Триединый (СИ) - "Генсо-но Ками" - Страница 26

Умолкнув, Грегорис несколько минут глядел в пространство, думая о своем. Потом взял высокий бокал с бледно-розовым вином и неторопливо выпил половину. Я же, вернувшись к еде, размышлял о жизни и характере Эзерина. Надо же, ради жены он отказался от рода. А ради сына — от успешной карьеры. Черт, да у меня крутой батя!

— А что такое — этот Корпус? — поинтересовался я.

— Отец не рассказывал?

Получив отрицательный ответ, Грегорис попытался отделаться общими фразами. Он явно не желал рассказывать о своей работе и бывшем занятии отца.

Я вспомнил, что о хранителях упоминала Фиорелла. Может, она просветит меня насчет Корпуса? Нужно будет обязательно спросить ее.

До конца трапезы мы с Грегорисом болтали о всякой ерунде. Лишь когда подали десерт, я вспомнил о еще одном интересовавшем меня понятии.

— Дядя Грегорис, что такое инкилин?

Лицо Грегориса окаменело. Брови сошлись на переносице, взгляд стал цепким.

— От кого ты услышал это?

— Один ученик в школе сказал.

— Будь любезен, назови имя.

— Зачем?

— Встречусь с руководством «Стальных роз». Побеседую, чтобы такого больше не повторилось.

Мне совсем не улыбалась, чтобы Грегорис и учителя лезли в историю побоища в Сером переулке. Пускай, правила вроде были на моей стороне, неизвестно чем все может закончиться. Поэтому я вполне честно заявил Грегорису:

— Не знаю его имени. И, подозреваю, даже лицо не припомню. Но мне хотелось бы знать, что означают его слова.

Какое-то время собеседник безмолвствовал. Потом заговорил, подбирая слова. Из его объяснения стало понятно, что в аристократическом обществе Иризии приемлемыми считаются не все занятия. В число престижных входят те, что связаны с армией и государственной властью. Менее почетны, но вполне допустимы предпринимательство, наука (или то, что здесь ее заменяет), искусство и даже праздность. А вот наемный труд среди аристократов считается унизительным. Причем, если кто-то работает на члена своего рода — это вроде как нормально. Типа, все, что делается для повышения богатства и власти семьи в целом — хорошо. Но упаси господь служить кому-то из чужого рода! В глазах большинства благородных это немногим лучше предательства. Тех, кто вынужден работать на другой род, называют инкилинами и презирают.

— Я считаю это глупым предрассудком, — говорил Грегорис. — Постепенно отношение людей к подобному изменится. Но пока такого не произошло, ты не должен стыдиться отца…

— О чем вы, дядя Грегорис? — не выдержав, перебил я. — Любой труд — почетен. А мой отец — замечательный человек. И после вашего рассказа, я горжусь им больше чем когда-либо.

Грегорис пораженно смотрел на меня. Потом с серьезным лицом кивнул:

— Кровь есть кровь… Виктор, ты достойный сын Эзерина Ардисса. И настоящий мужчина.

* * *

После того, как я предположительно нашел решение загадки моих экстраординарных боевых навыков, мне показалось правильным возобновить утренние тренировки. И не только потому, что у меня вновь появилась надежда. Мне банально хотелось этого. Удивительно: прежде я никогда не являлся фанатом спорта или каких-то физических активностей. Теперь же укрепление тела и духа казалось мне чем-то невероятно важным. Более того: изматывающие тренировки, полные сложных упражнений, доставляли удовольствие.

Однажды во время занятий мне довелось увидеть подготовку Фиореллы. Произошло это случайно: я отрабатывал перемещения по верхушкам вкопанных в землю метровых столбов, когда услышал шелестящий свист, глухие удары и треск. Звуки доносились из-за высокой живой изгороди. Заинтересовавшись тем, кому не спится в такую рань, я спрыгнул со столба и направился на соседний полигон.

По просторной площадке, заполненной мишенями в виде человекообразных манекенов, тихо двигалась Мэльволия. На ходу она снова и снова выпускала стрелы, которые, совершая в воздухе удивительные пируэты, вонзались в головы деревянных болванов.

Заметив меня, девушка остановилась и опустила лук.

— Привет! Отлично стреляешь! — восхищенно сказал я.

— Спасибо, — ровно ответила она. — Но нужно делать это еще лучше.

— Разве это возможно? Ты ни разу не промахнулась!

Фиорелла повела плечом:

— Я должна стрелять быстрее и точнее. И лучше контролировать стрелы.

— Что ты имеешь в виду?

Вместо ответа, она повернулась и одну за другой выпустила три стрелы — чуть ли не автоматной очередью. Хотя стрелы изначально летели в одном направлении, в середине полета две отклонились от курса. Описав почти равные дуги, они с разных сторон вонзились в одну и ту же мишень. Секундой до них, туда же ударила стрела, летевшая по прямой. От силы воздействия голова манекена треснула.

Мэльволия отправила в полет еще три стрелы. Две из них воткнулись в мишени, стоявшие в нескольких метрах друг от друга. Последняя лишь царапнула плечо третьей деревянной фигуры и упала на землю.

— Мне пока сложно направлять стрелы одновременно в несколько мишеней, — сказала Мэльволия. Ее голос звучал спокойно, как всегда, но я чувствовал, что она недовольна и расстроена. — А ведь они неподвижны. Будь это живые враги, возможно, я не попала бы ни в одного.

— По-моему, то, что ты делаешь, уже крут… то есть, невероятно!

Она покачала головой:

— Этого недостаточно. Я обязана добиться совершенства.

— Почему?

— Так заведено в семье Мэльволия. Мы должны быть лучшими во всем.

Боже, — подумал я, — с такими установками тяжело тебе, наверное, живется.

* * *

Обратно мы возвращались вместе. Воспользовавшись случаем, я расспросил Фиореллу о Корпусе хранителей. Из не вполне четких объяснений, поначалу мне показалось, что Корпус — это нечто вроде полиции. Но я знал, что здешний аналог стражей порядка называется Горгвар — городская гвардия.

Вновь напав на спутницу с вопросами, я чуть больше узнал о деятельности Корпуса. Выяснилось, что полномочия у них шире и занимаются они куда более сложными делами, нежели Горгвар. По всему выходило, что эта организация по статусу и задачам ближе к нашим спецслужбам, вроде ФСБ и военной контрразведки. Если так, у Эзерина Ардисса очень интересное прошлое.

* * *

Попытки разузнать больше о моем новом отце и сопутствующие размышления о полиции, Горгваре и Корпусе хранителей привели к неожиданному результату: я нашел способ проверить гипотезу о моих боевых талантах. Ответ на вопрос, как мне подвергнуться риску, чтобы активировать силы, лежал на поверхности. Мне требовалось встретиться с теми, с кем боролись службы безопасности — с нарушителями закона.

Я понятия не имел, что собой представляет преступный мир Иризии. Но он явно существовал, раз пришлось создать Горгвар. Оставалось придумать, как мне повстречать кого-то из местных бандитов.

Разумеется, это было рискованно. Особенно, если гипотеза об активации моих способностей ошибочна. Но я же не собирался схлестываться с матерыми убийцами! Для моих целей сойдут и обычные гопники. Столкновение с ними, если и закончится не в мою пользу, как мне кажется, оставляет неплохие шансы на то, что дело обойдется синяками и уязвленным самолюбием. В конце концов, на случай совсем плохого сценария у меня имеется запасной вариант — молниеносное тактическое отступление. С этим провалов не ожидалось: после выматывающих утренних тренировок я отлично бегал.

Цель была определена. Оставалось понять, как ее достичь.

Логично рассудив, что поздним вечером и ночью вероятность встретить каких-нибудь грабителей гораздо выше, чем днем, я задумался над тем, как мне выбраться из школы после отбоя. Комнаты спящих учеников не проверяли, но возле выхода из жилого крыла всегда дежурили надзиратели. Подозреваю, что и двери, ведущие наружу, и ворота также не оставались без присмотра.