Ненавижу магов (СИ) - Власова Мария Игоревна - Страница 12

Передать проклятие таким способом? С трудом припоминаю об этом проклятии, обычно его называют Меткой Смерти, и о таком или любом другом способе от него избавиться, я никогда раньше не слышал.

Лежу на полу долгие минуты, пока снимается обездвиживающее заклятие. Некромант переоценил свои возможности или недооценил меня, не зря же меня называют лучшим магом в стране. Однако не слишком ли поздно хвастаться этим званием? Ведь меня облапошили, словно третьекурсника.

Что он там говорил? Жениться? Передать свое проклятие жене? Мой единственный шанс остаться в живых? А зачем он мне? Мне много лет, маги живут долго. Я и так слишком долго живу, хотя по меркам магов и триста лет мало. Я любил по-настоящему всего два раза за свою жизнь, и последняя моя любовь умерла двенадцать лет назад. Все эти годы казались мне адом на земле, ведь я жил исключительно за счет своего упрямства, назло врагам. Сейчас же, осознав, что смерть совсем близко, единственное, что я почувствовал, это облегчение.

Поднялся, подошел к двери, на ней сильная защита, я не смогу ни выйти, ни позвать на помощь. Отвратительный конец не менее отвратительной жизни. Мне совершенно не интересно, кто этот некромант, при чем здесь Мила, и что вообще происходит. Все, что я хочу в последние часы своей жизни – это напиться. Подарок от посла очень кстати скрасит мою последнюю ночь. А может и не только он…

***

Вино неплохое, хмель так и бьет в голову. Какая это бутылка? Шестая, седьмая? Да какая разница! Все немного расплывается, следующую бутылку смог достать лишь с третьей попытки. Отпил из горла и резко поднялся на ноги. Стул с грохотом упал за мной. Качнулся вперед, рывком подошел к окну. На нем висят располосованные мечом обуглившиеся шторы, сорвал остатки ткани и бросил себе под ноги. Глянул вниз, и от резкого света фонарей и проезжающих по проспекту машин глаза прослезились.

На руке горит проклятая метка, теперь уже не с молодым месяцем, а половиной круга. Когда будет круг, я умру. За окном течет жизнь: несмотря на позднее время, ездят машины, спешат припозднившиеся прохожие. В столице полно людей. Всего-то и надо, что найти какую-нибудь бродяжку, привести ее к жрецу и получить одобрение брака. Пожалуй, я всё ещё успел бы это сделать. Но я так устал, от чувств других людей. Не хочу, чтобы какая-то шваль радовалась возможности стать моей женой, пусть и не подозревая, что её счастье будет длиться недолго, всего лишь до рассвета. Даже у меня есть свои принципы, я не буду обрекать кого-либо на смерть, обманув. Сказав же правду, я точно никого не найду. Вряд ли существует женщина, готовая выйти за меня не из корыстных побуждений.

Жарко, или это хмель так ударил в голову?

Снимаю пиджак, за ним срываю галстук и рубашку. Самые простые, обыденные движения даются с трудом, перед глазами мутно. Руки дрожат и не слушаются. Голова так противно гудит, что трудно о чем-то думать. Давно я до подобного состояния не напивался! Пожалуй, в последний раз перед тем, как Трут явился ко мне, заявив, что я организовал покушение на короля. Вот смеху-то было! Я, пребывая в полной прострации от жуткого похмелья, заплетающимся языком пытался выяснить, что от меня хотят Трут и тайная полиция, и на каком основании выписан ордер. Казалось бы, безнадежная ситуация, но для меня она была довольно-таки комичная, ибо в соседних покоях мирно посапывал сам король. Это он двумя днями ранее сбежал из дворца, потому что «соскучился» по мне, и нагрянул прямо в разгар моего запоя, превратив меня на пару дней в подобие червя. Серьёзно, мне никогда не было плохо, как тогда. И вот сейчас я самозабвенно стараюсь повторить былой опыт, упиться до состояния исступления, потому что надоело все к черту, и хочется, наконец, перестать думать, да и вообще существовать.

– Вальтер, – позвала моя нежная Мила, и я обернулся на зов.

Красивая, какой я помню ее еще тогда, когда она была со мной. Светлые волосы до плеч, большие красивые зеленые глаза, загадочная улыбка на пухлых губах. Одета в полупрозрачную ночную рубашку, не скрывающую совсем ничего. Небольшая высокая грудь, тонкая талия и длинные красивые ноги. Все в ней кричало, что она не просто девушка, а образец красоты, идеал. Жаль, но идеальной в ней была исключительно внешность. Когда-то она была фрейлиной королевы, все придворные девушки завидовали ее красоте. Все мужчины оглядывались, когда она проходила мимо, все добивались ее расположения. Но она выбрала меня, так, по крайней мере, считал я.

– Кажется, я брежу, – устало пробормотал себе под нос и щедро отхлебнул из бутылки ещё вина.

– Вальтер, это я, твоя Мила, – говорит так нежно, как умела только она.

Проводит рукой от шеи к еле прикрытой груди, заставляя засмотреться на ее прелести. Шикарная женщина, как прежде, глаза оторвать сложно от ее красоты. Жаль, меня мутит от нее.

– Мила умерла, – отвечаю, туго соображая, что происходит.

Не знаю, это из-за выпитого алкоголя или из-за метки, но хочу, чтобы она исчезла. Прошлое должно быть в прошлом, а не являться наяву.

– Иди ко мне, дорогой, – говорит она, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не побежать к ней, как собачка по первому зову, – я так скучала.

Закрываю глаза и снова прикладываюсь к бутылке, совсем не чувствуя вкуса алкоголя. Отворачиваюсь обратно к окну, судорожно пытаясь вспомнить, что было написано в книге о галлюцинациях, как побочной реакции на проклятие?

Теплая рука касается лопаток, и я невольно вздрагиваю, вспоминая давно забытые ощущения. Тонкие изящные пальчики проходят по позвоночнику к шее, потом скользят по плечу и спускаются по руке, держащей бутылку. Горячее дыхание касается затылка, и на коже выступают мурашки. Хочу, чтобы она поцеловала меня, очень хочу. Так, как делала это раньше, так чтобы мозг совсем отключился, и я провалился в забытье без способности думать о чем-то еще, кроме нее. Хочу повернуться, коснуться ее волос, посмотреть в зеленые глаза и сказать ей правду: что не люблю ее больше. Время лечит раны, но в моем случае остаются глубокие рубцы, не дающие забыть.

– Ну же, обернись, – шепчет она на ухо.

Тонкие красивые руки обнимают со спины, а привлекательная грудь щекочет сквозь ночную рубашку лопатки.

– Поцелуй меня, – почти умоляет меня.

Поднимаю бутылку и снова пью из горла, делая вид, что не замечаю ее. Она злится и заставляет обернуться посмотреть на себя силой.

– Вальтер, я так соскучилась, – шепчет она, смотря снизу вверх, прижимаясь грудью, да и всем изящным телом ко мне. – Я так люблю тебя.

Тонкие пальчики касаются щеки, мягко поглаживают ее, отчего хочется поддаться на ласку. Она подается вперед, наваливается на меня изящным телом и касается моих губ своими. Теплые губы целуют меня, а я думаю о том, как бы ни извергнуть на нее ранее выпитое.

Свободной рукой касаюсь ее волос, так я и думал! Даже на ощупь не похожи на волосы Милы. Для галлюцинации слишком реальные ощущения. Проворный поцелуй, за ним легкие касания спины, и она теряет терпение. Щелчок ремня на брюках, и я понимаю, что ей от меня надо. Хватаю ее за волосы и вздергиваю вверх, заставляя кричать.

– Кто ты такая? Приспешница некроманта, поставившего мне метку? – наматываю волосы на кулак и снова дергаю их.

Она кричит, пытается вырваться и, испугавшись, ударяет меня безмолвным заклятьем, от которого меня отбрасывает на окно. Тяну ее за собой, и она, чтобы не упасть, вдруг просто срезает волосы заклятием. Падаю на пол, с отвращением отбрасывая волосы, и смотрю снизу вверх на иллюзию Милы.

– Как ты понял? – шипит недовольно нечто находящееся в обличии Милы, но при этом недавно находящееся в обличии Трута.

– Ты хоть не мужик, надеюсь? – улыбаюсь и допиваю остатки вина залпом, отбросив пустую бутылку. – А то если Трут узнает, что я дал себя поцеловать мужику, умрет от смеха.

– Это единственное что тебя волнует, господин архимаг? – человек под личиной перестал притворяться, чем выдал себя.

Скорее всего, это все-таки девушка, что весьма радует. Она не знает о моем проклятии, а то тысячу раз бы подумала, перед тем как заявляться ко мне, чувствуя такую жуткую ярость и уверенность в своём превосходстве. К тому же она назвала меня господином архимагом, так что получается это одна из ста тысяч студенток магических академий столицы. Хотя, судя по тому, что она некромант, сумевший обмануть приемную комиссию, противник она сильный. Некромантам нет места в нашем мире.