Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Уайт Лорет Энн - Страница 58

Уже стемнело. Он караулил девушек на углу, где они будут поджидать автобус до дома. Какое приятное уединение, подальше от толпы и полицейских… Утром он незаметно ехал за Ларой до кампуса и ждал ее до окончания занятий. Он соображал, где ее лучше забрать, выбирая удобное «окошко» в ее расписании… Это становилось все труднее – полиция отрядила машины патрулировать улицы…

Он знал, что сегодня у Лары хор: все газеты писали о похоронах Грейси. Он хотел увидеть это сам. Приехать за Ларой сюда стоило риска, он пошел бы на это, просто чтобы насладиться масштабами дела рук своих – и ощутить знакомое возбуждение.

Ветер донес до него обрывки женских голосов. Идут! Его пульс участился.

В автобусе он осмелился сесть прямо за Ларой и ее новой подружкой так близко, что чувствовал их запах и при желании мог бы коснуться их волос. Лара в последнее время нервничала, часто озиралась, и это тоже затрудняло дело, но сегодня, увлекшись болтовней с подругой, существенно ослабила свою дурацкую бдительность.

Он слышал, как они разговаривали о хоре, о том, как Грейси будут отпевать в красивом большом соборе с блестящими полированными скамьями – в юности он сам помогал их чинить и полировать, пока мать была на исповеди или приносила провизию святому отцу. И заставляла заодно исповедоваться и его, сына.

«Благословите меня, святой отец, ибо я согрешил…» Но я ни разу не признался, что я любопытный скверный мальчишка, которому нравится подсматривать за голыми девочками в раздевалке…»

В соборе Св. Оберна он осваивал азы профессии, когда волонтером полировал церковные скамьи. «Это благородное занятие, сын мой… Иосиф был плотником, и даже Иисус занимался семейным ремеслом, прежде чем исполнить свою миссию…»

Девушки почти поравнялись с ним. Он отступил в дверную нишу и ждал там в тени. От возбуждения кожа покрылась мурашками. Вторую девушку звали Джинни. Из разговора в автобусе он узнал, что отец Джинни – детектив Мэддокс, тот самый, который ведет это расследование вместе с детективом Паллорино. На днях он видел Мэддокса у дома Лары и вдруг понял, что небеса подают ему знак.

И новый план, гораздо значительнее и масштабнее жалкого кружка девочек, которых он должен спасти, несравненно тоньше и изощреннее, шевельнулся в его мозгу, щекотнув похоть. Большой замечательный план с участием Джинни Мэддокс.

– Да, я лично знал Грейси, – отозвался отец Саймон, снимая через голову широкую фиолетовую ризу. С грустной улыбкой он открыл шкаф, вставил в ризу вешалку и повесил ее на перекладину рядом с похожими облачениями красного, черного, зеленого и белого цветов. – Лорна Драммонд потребовала фиолетовую, – объяснил он, приглаживая волосы. – Сочла, что традиционный черный слишком формален для службы по ее Грейси. Ей хотелось акцента на скорби и искуплении грехов…

Из своего католического прошлого Энджи знала, что каждому событию в годовом цикле богослужений соответствует риза своего цвета: зеленая – для ежедневных служб, белый цвет – символ одержанных побед, например воскресения Христа, красный символизирует Святую Троицу, языки пламени и кровь, пролитую мучениками во имя Господа. Черное же облачение традиционно надевалось священником для заупокойных месс.

Детективы и священник стояли в ризнице, примыкавшей к главному нефу; здесь традиционно хранились облачения, церковная утварь, священные сосуды и приходские книги. Сняв ризу, отец Саймон остался в классическом белом подризнике, подхваченном синктурой – шнуром, символизировавшим целомудрие. Священник оказался неожиданно молодым и красивым, с точеными чертами, фигурой триатлониста и светло-карими глазами. Взгляд у отца Саймона был ясным, энергичным, выдававшим внутреннюю силу, которую Энджи находила сексуальной, манкой и несколько контрастировавшей с символом целомудрия на талии священника. Она готова была поспорить, что среди многочисленных прихожанок, молодых и не очень, не одна находит отца Саймона соблазнительным, и не в последнюю очередь потому, что он поклялся блюсти чистоту и умерщвлять плоть, посвятив себя Богу.

