концов каждый человек имеет право на свои тайны. А то, что он выбрал тайником могилу ее родителей, не особенно удивляло. В наше время никому доверять нельзя. Банкам и сейфам – особенно. Первые банкротятся, вторые взламывают. Квартиру его жильем можно было назвать, обладая большим воображением, а уж чтобы спрятать там что-то ценное, и говорить не стоило.

Могила! А почему бы и нет? Мертвецам можно доверить любую тайну, они не продадут! Сереге она так ничего и не сказала, а потом и забыла вовсе. И если бы не тетя Марина, то и не вспомнила бы никогда.

Но вопреки ожиданиям тайник был пуст. Сколько она ни шарила, так ничего и не нашла. Уложив все на место, она пошла к выходу. Мысли одна тревожнее другой терзали ее всю дорогу.

Подъезжая к своей остановке, Алка решила не выходить, а проехать еще две – до Колькиной берлоги. Может, хоть сегодня застанет его дома. Алка тяжело вздохнула.

После смерти родителей он стал для нее опорой и надеждой во всем. Она ни разу не видела его злым или недовольным. Он всегда ей улыбался, старался утешить или побаловать чем-нибудь. Но после той роковой ночи, когда погибла Лариса, все круто изменилось. Николай замкнулся, ушел в себя. В Алкину сторону даже не смотрел, считая ее косвенной виновницей происшедшего. А потом запил… Будучи трезвым, обходил ее дом стороной, а пьяный приходил, плакал навзрыд, как ребенок, и начинал жаловаться на всех и вся. Выклянчив у сестры деньги, гладил дрожащей рукой ее по голове и уходил.

Алла вздохнула: что с нами делает жизнь! Как часто получается, что самый родной и близкий тебе человек вдруг, в одночасье, становится чужим, и сколько бы ты ни бился, ничего не меняется, а он отходит все дальше и дальше, и достучаться до его сердца невозможно. А потом полоса непонимания становится все шире и шире, постепенно превращаясь в пропасть, преодолеть которую ох как трудно! Сколько за это время Алла сделала попыток вернуть расположение брата, но натыкалась на стену молчания и непонимания. Колька никого к себе близко не подпускал: ни к своим мыслям, ни к своему сердцу. Она знала, что он по-прежнему любит ее, но болью своей делиться не собирался, да и ее печали взваливать на себя не спешил.

Автобус фыркнул и остановился как раз напротив дома, где жил брат. Окна его квартиры приветливо светились.

– Проходи, сестренка! Сейчас кушать будем, – суетливо помогая ей раздеться, Колька зачастил. – Я как раз о тебе вспоминал. У тебя там в доме какое-то ЧП. А тут ты еще пропала. Я тебя вчера весь день искал, волновался.

– Коль! Это ты или нет, а? – Алка в недоумении уставилась на брата.

Колька обиженно засопел:

– Ты что мне, чужой человек? Сначала находка твоя, потом эти крутые объявились… с любимым твоим, – последние слова он почти выплюнул. – Потом труп у твоей двери. Я тут весь на нервах! Где тебя носит? А может, ты мужика себе нашла?

– Ага! На фоне общих событий романтической истории как раз и не хватает, – Алка потянулась и зевнула. – Да я согласна каждый день попадать в подобные истории, лишь бы видеть тебя в добром здравии.

Увидев вытянувшееся Колькино лицо, она заулыбалась:

– Да шучу я, шучу! А вообще-то ужасно приятно видеть тебя трезвым и знать, что ты за меня волнуешься, – Алка потерлась о плечо брата и вздохнула. – А вчера меня Володька Самохин спрятал. Коль, а что покушать-то есть, у меня живот подводит.

Готовил Колька отменно. Сказалось то, что рано стал сестре за няньку. И сейчас, глядя на уплетающую за обе щеки Алку, самодовольно ухмылялся:

– Нравится?

– Угу! – с полным ртом протянула она, потом, прожевав, добавила: – Я всегда удивляюсь, как ты почти из ничего ухитряешься приготовить такую вкуснятину?

– Так для родного же человечка старался! – лаская взглядом сестру, обронил Колька. – Ты ешь получше! А то одни глазищи остались!

– А ты чего не ешь? – Алка замерла и подозрительно уставилась на брата. – Что, на сухую не лезет?

– Да ладно тебе, – Колька отмахнулся от нее. – Я как в тот раз ушел от тебя, так ни разу и не выпил. С Володькой встречался, долго разговаривал.

Он внимательно посмотрел на сестру:

– Кстати, Ал, а где Серега?

– Хотела бы я знать! – она от возмущения даже приподнялась на стуле. – И вещь у меня забрал и смылся!

– Да ладно тебе, не перегибай! – Колька потер шею. – Я боюсь, не случилось бы чего с ним.

– А что с ним может случиться-то? – Алка фыркнула. – Он ничего не находил.

В тот вечер они долго разговаривали, впервые за последние пять лет. Алка не могла поверить в происходящее. Разговор заходил обо всем, кроме одного: той ужасной ночи, которая перевернула всю их жизнь.

Даже про Стасика Колька спрашивал, чем удивил и ужасно обрадовал ее. Смеялся вместе с ней над его детскими шалостями, утверждая, что этим тот пошел в мать. Алка кинулась оспаривать, и кончилось тем, что они, как в детстве, начали кидаться подушками.

Много позже, глядя в темноту, Алка заплакала: она вдруг поняла, что вновь обрела брата. Уткнувшись в подушку, чтобы не разбудить его, она вздрагивала от беззвучных рыданий.

– Малыш, ну ты чего? – на плечо ей легла рука брата. – Не надо, успокойся.

Алка, глотая слезы, прошептала:

– Коленька, миленький, если бы ты знал, как я скучала по тебе! По такому, какой ты сейчас! По такому, какой ты был всегда!

– Ну, плакса! – протянул Колька дрожащим голосом, гладя ее по голове. – Перестань, успокойся! Все хорошо!

Алка уставилась на него в темноте, пытаясь уловить выражение его лица:

– Колюнь! Ты ведь вправду любишь меня со Стасиком?! Ведь так?! – она опять заплакала.

– Ну а кого мне еще любить, по-твоему, дуреха! – Колька поцеловал ее в лоб. – Давай спать. Дни предстоят напряженные.

Потрепав ее взлохмаченные волосы, он продолжил:

– Я не хочу, чтобы ты влезала во все это дерьмо! Дело это еще хуже, чем я мог предположить!

– А откуда ты знаешь? – она попыталась приподняться, но он придержал ее за плечи.

– Спи, говорю! А то ремня получишь. Я ж тебе говорил, с Володькой долго разговаривал. Всех тонкостей он мне не открыл – не имеет права. Но кое-что пояснил. Дела плохи!

• Предыдущая
• 13/16
• Следующая