Правила чужой игры - Фомичев Алексей Сергеевич - Страница 93

• Предыдущая
• 93/167
• Следующая

Настоятель пожал плечами, отвел взгляд. Какими бы миролюбивыми и пацифистскими ни были его взгляды, трезвомыслие все же присутствовало. И совать голову под топор он не хотел.

– Видимо, я недостаточно уверовал в Бога, чтобы обрести венец великомученика. Идти на смерть во имя Господа под силу только гигантам духа. Я к таковым пока не принадлежу. К сожалению. Но… одобрить кровопролитие, да еще такое… Не в силах.

Я подошел к скамейке, стоявшей неподалеку от иконостаса, сел, вытянул ноги. Глянул на Павла. Тот стоял рядом, опустив голову. Лицо было скорбное, какое-то усталое.

«Ведь искренен, честен. Хоть и упрям в своем восприятии жизни. Но слишком от нее оторван. И все же он хороший человек. Из тех, кто готов прийти на помощь любому, кому она нужна. И религия здесь ни при чем. Видел я всяких попов, отличить сумею. Павел добр по природе. Здесь, на границе с Зоной, на пороге ада, сумел сохранить душевное равновесие и тепло…»

– Настоятель, – негромко сказал я. – Ваше стремление принести людям свое понимание мира и спокойствия достойно уважения. Но вы забываете, что благими намерениями выстлала дорога отнюдь не в рай.

– Что вы хотите сказать?

– Мои руки даже не по локоть в крови, а скорее по плечи. Я убил не одну сотню человек разными способами. Я охраняю покой и жизнь мирных граждан от всякого рода отребья, используя далеко не проповеди. Но поверьте, больше всего я хочу бросить автомат и заняться чем-то другим. Не таким кровавым. Раньше я считал, что те, кто пишет стихи и музыку, создает картины, – глупые и странные люди, не желающие заниматься серьезной мужской работой. А теперь понимаю, что их дело во многом важнее моего. Важнее для людей. Потому что они несут им то понимание прекрасного, которое, может быть, когда-то кого-то сподвигнет на нечто великое, важное для всех. И честное слово, будь моя воля, я бы вернул прошлое и попробовал себя в чем-то творческом…

Павел недоверчиво глянул на меня, потер руки, кашлянул.

– Вы знаете, я вам верю. Вы говорите это так… искренне.

– Правда? – усмехнулся я. – Благодарю, что поверили.

– Вы… понимаете меня… да-да, я вижу. Хотя и очень удивлен. Не ожидал услышать такие слова от Оборотня, о котором рассказывают столько страшного.

– И большая часть сплетен – выдумки.

Настоятель вспыхнул так же быстро, как и угас. Мои слова ненадолго пробудили его эмоции, а потом он вновь понурил голову.

– Вы знаете, я в растерянности. Пятнадцать лет заведую этим храмом. Пятнадцать лет слежу за порядком и провожу службы… точнее, готов проводить их. Но за эти годы по-настоящему служил лишь трижды. Приезжали иностранцы – бывшие наши соплеменники, – они просили провести поминовение их родственников. Потом дважды были единоверцы из центральной части Ругии. Мы долго разговаривали… По всей стране упадок веры и религии. Никто не хочет идти в церковь, не считает нужным обратиться к Богу. Иные помыслы в головах людей…

– Странно вы рассуждаете, православные священники. Сидите и ждете, когда к вам пожалуют с поклоном. Но религия – не колонка с водой, не винно-водочный магазин. Чтобы приобрести единомышленников, надо самим идти к людям. Проповедовать, агитировать, разговаривать. Только не так, как в средние века, – огнем и мечом. В этом плане католики делают верно. И исламисты, и индуисты… Все. Только православная религия сидит сиднем. Как хозяин площадей, сдаваемых под аренду. Мол, вам надо – вы и приходите.

Павел вновь кинул на меня удивленный взгляд, широко раскрыл глаза.

– Вы полагаете, что православие отстало от жизни?