Любопытно, что обратило этого полного сил, молодого мужчину в веру? Какие тайны кроются в его прошлом?

– Грейси спрашивала моего совета, когда решила вновь стать образцовой католичкой, – рассказывал отец Саймон, развязывая пояс и расстегивая и снимая подризник, под которым оказались черные брюки и черная рубашка на пуговицах. Да, фигура у него прекрасная, этого не отнять. Он поправил белый стоячий воротничок. – С того дня она ни разу не пропустила воскресной мессы, разве что бывала совсем уж больна, она пела здесь вместе с университетским хором.

– Вы считаете, что сыграли роль в спасении Грейси, святой отец? – спросил Мэддокс.

Несколько секунд отец Саймон взвешивал вопрос. Его глаза стали серьезными.

– Вы имеете в виду, выкручивал ли я ей руки, угрожая адом и вечным проклятием, если она не вернется в лоно католической церкви?

Мэддокс промолчал, но взгляда не отвел.

Отец Саймон вздохнул:

– Грейси вернулась к вере по своему желанию. Это была воля Господа. – Он повесил подризник на вешалку.

– Она делилась с вами какими-то страхами или опасениями? Может быть, говорила, что ее преследуют или следят за ней? – спросила Энджи, в который раз недоумевая, почему ее семья вдруг прекратила всякие сношения с церковью.

– Нет, – ответил отец Саймон, закрывая шкаф.

– А что-нибудь можете нам рассказать, чтобы нам узнать о ней больше? – спросила Энджи.

Взгляд священника на мгновение потемнел, точно на дне глаз прошло облако. Или ей это показалось? Энджи пристально смотрела в эти ясные светло-карие глаза, дожидаясь, когда в них снова мелькнет нечто темное.

– Да пожалуй, что нет… Она была доброй, нежной, очень набожной. Строила планы на будущее.

– А конкретнее? – спросил Мэддокс.

– В основном о путешествиях.

– Наверное, с молодым человеком? У нее был парень, о котором вам известно?

– Я не могу ответить.

– Не можете или не хотите?

И снова отец Саймон некоторое время изучающе смотрел на Мэддокса, оставаясь, впрочем, обезоруживающе добрым и благожелательным. Однако Энджи уловила скрытую враждебность между собеседниками – либо же Мэддокс делал из себя дурака, все еще раздраженный пикировкой у собора.

– Я считаю, у нее был молодой человек, к которому она относилась по-особенному, – помолчав, ответил отец Саймон. – Но кто он, мне неизвестно.

Он спокойно ожидал дальнейших вопросов, снисходительный, как к нетерпеливым детям, которые со временем научатся. Атмосфера старинного собора с его величием и историей странно действовала на Энджи: ей очень захотелось на воздух. Она откашлялась, испугавшись, что это начало очередной галлюцинации.

– А есть ли кто-то в вашей конгрегации или среди тех, кто следит за зданием и коммуникациями, или ухаживает за садом, или выполняет в приходе какие-то административные обязанности, тот, кто мог испытывать повышенный интерес к Грейси Драммонд? – спросила она.

– Вы считаете, на нее напал кто-то из наших прихожан?

– Кто бы на нее ни напал, святой отец, он осуществляет свои сексуальные фантазии в сильном религиозном контексте. Вероятнее всего, под католическим влиянием.

– Почему именно под католическим?

Энджи взглянула на Мэддокса. Тот едва заметно кивнул.

– Мы считаем, что после жестокого изнасилования он погружает своих жертв в воду, символизируя крещение. Очищает их во имя Божие. После этого он оставляет им на лбу знак креста и отрезает части тела, чье функциональное назначение ограничивается получением женщиной удовольствия от половых сношений. Кроме того, умирающую Грейси преступник положил к стопам Девы Марии.