Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Уайт Лорет Энн - Страница 88

Они медленно двинулись вперед. Энджи вся подобралась, словно чувствуя присутствие этого Спенсера, будто отшелушившиеся мертвые клетки кожи маньяка висели в воздухе, попадая через ноздри ей в легкие.

Из спортзала открывались двери в прачечную и ванную. В прачечной нашлось корыто из нержавеющей стали, достаточно большое, чтобы сунуть голову Грейси Драммонд под воду и удерживать, пока девушка не захлебнется. В другом конце подвала стояли холодильник и большой морозильный ларь, а в центре кто-то поставил простой металлический стул, повернутый к удобному мягкому креслу. Над креслом с потолочной балки до самого пола свисали веревки, живо напомнив детективам погреб на острове Тетис. Рядом со стулом и креслом установлены телеэкран и видеооборудование. Мэддокс включил воспроизведение.

С тихим статическим треском экран ожил. Энджи завороженно смотрела, как в Грейси Драммонд, связанную, с заклеенным скотчем ртом, насильно входит светловолосый обнаженный мужчина с рельефными мышцами и тренированным, ухоженным телом. Она отвела глаза, мгновенно вспотев от некстати вспомнившихся слов Алекса Страусса: «Это не может не сказаться на психике. Признай очевидное. Это только в кино полицейским все нипочем. Современный зритель уже привык к насилию на экране, но это жизнь, а не кино, и люди из плоти и крови. Человеческая природа не приспособлена к тому, чтобы справляться с бесконечной чередой кошмаров, которые ты видишь чуть не каждый день, расследуя дела особого рода…»

Паллорино двинулась к полке, тянувшейся вдоль стены между холодильником и морозильником, – там стояла большая раздвижная шкатулка для шитья. Приподняв крышку, Энджи увидела аккуратные ряды катушек с яркими цветными нитками. Верхнее отделение отъехало, и открылось нижнее. Энджи окаменела.

– Мэддокс…

Он сразу подошел.

– Трофеи, – произнесла она, глядя на пряди волос, смазанные у концов лаком и связанные нитками разных цветов. – Слушай, здесь же больше двадцати… И на каждой ярлычок с именем, датой, местом… – Она нагнулась, не желая трогать вещественные доказательства, и вгляделась, пытаясь разобрать крошечные буквы, выведенные от руки. – Малага, – прочла она. – А здесь… Тулон. А этот… Ницца. – Она подняла глаза на Мэддокса: – Города на Лазурном побережье и во Французской Ривьере. Он занимался этим много лет…

По лестнице застучали шаги – эксперты спускались в подвал. Энджи быстро направилась к холодильнику. Внутри оказались бутылки воды с газом, витаминизированная вода, спортивные напитки. Закрыв дверцу, Энджи решила проверить морозильник. У Мэддокса зазвонил телефон, и он отошел ответить. Подвал заполнили эксперты-криминалисты, с которыми приехал и фотограф. Энджи приоткрыла ларь.

– Блин! – ахнула она, отшатнувшись и едва не отпустив крышку. Желудок свело, но Паллорино справилась с собой.

Синее, замерзшее лицо женщины уставилось на нее безжизненными, замороженными глазами. Губы были накрашены той же ярко-алой помадой, следы которой она заметила на окурках в пепельнице у зеркала. Голова и торс старухи были вместе, но ноги и руки были засунуты в морозилку сбоку от тела, отдельно.

– Это его мать? – с ужасом прошептала она. – Бьюла Аддамс? Господи, сколько же она здесь лежит? – Она повернулась к Мэддоксу. К морозильнику подбежали эксперты.

В лице Мэддокса не было ни кровинки. На ларь он не смотрел, стиснув телефон.

– Звонила Джинни, – хрипло сказал он. – Ей нужна моя помощь.

– Что?!

– Говорит, пошла куда-то с подругами, выпила, и ей кажется, что в коктейле что-то было.

Энджи пропустила экспертов к Бьюле Аддамс, а сама подошла к Мэддоксу. Он выглядел совсем больным.

– Она напугана. Она там почти теряет сознание. Энджи, я ей нужен, она просит приехать. – Его глаза подозрительно заблестели. – Я всю жизнь пренебрегал дочерью. Приехал в надежде, что она начнет со мной общаться. Но не так же…

Детективы стояли, разрываясь между срочностью расследования и новой проблемой.

– Мэддокс, это твое самое крупное расследование, – тихо напомнила Энджи.

