Правила чужой игры - Фомичев Алексей Сергеевич - Страница 26

• Предыдущая
• 26/167
• Следующая

– …Вчера еще двоих арестовали. Прямо в кабинетах. Обвинения в связях с боевиками, торговля оружием, передача информации. Только что-то быстро заглохли слухи… Словно отрезало… – Радован почерневшей от сока рукой залез в небольшой тазик и ухватил горсть черешни, черной, как волосы южанки, и сладкой, как ее поцелуй. – Не нравится мне это.

Я промолчал, сплевывая косточки под колеса БТРа и вытирая руки о тряпку. Говорить было лень, да и набитый рот мешал. Что за сорт вывели здешние Мичурины, не знаю, но черешня поспевала как раз к началу осени и была лучше, чем все остальные сорта, вместе взятые.

– Рыла, рыла комиссия, а толку? Поймали с десяток мелких чинуш, потрясли кое-кого в Управлении, и все. А дальше копать то ли запретили, то ли силенок не хватило.

Караджич вновь запустил руку в тазик, потащил очередную порцию ягод. Я удивленно покачал головой – тазик литров на пять мы опустошали дважды, а ему все мало. Обедает он ею, что ли?

– Чего молчишь?

– Я не молчу, я слушаю. Здорово рассуждаешь.

Караджич хмыкнул, повернулся ко мне и ехидно спросил:

– Не лопнешь? Второй таз доедаем. Я-то привычный, а ты?

– Не лопну.

Мы приехали к мосту час назад, завершая совместное патрулирование округи. Отправили бойцов отдыхать к школе, а сами сидели на броне, глядя на реку и разговаривая. Говорил в основном Радован, я больше слушал. Да и тема слишком скользкая.

Что такое коррупция, я знал. Что такое коррупция в эшелонах власти – слышал. Но здесь впервые столкнулся с коррупцией в таком масштабе. Война, как это повсеместно бывает, если идет больше нескольких месяцев, порождает определенный круг лиц, заинтересованных в ее продолжении. Поставки боеприпасов, вооружения, продовольствия, техники, запчастей, одежды, горючего и прочая и прочая – дело невероятно выгодное для тех, кто этим занимается.

И чем больше он занимается, тем больший кусок хочет отхватить. Тогда заинтересованные лица находят подходы к противоборствующей стороне и начинают торговать с ними. Помимо всего перечисленного, торгуют еще и самым важным – информацией.

Такая сеть двурушников хорошо замаскирована, имеет обширные связи, и вычистить их невероятно трудно. Все попытки сенатской комиссии выяснить, куда ведут нити коррупции, пока ни к чему не привели. Кто-то обладающий достаточной властью и могуществом умело уводит из-под носа следователей улики, прячет следы и обрубает хвосты.

Сколько ни выступает президент, сколько ни пашет комиссия, но пока толку мало. Бороться с хорошо отлаженным механизмом коррупции внутри государственной власти тяжелее, чем с внешним врагом. Хотя бы потому, что этот механизм не виден и умеет защищать себя. Любыми способами…

– Не нравится мне это затишье. Уже второй месяц никаких попыток проникновения. Никаких нападений, провокаций. Даже товары практически не везут. Затаились, гады…

Я молчал. Мое мнение совпадало с мнением Радована. Да и мысли витали несколько в другой области.

Хватило полутора месяцев, чтобы превратить взвод в единый организм, подготовленный к бою. И хотя только дважды и то по мелочи вступали в дело, но я видел, что затея удалась. Не зря вкалывали до седьмого пота. Значит, можно попробовать что-то более масштабное. Но что? И как это масштабное обставить, дабы ни у кого не вызвать лишних вопросов?..

– Что-то Дорич давно не приезжал, – заметил я, прихватывая новую горсть черешни. – Пропал совсем.

– Дорич в Мегаре безвылазно сидит. Комиссия в гостях, на границе проблемы…

– Ты его не видишь?

– С чего это? У меня своя работа, у него своя.

– Ну, МОП вроде как подчиняется ему напрямую.

Радован уловил в моих словах некий намек, выплюнул пригоршню косточек и повернулся ко мне.

– Это ты намекаешь на то, что я передавал содержание наших разговоров?

– Да нет…

– Да! – Он вытер руки, хлебнул из пластмассовой бутылки воды. – Я действовал по приказу комиссара, это правда. Он заинтересовался тобой еще после боя у моста. Я высказывал ему свое мнение. И не фискалил.