– Ничего я не полагаю. Просто вижу, что происходит, и делаю выводы. Они неверны? Возможно. Возможно, вы легко опровергнете меня в споре. Только такое мнение у многих людей. Тех самых, кого вы хотите видеть в своем храме. И чтобы убедить их в неправоте, надо слезть с печи и идти к ним. Самому.

– Прошлый раз, – с трудом, словно подыскивая слова, проговорил настоятель, – вы сказали, что жили в христианской стране. Вы иностранец?

– Хм!.. – Хорошая память у этого священника. – В некотором роде. Но я местный по рождению.

Раскрывать свое происхождение я не собирался, хватит и того, что наговорил. И продолжать тему – тоже.

Вновь повисло молчание. Я видел, что настоятель что-то хочет спросить или попросить, но не знает как. Так мы просидели минуты три, и я уже поглядывал на часы, прикидывая, сколько у меня еще времени в запасе. Но тут Павел сказал:

– Недавно, после тех событий, я впервые почувствовал, что моя служба здесь, при храме, никому, кроме меня и небольшого числа единомышленников, не нужна. Сейчас я больше сторож памятника старины, а не действующий настоятель. Вокруг бурлит котел страстей, льется кровь, вспыхивают и сгорают жизни. А я в стороне. Вчера позвонил митрополиту Ругийскому Пимену и просил совета. Но тот не понял или не захотел понять. И вот я на перепутье. Храм оставить не могу, но и сидеть здесь тошно.

Столь откровенное признание меня удивило. Настоятель – оплот религии и служения, – и вдруг сомнения!.. Впрочем, что я знаю о них? Возможно, у них это в порядке вещей. Вроде такие же люди, как и все. Только слегка повернутые на культе, как, впрочем, повернуты все увлеченные чем-то люди. Я и сам повернут кое-где…

– Павел. – Я впервые назвал его так. – Вы действительно считаете, что в новом мире никому не нужны доброе слово, участие, забота и внимание? Люди, отойдя от религии, не утратили своих основных черт. Они так же переживают, горюют, радуются и плачут, как и раньше. Попробуйте помочь им. Для этого надо немного – желание и элементарные навыки психологии. Я знаю, что в семинариях дают хорошее гуманитарное образование, так что основы психологии, психоанализа вы знаете. Например, те подростки… Им как никому нужны поддержка и совет. Поговорите с ними, попробуйте найти общий язык. А кроме них, в городе много детей, у которых нет родителей – одного или обоих. И не только в Мегаре. Вам не кажется, что дети – наиболее уязвимая часть человечества?

Ох и взгляд у него! Ну и взгляд. Смотрит, как на… на выходца из преисподней, с нимбом над головой.

– Черт побери, прости меня, Господи! Но вы правы!..

– Отлично! – кивнул я. – Адреса и фамилии подростков и… прочих вы легко найдете в отделе территориальных органов полиции. Я попрошу их помочь.

Мой натиск слегка ошарашил его, но настоятель слушал внимательно. И вид больше не был таким потерянным.

– Не стоит устраивать им курс молодого монаха. Просто найдите общий язык, попробуйте поговорить, понять. Внимание и забота взрослых так нужны в юном возрасте. Растолкуйте им общечеловеческие ценности. Для вас это не будет тяжело.

Минут пять он благодарил меня за идею, а потом настоятельно просил приходить к нему почаще. Под конец беседы и не вспоминал, что говорит с Оборотнем, у коего руки в крови, а в глазах бешенство.

Странно, но и я чувствовал себя лучше. Не так давил груз забот и ответственности, не висел над головой дамоклов меч Ворот. Нет, не оттого, что говорил со священником. Духовный сан тут ни при чем. Говорил я с обычным человеком – добрым, отзывчивым, способным отнестись к чужой беде как к своей. Наверное, возможность общения с такими людьми бывает необходима каждому…

– …Читай! Первый лист.

Передо мной легла тонкая папка. Я открыл ее и взял первый лист. Глаза выхватили выделенный жирным шрифтом гриф «совершенно секретно» в левом верхнем углу.

• Предыдущая
• 93/167
• Следующая