Выбери любимый жанр

Нежное укрощение ярости (СИ) - "Лули Тан Цу" - Страница 29


Изменить размер шрифта:

29

И запер дверь. Меня Яр не отпускал.

Мы смотрели друг другу в глаза — не оторваться.

Он тяжело дышал, я уперлась ладонями в его грудь — какая твердая!

— Не дергайся! — сказал он жестко, а затем наклонился, на мгновение заглянул в мои глаза, словно в душу проник, и поцеловал.

Плотину прорвало.

Я к тому моменту уже не могла сопротивляться: ни ему, ни своему телу. Он это почуял, своим звериным чутьём почувствовал, что я в его власти, во власти своего желания.

Яр бросил коробку, или что там у него было, на пол и отпихнул ногой.

Его губы настойчиво раздвинули мои, язык проник внутрь. Я застонала, обвила руками его шею. Мой. Мой.

Он выдохнул, запустил руку в волосы, жадно прижимаясь ко мне, разжигая меня поцелуем. Второй рукой он притянул меня за талию к себе, и я почувствовала его возбуждение.

Яр ненадолго оторвался от моих губ и, целуя щеки, глаза, шептал:

— С ума сводишь. Ты — моё безумие. Что ты со мной сделала, Марго, девочка моя?

Я задыхалась от желания. Я не испытывала ничего подобного в своей жизни. Яр обезумел, он вдавливал меня в себя, он гладил мои руки, спину, он нюхал волосы, прижимался губами к шее.

Его горячие губы прокладывали на моём лице и шее дорожки жарких поцелуев, не давая мне опомниться, словно Яр задался целью зажечь каждую клеточку неистовым желанием.

Я никогда не вела себя настолько дико, необузданно: отвечала на его жадные поцелуи, засовывала свой язык в его рот, стонала, извивалась, отрывалась на мгновение, чтобы вздохнуть, и снова отдавалась его ласкам.

Мы были одним жарким пламенем.

Мы были мы.

Яр вел рукой снизу вверх, от бедер к груди, пробрался под рубашку и обхватил грудь.

— Какая же ты, не оторваться, — выдохнул он мне в волосы, подхватил на руки и понес к постели.

Возле постели стоял распотрошенный чемодан.

И я сразу вспомнила, почему мне нельзя быть с ним. Потому что я не подхожу ему, потому что я — игрушка для Скифа на время, кукла, которую надо одеть, раздеть, снова одеть.

Я попыталась слезть с его рук.

Яр уловил перемену в моём настроении и осторожно поставил меня на пол. Он сел на кровать и поставил меня между раздвинутых ног, удерживая перед собой за талию.

Кукла. А вот для нее подходящие одежки.

Мое сердце, казалось, бьется через раз, и как поломанные часы постоянно показывает неверное время.

«Смотри на меня, Яр, я влюбилась в тебя. — Я смотрела в его темные полные тоски глаза и думала, — Хочешь, я буду рядом, чтобы тебе было уютно и спокойно, хочешь, мы будем смеяться, хочешь, я покажу тебе лес и горы. Милый, чужой человек, сильный, раненый зверь. Я бы гладила тебя, я бы была твоим утешением. Но ты предлагаешь мне…»

Яр дотронулся до моей щеки и вытер слезы.

— Скажи, почему ты говорила, что я тебя обидел. Что тебя растревожило?

Он подхватил меня и усадил к себе на колени. Он прижал меня к себе, носом зарылся в волосы. Я попыталась соскользнуть с его рук, но он только крепче меня прижал. Я слышала, как бьется его сердце.

Оно колотилось, как сумасшедшее.

Яр поцеловал меня в мочку, потом под ушком, затем в шею, по телу разбежались мурашки. И снова с головой накрыла волна возбуждения. Я тяжело дышала. Бедром чувствовала, насколько меня хочет Яр.

Я хотела его так, что внизу все болело и ныло от желания. Моё тело меня предавало. Оно кричало: поддайся, пусть раз, ты же хотела этого. Ты мечтала об этом! Но здесь с ним сейчас я точно знала наперед, не умом, а всей собой, что потом я сломаюсь.

Ведь я точно знала, что не хочу пережить то, что пережила с Игорем. Не хочу больше этого унижения. Холод Яра я не переживу, его уход я не вынесу.

Поэтому я вздохнула поглубже, оттолкнула его, собралась.

— Чемодан, — сказала я уже спокойно. — Почему вместо моего чемодана в каюте непонятно что? Где мои вещи?