Он не на шутку завелся, видимо, задетый намеком.

– А доносительством сроду не занимался. Понял?

– Угу. Ничего такого я не думал.

– Врешь!

– Правда. И так понятно. Да и наоборот, благодарен тебе. Иначе бы не был взводным…

– Не виляй. И вообще я считал, что Дорич тебе рассказал, что я работал по его заданию.

– Не говорил. Ладно, проехали. Я же говорю, ничего подобного в мыслях не держал. Иначе бы стал с тобой общаться?

Караджич замолчал, отвернул голову. Задело. Ладно, не мальчик, переживет.

– Как думаешь, в городе бандиты еще сидят?

Он пожал плечами, нехотя ответил:

– Возможно. Бандитам тоже информация нужна.

– Хреново. Они знают о нас все, дислокацию, расположение, состав, численность, вооружение, график работы… Пути и маршруты патрулирования, режим поверок, места тайных постов. А мы о них ничего не знаем.

Радован выплюнул очередную порцию косточек и сказал:

– И что ты предлагаешь?

– Поискать тех, кто сидит в городе. И поговорить с ними.

– Без оснований никто их арестовывать не позволит. Иначе тут же набегут адвокаты, журналисты, миротворцы…

– Кто?

– Ну, эти… – Радован сделал жест, словно стряхивал что-то мерзкое с пальцев. – Правозащитники. Мать их!..

– Почему? Неужели на них ничего нет?

– Было бы, давно бы поймали.

– Надо поговорить с бригадиром. Неужели ни одного факта?

– Попробуй. Только мутное это дело.

Я вспомнил кое-что из своей недавней практики вольного водителя и кивнул.

– Попробую. Думаю, одного-то мы достанем. Завтра же.

– А не рано?

– Нормально. Пока тихо…

Очистив тазик и запив черешню ключевой водой, мы отдохнули минут десять и дали команду на выдвижение. Подошло время возвращения…

…Его доставили на базу во втором часу ночи. В небольшое подвальное помещение впихнули связанного человека с черным целлофановым пакетом на голове. Резким грубым движением усадили на табуретку, сорвали пакет. Мужчина прищурил глаза – свет лампы бил в лицо.

Я облокотился на край стола, разглядывая гостя. Чуть выше среднего роста, крепкого телосложения, черты лица грубоваты, за левым ухом след от ожога. Волосы коротко острижены, маленькая борода типа эспаньолки. Вид ошарашенный, но не испуганный. Полиция без оснований не тронет, а этих самых оснований нет и быть не может. Значит, нечего попусту нервы тратить.

Доставивший гостя Караджич встал рядом, вопросительно взглянул: мол, он? Я так же молча подтвердил. Захват проводили парни из криминальной полиции, знакомые Радована. Я в этом деле вообще не светился. Мое время еще не пришло.

– Ну? Поговорим?

Мужчина, кряхтя, повел руками, стянутыми за спиной тонкой веревкой. Довольно спокойным голосом сказал:

– Руки затекли, снимите.

– Не надо, – вставил Радован. – Руки у тебя нормальные, вязали спецы. Но если будешь упрямиться, свяжу я. Тогда запоешь.

Тот пожал плечами, сплюнул на пол. Попробовал рассмотреть нас, но свет бил в глаза, увидеть что-то, кроме двух неясных фигур, трудно.

– Так что, будем говорить?

– Давайте поговорим, раз такая охота.

Надо отдать ему должное – держался твердо, самообладания не потерял. Это не рядовой боевик, не мелкий посредник. Сидит в городе давно и прочно. Видимо, местный, вышел на бандитов давно, оброс знакомствами, завел контакты. Гонит по обе стороны границы оружие, наркотики, фальшивые деньги, торгует информацией. И конечно, имеет прикрытие. Но какое?

– У тебя один выход – рассказать нам все, что знаешь. Контакты с боевиками, каналы поставки, способы связи, места схронов. Тогда будешь жить.

Он вскинул лицо, оскалился.

– Вот как?! Полиция начала хватать всех подряд, без разбору. Значит, по-другому не можете? Честных людей трясете…

– Не валяй дурака! – насмешливо проговорил я. – Честные люди не торгуют наркотой. И не продают оружие боевикам.

– А доказательства, что я торгую, есть?

• Предыдущая
• 26/167
• Следующая