Калгари 88 (СИ) - "Arladaar" - Страница 13

Помрачневшая Арина села рядом с матерью, и угрюмо уставилась в окно, наблюдая за мелькавшей там безнадёгой…

Словно сердце чуяло, что дом Люськи находится в такой дыре, откуда и выбраться невозможно, хотя казалось бы, что может быть хуже района, где расположена больница? Однако был такой район! И эта дыра называлась Рабочий посёлок. Спальный микрорайон на самой окраине города. От центра двадцать минут езды на единственном маршруте автобуса, который всегда битком. Хорошо хоть в районе построены школы и детский сад. Однако предприятий не было, и все взрослые ездили в центральный район. Или, как местные говорили, в «город». Сейчас же получается, ехали наоборот, из города.

Автобус, чихнув, остановился на конечной, в самом начале микрорайона, и открыл двери. Арина вышла и огляделась. М-да… Кругом одинаковые бетонные девятиэтажные коробки без всяких признаков эстетики. Ощущение, как будто попала в какой-то конченый киберпанк.

— Давай в магазин зайдём, раз уж мимо проходим, — предложила мама. — Потом лишний раз не бегать. Да и народа сейчас мало.

Магазин находился совсем рядом с остановкой. Панельное одноэтажное здание с двумя входами. Над одним входом вывеска «Продукты. Хлеб», над другим — «Овощи-фрукты. Соки-воды».

Зашли в продуктовый, и Арина чуть не заткнула нос от запаха, стоявшего тут. В помещении воняло рыбой. Не сказать, что тухлой, но явно несвежей. В одной из витрин лежала эта самая рыба. И она была очень и очень странная! Тут не было ни стейков из норвежской сёмги! Ни дорадо! Ни русского осетра! Ни сибаса! Даже атлантического тунца и то не было! Не говоря уж о королевских креветках… Мойва, серебристый хек, минтай, камбала. Вот и весь выбор рыбы. Арина такие названия вроде бы когда-то слышала, но воочию никогда не видела, потому что ходила в магазины, где подобное просто отсутствовало в продаже!

Покупателей много. В каждый отдел стояло минимум 10 человек! И это мама сказала, что никого нет? О майн-га-т! Да тут минимум час простоишь в каждый отдел!

— Займи очередь в рыбный, а я в молочный, — велела мама. — Как твоя очередь подойдёт, зови меня.

Это был худший магазин из всех, что только попадались Арине. Тут было всё стрёмное: ассортимент товара, его скудность, большая толпа в очереди и… Запашок. Почему тут воняет именно рыбой???

— У них тут вентиляция не работает! — громко сказал дед в засаленной кроличьей шапке и фуфайке, стоящий перед Ариной. — Уже две недели так воняет, и всем плевать.

— Не нравится, не ходи, старый хрыч! — крикнула продавщица в белом замызганном халате и высоком колпаке. — Тебя никто не заставляет сюда таскаться. Ходи в город.

— В город… — пробурчал дед. — Туда далеко… И ещё добраться надо…

Примерно за час купили всё, что хотела мама. И этот час ушёл на стояние в очередях. Если это мало народу, сколько его тогда, когда много? Очередь за дверь выходит?

От магазина, нагруженные полными авоськами, шли пешком минут десять по дворам, через заваленные снегом проезды, обледенелые лестницы, узкие заснеженные тротуары. Арина шагала в тяжёлой шубе и скользких сапогах, тащила тяжёлую сумку и готова была плакать от убожества всего этого, свалившегося на её голову.

— Долго ещё топать? — печально спросила Арина, потерявшая счёт одинаковым домам, заполонившим всю округу.

— Люся, не придуривайся! Ты прекрасно знаешь, где наш дом, — ответила мама. — Скоро придём! Вон он, тот длинный! Ты что, в себя не пришла ещё?

В том-то и дело, что Арина совершенно не знала, где дом! И даже не представляла, как ходить по этим трущобам в школу! Что делать, если заблудишься? А тут обязательно заблудишься, потому что ни указателей, ни информационных LCD-табло! Смартфона нет, интернета нет, «Дубль Гиса» нет, «Гугл Карт» нет… Как они вообще живут здесь???