— Так вот в чем дело.

Он поставил меня на ноги.

— Это твои новые вещи.

— Мне нужны мои.

— И чем же ты недовольна, позволь узнать? Новыми дорогими вещами, которые я дарю тебе? Серьезно?

Взгляд Яра потемнел. Ноздри расширились. Только что он был со мной так близок, и вот он стал жёстким, неприступным. Я обняла себя за плечи и отошла подальше.

Перепады его настроения очень жестко били по мне. Он сощурил глаза, наблюдая за моими действиями, словно хищник за добычей.

В нем шла борьба. Но что боролось с чем — я не знаю. Исход борьбы стал ясен мгновение спустя, когда он сказал холодно:

— Ты будешь носить эти. Я — твой работодатель и мне определять твой дресс-код на работе. Здесь все подобрано по твоему размеру.

Сам его тон был оскорблением. А его слова лишний раз подтвердили, что я права. Чуть было не поддалась на соблазн развлечь богатого мужчину своей неподходящей этому роскошному месту персоной.

И как он меня чуть не трахнул в моем не брендовом шмотье. Это я уже взъелась.

— Вещи, как и цветы, выбирала ваша секретарша или ваша дама, на чей вкус мне ориентироваться? — съязвила я.

— Цветы, как и вещи, выбирал я сам, — сказал, как отрезал.

Между нами повисла тишина. Очень громкая тишина, будто мы оба кричали, только не было слышно ни звука.

А затем Яр сказал. Тоном, не терпящим возражений:

— Вечером ты обязана присутствовать на общем ужине. На каждом ужине все две недели.

— Мне не нужны твои подачки! Не нужно из меня делать игрушку! Забери к черту свои роскошные шмотки, одевай кого-нибудь другого! Я здесь для твоего сына, а не для тебя! Слышишь, не для тебя! и не обязана приходить на ужин к тебе, — я не могла сдержать обиды, злости, его тона, его отстранённости и холодности.

Мне было больно.

Он за один шаг молниеносно оказался рядом со мной.

На его скулах ходили желваки, мне казалось, он меня сейчас растерзает, уничтожит. В глазах плескалась ярость, он меня пугал.

Я опустила глаза, сжалась, и потекли слезы. Ещё мгновение, и Яр исчез. Хлопнула дверь каюты, я осталась одна.

На полу осталась лежать сверток в подарочной бумаге, перевязанный лентой. Под бантом в маленькой открыточке стояло: «Маргарите».

Всхлипывая и размазывая слезы по лицу, я взяла его, развязала ленту, убрала бумагу.

И ахнула.

Джейн Остин «Гордость и предубеждение»! Редкое дорогущее издание. Та самая книга, на которую я облизывалась в книго-кафе. Боже! Яр!

Но как он это сделал, откуда узнал? Выходит, что озадачился и постарался узнать? То, что я люблю, то, что мне важно — он захотел это узнать. И вот.

Я погладила книгу.

Он, что, проник в мои мысли настолько?

Так почему же это все: чемодан, тон, приказы?

Вопросы, вопросы.

Глава 23. Отказ за отказом

Он шел к себе и злился. На себя. Потому что не сдержался. Снесло крышу. От глаз, от близости, от ее глаз. С ней его заливало чувствами, с ней его качало на волнах.

Живой. Злой.

Он же обещал себе, что убережет ее от себя!

Но еще его совершенно нелогично злили ее отказы. Она же буквально тает в его руках, горячая, безудержная в своих ответах на его поцелуи и ласки. И при этом умудряется остановиться, и это равноценно тому, что полыхающий костер заливать ледяной водой.

Секс он ей предложил в первый раз, согласен, он был неправ, просчитался. Привык, что девицы на деньги и статус клюют и тут же на все готовы. Работу ей предложил, отвергла его роскошное предложение.

Сейчас тормознула на всех парах, потому что чемодан с брендовыми шмотками ее оскорбляет.

Яр выругался.

«Может, выбросить её за борт? Вместе с этими её медовыми волосами и голубыми глазами. Получится Марго Луговая — рыба водяная», — подумал Яр и усмехнулся своей шутке. Марго бы посмеялась.

Ну, ок, он уже понял, что она вся такая не про деньги. Честная, искренняя. Но что ей надо, черт возьми?

«Да плевать. Это не мое дело, мое — держаться от нее подальше, чтобы ничто в ней не испортить собой», — думал Яр.

29
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело