Хрономаг на турнире (СИ) - Ефремов Олег - Страница 29

Последним из сыновей вышел Федор Голенищев с широкой улыбкой на пол лица. И, как клоун на манеже, отвесил на все четыре стороны по поклону. Он также не спешил снимать винтовку, явно красуясь перед публикой. Князь Голенищев старший прикрыл глаза рукой, испытывая стыд за своего наследника, понимая, что сейчас тоже ничего хорошего не произойдет. И парень не обманул его надежд…

Федор шел уверенно, широко улыбаясь, чувствуя себя, как гладиатор на арене Колизея. Он поклонился по русской традиции, отдавая дань уважения собравшимся людям. А еще хотел, чтобы его выступление запомнили и вспоминали, как героя. В своих силах победить был абсолютно уверен, не чувствуя подвоха. Вот только судьба распорядилась иначе, отправив ему странного соперника. Это была огромная обезьяна более трех метров, сильная и проворная, покрытая густой шерстью. Парень остановился, с удивлением рассматривая невиданного перед собой монстра.

А я, наблюдая сверху, вспомнил, что этого зверя притащил не ради состязания в турнире. Просто, когда бегал по разломам, встретил этого малыша, заблудившегося в нашем мире. Для того, чтобы он нечаянно не навредил людям, притащил во дворец. Хотел позже отыскать нужный разлом, отправив малыша к родителям. Сейчас детеныш огромных разломных обезьян с удовольствием и любопытством уставился на обескураженного парня. Потом он начал развлекаться, с легкостью перепрыгивая с одного здания на другое, приближаясь к участнику турнира. Подходить близко обезьяна пока не планировала, присматриваясь к своей новой игрушке. Федор стоял и смотрел на развлекающегося зверя, понимая, что перед ним всего лишь огромный детеныш. Парень также не знал, что винтовка заряжена парализующими патронами, поэтому обескуражено смотрел на зверя, не зная, что и предпринять. Вскоре малышу надоело скакать вокруг парня, он решил сменить игру. Начал подбирать булыжники и отрывать куски здания, стараясь выбить страйк из Голенищева. Сейчас Федор скакал по полю, как ужаленный в одно место заяц, уворачиваясь от внушительных снарядов. Это только сильнее распаляло звереныша, которому понравилось бросаться камнями.

Я уже хотел в невидимости предупредить парня о том, что можно и выстрелить транквилизатором, видя, что ситуация становится довольно опасной. Сам не хотел подкладывать свинью Федору, устраняя противника, иначе он проиграет. Поэтому нервно ждал, когда вся эта свистопляска закончится. Уже собрался подскочить, как детеныш решил снова сменить одну игру на другую. В три прыжка обезьяна подскочила к парню, схватив того за руку, увлекая за собой. Теперь они скакали вместе через препятствия на земле, благо у парня была развита скорость. Вырваться он не мог из цепкого захвата. В какой-то момент Федор запнулся за обломок разбросанных снарядов и растянулся звездочкой, пропахав фейсом арену. Малыш остановился, с удивлением посмотрев на свою игрушку, отказавшуюся с ним бегать. Перевернул парня на спину и потыкал в него пальцем. На трибунах у многих перехватило дыхание. Все с ужасом ожидали, что дальше произойдет. Андрюха уже стоял в проходе, стараясь взять под контроль зверя, установив с ним мысленный контакт. Вот только это был детеныш, которому все равно, что хотят от него другие. Он долго сидел в тесной клетке и теперь ему хотелось играть.

Князь Голенищев старший не смог спокойно смотреть на обстрел своего сына и не понимал, отчего тот не пытается его пристрелить. Поэтому чувствуя несправедливость, решил обратиться к императору. Подойдя к его ложе, увидел, как Алексей Николаевич сидит сильно зажмурившись, боясь увидеть последствия боя. Петр Савельевич догадался, что правитель ничего не сможет сделать, дабы не лишить парня возможности на выигрыш. Он даже не вправе будет остановить турнир собственной дочери, как бы этого не хотел. Алексей III приоткрыв один глаз, с облегчением выдохнул, увидев парня еще живым. Потом перевел взгляд на отца, стоящего неподалеку, и кивнул, приглашая в свою ложу. Вдвоем с императором переживать за сына было немного легче.

— Там же Ларик, значит ничего страшного не случится, — успокаивая не понятно кого, то ли себя, то ли князя, проговорил император.

