Триединый (СИ) - "Генсо-но Ками" - Страница 9

Образ военного разрушали относительно длинные каштановые волосы, зачесанные назад. Что касается лица, его я не мог назвать особо примечательным: мужик и мужик. Глаза серые, нос прямой, подбородок твердый, усы, как у доктора Ватсона в нашем кино. По возрасту — лет тридцать пять. Может, немного старше.

Молчание затягивалось, и я все больше чувствовал неловкость. Эти двое вели себя так, будто были моими родителями. Но я-то знал, то они ими не являются! С другой стороны, у меня с какого-то перепуга была внешность незнакомого пацана. И эти двое, вполне могли быть его мамой и папой. Как только объяснить, что я не их сын?

При этой мысли мне вдруг стало нехорошо и тоскливо, будто я делал нечто глубоко неправильное. Настроения этот факт не улучшил.

Ладно, сейчас моя задача — собрать побольше информации. А там уже будет видно, как действовать дальше.

— Где я? — для затравки я решил повторить вопрос, который уже задавал на палубе. В конце концов, ответа так и не услышал.

— Мы на пароходе «Мечта Эльзима». Плывем домой, в Иризию.

Куда?! — чуть было не воскликнул я. Не то, чтобы география была моим любимым предметом в школе, но на мировой карте я ориентировался неплохо. И страны с таким названием определенно не знал. Конечно, Иризия могла быть недавно созданным крошечным государством в Африке. Но я в этом сомневался.

Изучающе поглядев на мужчину, попытался понять, не смеется ли он надо мной. Что, если все это — грандиозный пранк и нас сейчас снимают скрытые камеры?.. Да нет, не может быть. Розыгрыши такого уровня имеют смысл, если их героями становятся знаменитости. Корабль, массовка, костюмы — все это стоит немалых денег. Никто не станет тратить столько ради шутки над никому не известным сисадмином. Тем более, лежащим… или лежавшим в больнице. Значит, буду исходить из того, что собеседник серьезен и говорит искренне… Кстати, он упомянул пароход. Разве их еще используют?

— Тебя что-то огорчило, милый? — неверно истолковав мою задумчивость, поинтересовалась женщина.

Я покачал головой.

— Вы сказали, что я болел. Чем?

Мужчина с женщиной переглянулись.

— Это было нечто вроде душевной болезни, сын, — осторожно начал мужчина. — Ты вел себя непохоже на остальных, был замкнут, молчалив… Но не стоит бояться или расстраиваться из-за этого. Вопреки мнению докторов, недуг не был настолько серьезным, чтобы его нельзя было победить. Мы отправились в путешествие по южным морям, и солнце, свежий воздух и вода подействовали благотворно. Ты обрел душевное равновесие и теперь не отличаешься от других детей твоего возраста. Мы с мамой невероятно рады этому!

Я потер подбородок. Из того, что этот человек сказал, абсолютно правдивыми были только последние слова. В остальном он явно что-то недоговаривал или утаивал.

Хорошо, допустим, этот парень, в которого я превратился, был аутистом или что-то вроде того. Но как и почему я стал им? Возможно то, что скрыл его отец, способно пролить свет на этот момент? Попытаюсь выяснить еще что-нибудь.

— Мне кажется, я не помню, кто я такой. Это из-за болезни?

Они опять переглянулись. Мужчина кивнул:

— Да, это может быть следствием недуга. Ты — Виктор Ардисс, наш сын.

— Разве ты совсем не помнишь этого? — вступила в разговор женщина. Казалось, она очень огорчена моей выдуманной амнезией. — Ты не помнишь нас?

Глядя в ее глаза, полные печальной надежды, я сказал правду:

— Н-не очень… Но мне кажется, что вы всегда любили и заботились обо мне.

Пока я моргал, пытаясь понять, зачем сказал последнюю фразу и почему она кажется мне верной, женщина, подалась ко мне.

— Мой мальчик! — ее руки обвили меня, шеи коснулось горячее дыхание, а после я почувствовал влагу слез. — Мы с папой всегда любили тебя и будем любить, что бы ни произошло!

Я чувствовал себя неловко от подобного проявления чувств со стороны незнакомки. Но одновременно мне было хорошо и спокойно. Не отдавая отчета в своих действиях, я обнял ее.