По закону подлости, указанный матерью длиннющий девятиэтажный дом, к которому они держали путь, был самым крайним в микрорайоне и самым дальним. За домом простиралось только заснеженное поле с небольшими перелесками, и виднелись горы где-то на горизонте. Подъезд оказался восьмой, самый дальний, а нужный этаж — девятый, самый высокий. Люська жила на самой окраине города, в самом крайнем доме, на самом высоком этаже, в самой крайней квартире и самой дальней комнате. Дальше неё в городе уже ничего не было. И это словно перст судьбы, указующий на её место в этой жизни и в этом городе…

Двери лифта лязгнули и запустили внутрь уставших мать и дочь. Арина вошла и уставилась на изображение мужского полового органа, нацарапанного на стеклопластике кабины. Рядом было написано матерное слово, обозначающее этот орган, а также ещё одна надпись: «Люська — дура». А ещё ниже ещё одна надпись: «Люська — лоханка». Как мило… Словно попала в гетто. Или в фавелы.

— Люся, нажми на кнопочку, — попросила мама. — Ты же ближе стоишь.

Арина протянула руку, но нумерации кнопок не было! Все кнопки сожжены хулиганами, и куда нажимать, совершенно непонятно!

— Эммм… Я извиняюсь, но тут ничего нет! В смысле, этажей! — возразила Арина. — Всё сгорело!

— Ой, только не придуривайся! Дай, я сама нажму!

Дарья нажала на самую верхнюю кнопку, лифт клацнул, и раскачиваясь, поехал вверх.

— Кто сжёг эти кнопки? — недоумевающе спросила Арина. Она и в самом деле не могла понять, кому и зачем это надо — пакостить там же, где живёшь.

— Твои друзья. Кто ж ещё! — ответила мама. — Хулиганьё. Всё подъезды изнахратили! Где участковый?

— Это не мои друзья! — заявила Арина. — Они на такое не способны!

Естественно, не способны. В той, прошлой жизни. Ведь почти все её друзья — спортсмены, фигуристы. Мастера спорта международного класса и заслуженные мастера спорта России. Культурные, милые люди, матерящиеся лишь иногда в исключительных ситуациях. Или когда пьяные. По вечерам они ходят в театры, оперы, о чём потом выкладывают посты в сторис, набирающие тысячи лайков и комментов. Смотрят новые балетные постановки и современную хореографию в заброшенных заводских цехах. Иногда ходят в кино на модные фильмы, на выставки, презентации альбомов известных музыкантов или книг топовых писателей. Они говорят литературным русским языком, но могут дать интервью на чистом английском или на нём же ответить на вопросы журналистов, заданные в ходе пресс-конференции после крупных стартов.

А есть друзья — известные телеведущие, артисты, музыканты, с которыми она неоднократно посещала различные ивенты вроде телешоу, концертов, вернисажей современного арта и тому подобного. Иногда участвовала в политических мероприятиях. Да что там! У ней сам Президент был в друзьях! В Колонном зале Дома Союзов, на приёме золотых и серебряных медалистов Олимпиады, он вручил ей букет, приколол к костюму сборницы орден Дружбы народов, пожал руку и поцеловал в щёку! Вот так! А потом ещё согласился чокнуться бокалом с шампанским и сфотографироваться с лыжником Тяжеловым и какой-то тёткой-биатлонисткой. Но к Арине у него было особое внимание, ведь она одна из немногих привезла две золотых медали — за командный и личный турнир! А ещё потому, что она была самая юная из всех спортсменов! Ей было 16 лет! У Люськи же друзья — полное дерьмо. Гопники и хулиганы, сжигающие лифты!

— Дерьмаки конченые! — громко сказала Арина, переполнившись негативом и забыв, что рядом мать.

— Люся! Это что такое? Что за выражения? — Из сладких воспоминаний девочку вывел довольно чувствительный толчок матери в бок. — Выходи давай. Поднялись уже!

Выйдя из лифта, Арина увидела три двери. Но какая из них нужная? Решив, что скорей всего вот та, крайняя, обитая досточками, Арина пошла к ней, но мама окликнула:

— Ты куда? Ты сегодня поиздеваться надо мной решила? Достань ключ у меня из кармана и открой нашу дверь. По ключу Арина поняла, где их дверь — самая дальняя на площадке, обитая чёрной искусственной кожей, и сунула ключ в замок. Повернула два раза, и дверь открылась. Чёрт… Наконец-то притащились!