Федор, честно говоря, не знал, как победить детеныша обезьяны. Убивать было жалко, а вот справиться с трехметровым монстром, вообще нереально. У него оставался лишь один выход, слив соревнования, просто сбежать с арены. Вот только его друзья прошли в финал, поэтому было обидно за такую подставу от организаторов турнира. Лежа на спине, он увидел заинтересованность во взгляде малыша. Закрыв лицо руками, резко их открыл.

— Бу, сейчас догоню, — подпрыгнул Федор, как это часто делал с племянником у старшей сестры. Детеныш аж сам подпрыгнул от неожиданности, а потом сорвался в сторону. Федор рванул за ним, но догнать обезьяну было безнадежным вариантом. А вот ее погонять по полигону, вполне возможно. За это могли присудить победу, когда убийство отменялось. Малыш догадался, что человечек его скорее всего не догонит. Поэтому стал немного подставляться, притворяясь, что устал, упал, или свернул не туда. В конечном итоге, парень догнал мохнатую задницу, дотронувшись до шкуры зверя. После чего монстр подхватил свою игрушку, закинув себе на спину, помчавшись по крышам и уступам, развивая нечеловеческую скорость. Федор вцепился в шкуру примата, как новорожденный детеныш в шерсть своей матери, дабы не сорваться при бешенной скачке. Это были головокружительные американские горки, но ему нравилось. В итоге парню, оседлавшему своего врага, присудили победу. Только разыгравшегося детеныша обуздать и посадить снова в клетку не представлялось возможным.

Как бы мне не хотелось этого делать, пришлось выстрелить в зверя, когда Федор покинул его спину. Детеныш обиженно хмыкнул, завалившись на спину. Парень разразился непередаваемым русским фольклором в мою сторону, думая, что я его убил. Пришлось прокричать, что с обезьяной все в порядке, лишь отрубил поспать малыша. Успокоившись, Голенищев снова поклонился публике, покинув детскую площадку под аплодисменты публики. Отец с императором обнялись на радостях, что все завершилось благополучно для обоих участников состязания.

Следующим был выход Софии, которая должна завершить своим выступлением первый тур соревнований. Любящий отец нервно сглотнул, когда на арену прошла под бурные овации его дочь, экипированная по-военному. Она послала воздушные поцелую зрителям, ослепительно улыбаясь. Публика обожала младшую дочь императора, которая была, с одной стороны, ослепительно красива и общительна, а с другой, не лезла в политику, занимаясь общественными мероприятиями, открывая балы и устраивая банкеты. Поэтому сейчас многие переживали за девушку, кроме тех, кто не хотел проигрывать в глазах окружающих слабой принцессе. Для нее выпустили птеродактиля, которого она ни грамма не боялась. София, заняв удобную позицию, встала на одно колено. Не спеша прицелилась в птаху, стремительно несущуюся на нее. Успела даже пару раз выстрелить в голову, но вместо пуль были снаряды с парализующим ядом. Они угодили в закрытый клюв, разбившись, но никак не навредив летящему монстру. Костный покров не обладал нервными окончаниями. Если бы девушка попала в крыло монстра, то он с большой долей вероятности рухнул на арену. Птеродактиль спикировал на девушку, успевшую отбежать в сторону. Недоуменно смотря на продолжающую кружить тварь, которая умирать и не думала, цесаревна пришла в замешательство. София в сердцах смачно выругалась, отбросив теперь уж бесполезное оружие в сторону. По два патрону выдавалось участнику, и она упустила свой шанс. Это был позорный проигрыш на глазах у большого скопления народа.

Птеродактиль просто так стоять девушке не позволил, заложив крутой вираж, снова пошел на снижение. София рванула вперед, не желая уходить с арены. Честно не знал, что сейчас делать. Приземлить тварь или дать шанс девушке поставить точку в состязании. Петли оставалось минут на пятнадцать, не больше. Непредсказуемые выступления моей команды потратили драгоценное время петли, и теперь сомневался, что его хватит на дочь императора. Решил, если ей будет что-то сильно угрожать, тогда просто пристрелю ископаемое. Победа девчонке особо не нужна, лишь потешить самолюбие, доказав собственную значимость. Вот только, как бы быстро не улепетывала София, птеродактиль летел быстрее. Он подхватил за куртку девушку, подняв ее под самый купол. Такого поворота никто не ожидал. Все трибуны затаили дыхание, ожидая падения. Император не сводил глаз, боясь дышать, понимая, что престиж правителя ничто по сравнению с жизнью дочери.