Переведя взгляд на мужчину, на лице которого читалось волнение, сказал:

— Пожалуйста, расскажите мне все! Я хочу знать больше о вас и обо всем мире!

Вечером того же дня, стоя в темноте перед иллюминатором в своей каюте, я подводил итоги. То, что мне удалось узнать, ничуть не прояснило ситуацию. Я бы даже сказал, сильнее запутало.

Этих двоих, считавших меня своим сыном, звали Эзерин и Росальба Ардисс. Если я правильно понял брошенные вскользь фразы о благородстве фамилии и древности рода, они были кем-то вроде аристократов. Но, судя по тому, что путешествовали в скромной каюте второго класса — не из особо знатных.

Беловолосого парнишку, которым я стал, звали Виктор Ардисс и он был их единственным ребенком. Как я понял, с детства у Виктора были проблемы с психикой. Когда ему исполнилось шестнадцать, семья отправилась в путешествие по островам какого-то архипелага. Эзерин не говорил этого, но я подозревал, что во время плавания произошло нечто, из-за чего мое сознание оказалось в теле мальчишки. А родители сочли, что он исцелился.

Выглядит все это безумно, но я решил пока принимать реальность как есть, не вдаваясь в детали. Если серьезно задумываться, вполне может поехать крыша. А мне нужен здравый рассудок, чтобы выбраться из этого дерьма. В конце концов, у меня есть собственная жизнь!

В этот момент я с удивлением осознал, что шок от происходящего заставил меня напрочь забыть и о травмах, и о предательстве Олеси. Случившееся казалось отстраненным от меня, словно воспоминание о когда-то виденном сериале. Более того, я испытывал по отношению к себе легкое презрение. И недоумение от того, как можно было ничего не видеть, не понимать и вообще вести себя столь идиотским образом. Я будто сумел посмотреть на себя чужими глазами — и увиденное мне не понравилось.

Ладно, какой смысл ворошить былое. Нужно думать о реальных проблемах.

Потерев ладонями лицо, я залез в кровать. Расстроенно подумал, что вряд ли смогу уснуть после случившегося, да еще и в незнакомой обстановке. И почти сразу провалился в сон.

Снилась мне работа. Вроде вызвали меня к кому-то из начальства. Я шел по коридору, постепенно превратившемуся в темный пещерный тоннель. Вокруг мелькали неясные безликие тени и я понимал, что они опасны. В итоге я оказался в большом подземном зале, в центре которого стоял…

* * *

Вспоминая сон во время завтрака, состоявшего из булочек с ароматным джемом и напитка, похожего на чай, я буквально чувствовал, что под сводами пещеры был кто-то очень значимый и встреча с ним оказалась поистине судьбоносной. Но кого я встретил и чем дело закончилось — ускользало тем сильнее, чем больше я об этом думал.

Ну, и ладно, — решил я, допивая чай. — Меня ждут задачи поважнее снов. Нужно, не привлекая особого внимания, узнать, куда я угодил. А после — рвать домой.

— Милый, ты не голоден? — заботливо поинтересовалась Росальба. — Быть может, съешь еще?

Сегодня она была в темно-голубом платье, сочетавшимся с ее глазами, но придававшем ей еще более холодный вид. Ии-и… я почему-то был уверен, что никакая она не холодная, а очень добрая, заботливая, и вообще… Боже, шизофазия какая-то. Я словно думаю чужими мыслями! Но если они в моем мозгу, как они могут быть чужими?

Я потряс головой, тут же превращая нервное движение в знак отрицания:

— Благодарю, я сыт. Эзерин, вы обещали показать мне корабль.

— Сын, тебе не обязательно обращаться ко мне на вы, — он глянул удивленно. — И называй меня папа… я ждал этого очень долго.

По его виду было понятно, что он сильно волнуется и происходящее очень важно для него.

— Хорошо, Эз… папа, — выдавил я. — Когда мы пойдем?

— Почему бы не прямо сейчас? — улыбнулся он. — Незабудка, ты с нами?

— Конечно! — буквально расцвела Росальба.

Как я мог решить, что она холодная? — думал я, глядя на ее счастливую улыбку.