– А Джинни – моя дочь. Ради нее я сюда и приехал. Она для меня все. Я надеялся стать хорошим отцом, загладить былые недоразумения… – Он поглядел на морозильник. Полицейский фотограф уже делал снимки тела. – Ты можешь взять руководство расследованием на себя? Отправь людей за Ларой Пеннингтон, если еще не поздно. Выясни, кто еще может быть в опасности.

Подбородок Энджи напрягся. Она смотрела на своего напарника, своего начальника и любовника, на этого красивого мужчину. Его призвание – спасать. И она поверила, что любит его. Ей было больно видеть, как страдальчески исказилось его лицо. Глаза Паллорино сверкнули, и она кивнула:

– Поезжай, я все сделаю. Выручай ее.

Мэддокс уже поднимался по ступеням. Последнее, что увидела Энджи, – мелькнувший черный край его пальто.

Мэддокс гнал, нарушая правила, на полицейской машине без опознавательных знаков, взятой из тех, что прибыли в бухту Джеймс. Он мог думать только о слабом голоске дочери, заплетающимся языком просившей:

– Папа… можешь приехать? Я что-то совсем… никакая… Прости меня, пожалуйста… Прости…

От эмоций пекло в горле. Затормозив у здания, переделанного в жилой дом, он, не закрыв машины, взбежал по лестнице, перемахивая через три ступеньки, и забарабанил в дверь квартиры. Затем подергал ручку, и неожиданно дверь открылась. В квартире было темно и сыро. Уловив запах мужского пота, Мэддокс обезумел от тревоги.

– Джинни! – Он бил по выключателям, зажигая свет, и замер, увидев перевернутый стул, чашку на полу в лужице чая, и сумку Джинни. Телефон лежал рядом с сумкой. Мэддокс кинулся обыскивать маленькую квартирку, заглядывая в каждый угол, но дочери нигде не было.

– Джинни!

Сердце стучало в груди кузнечным молотом.

Мэддокс вернулся к столу, открыл ее сумочку и высыпал содержимое на стол. Ключи от квартиры, кошелек, удостоверение личности – все на месте. В груди разливался ледяной холод. Он еще раз огляделся и только тут увидел записку.

Она была написана черным маркером на кухонном столе, а рядом лежала прядь темных волос. Страх копьем пробуравил сердце Мэддокса.

Он одним прыжком оказался рядом с исписанной столешницей.

«Приходи один,

И, может, еще успеешь попрощаться

И поглядеть, как она умрет…

Старая железнодорожная эстакада через залив Скукумчак.

Тик-так, детектив Мэддокс,

Приходи, а то останешься ни с чем.

Джонни Креститель».

Господи, только не это! Он уже напал на нее, изнасиловал, изувечил? Это же его стиль – сперва насиловать и «крестить» и только затем забирать «трофей»! Мэддокс не мог отвести взгляд от пряди волос дочери.

Дыши. Не теряй головы. Думай.

Он снова пробежал черные строчки: «…может, еще успеешь попрощаться…»

Успеть. У Спенсера Аддамса винтовка и патроны, он заманивает Мэддокса в ловушку, используя Джинни как наживку. Зачем? Хочет сыграть в открытую? Хочет убить одного из копов, которые за ним охотятся? Загнан в угол и превратился из маньяка-насильника в нечто качественно новое? Или Джинни станет козырем в переговорах, чтобы ему дали беспрепятственно уйти? Нет, надо верить, что Джинни жива и что с ней все будет в порядке. Нужно только вовремя ее найти.

Направившись к выходу, он на ходу набрал Энджи.

Она ответила на первом звонке.

– Он ее похитил. Спенсер Аддамс увез Джинни к старой эстакаде через Скукумчак. Оставил записку в ее квартире. – Говоря, Мэддокс сбежал по лестнице, сел в машину и завел мотор.

– Мэддокс, это ловушка, он тебя заманивает…

– Знаю. Отправь туда еще один отряд специального назначения – все наличные силы туда. Людей у нас сейчас мало, с этой яхтой и коттеджем в бухте Джеймс, поэтому обратись за помощью к другим службам, к армии, если понадобится. Да, врачей, врачей обеспечь!.. Речь не только о моей дочери, – говорил он, выезжая на дорогу и прибавляя скорость. – На свободе разгуливает вооруженный серийный убийца, расправлявшийся с женщинами в нескольких странах. – Он пролетел на красный свет и свернул на шоссе – машину немного занесло. Под многоголосый хор сердитых гудков и скрежет тормозов Мэддокс чудом разминулся с двинувшимся встречным потоком транспорта. Даже на максимальной скорости и при пустой дороге до Скукумчака не меньше получаса.