Короли Падали (ЛП) - Лэйк Кери - Страница 18

— Мне стыдно так говорить о нерожденном ребенке, но нет. Я не просила об этом.

— Мара, у тебя что-нибудь болело?

— Каждый день. Этот ребенок растягивает меня так, что это не кажется естественным, и как будто мое тело отчаянно пытается приспособиться к этому. Временами это невыносимо.

Возможно, именно поэтому Хасею не смутило небольшое количество крови. Возможно, все, что я перенесла, она видела раньше.

Мара отправляет в рот кусочек картофельной кожуры и качает головой.

— Ничто по сравнению с тем, какими, я подозреваю, будут роды, так что нет смысла жаловаться.

— Рождение детей — совсем не то, что я помню, — говорит пожилая женщина, бросая еще одну картофелину в кастрюлю с водой.

— Я сочувствую вам обоим.

За пожилой женщиной я замечаю Кенни, сидящего на небольшой полянке с разложенными перед ним предметами.

— Извините меня. Я поднимаюсь на ноги и пересекаю лагерь по направлению к нему. Мне нужно отвлечься от беспокойства, которое не уменьшилось от разговора с Марой. Плюхнувшись на землю напротив него, я рассматриваю то, что кажется частями какого-то устройства, которое он разобрал, хотя я понятия не имею, что это могло быть до того, как он разобрал его.

— Что ты делаешь?

— Тинкер попросил меня взглянуть на печатную плату для него. Посмотреть, смогу ли я заставить эту штуку снова работать.

— Что это было? Я имею в виду, до этого.

Он фыркает, поднимая одну из деталей, прежде чем бросить ее обратно на землю.

— Мусор. Но если я смогу заставить его снова работать, это будет камера, которая подключается к маленькому портативному телевизору.

— Телевидение?

— Телевизионный ящик. Он поднимает другой предмет с черным экраном.

— Это телевизионная камера с замкнутым контуром, которая в основном преобразует свет в электрический сигнал, который может отображаться на этом ящике. Теоретически.

— Верно. Я понятия не имею, о чем он говорит. Я прочитала несколько книг о мире, предшествовавшем Драге, и ни одна из технических деталей, похоже, не прижилась.

— Ты не думаешь, что сможешь заставить это работать?

— Нет. Но это дает мне возможность чем-нибудь заняться, пока мы здесь сидим.

— Требуется ли для этого электричество?

— Этот работает на солнечных батареях. Он поднимает еще один кусочек головоломки из груды деталей, разложенных перед ним.

— Откуда ты все это знаешь?

— Блестящая карьера, работая в Калико. Я изучал компьютерные и электрические системы в Шолене с юных лет. Мой отец был физиком до того, как произошел обвал.

Отсутствие клейма на его шее и характерные шрамы подопытного начинают обретать смысл.

— Ты тот, кто запечатал больницу.

— Ну, я тот, кто запрограммировал его на автоматическую реакцию на нарушение. Я единственный, кто знает тамошнюю компьютерную систему. В его словах сквозит высокомерие, как будто он гордится этим фактом.

— Все, кто остался позади. Можем ли мы предположить, что они мертвы?

— Я бы рискнул сказать. Можно было бы какое-то время продержаться на запасах пищи. И воды. Но эти мутации… они охотятся и питаются человеческим мясом. Совсем как Рейтеры. То, что осталось, скорее всего, не живое.

И снова я остаюсь с визуальными эффектами, как будто мы с Шестым оказались в ловушке внутри. Я опускаю взгляд на свой живот и кладу руки туда, где внутри меня растет его ребенок, тот, которого эти твари вырвали бы из утробы. Разорванные на части точно так же, как солдаты, через которых мы переступили в отчаянии, пытаясь сбежать.

— Ты в порядке? Голос Кенни прерывает мои мысли, и я слегка улыбаюсь, кивая ему в ответ.

— Да. Печать на двери… она совершенно непроницаема, верно?

С неослабевающим вниманием он смотрит на меня в ответ.

— Нет ни малейшего шанса, что кто-нибудь попадет в эту больницу или выйдет из нее. Я обещаю тебе.

Снова кивая, я делаю глубокий вдох и, поворачиваясь, вижу, что в лагерь входит Шестой, а за ним тащатся Ригс и Тинкер. Один только вид его вызывает трепет в моей груди, приглушаемый только видимостью того, как он борется с этими мутациями насмерть.

— Я молюсь, чтобы ты был прав.

КАЛИ

У меня нет причин полагать, что дорога, по которой мы идем ночью, приведет нас к повстанцам. В течение двух месяцев мы гонялись за подсказками и догадками, которые не приблизили нас к их обнаружению, но такова природа сердца в огне — оно горит еще долго после первой искры. Я не могу заставить себя отказаться от Валдиса, даже если каждая дорога заканчивается разочарованием и душевной болью.

Потому что я знаю, что он никогда бы не отказался от меня.

Прошло два дня езды, и при первом проблеске света вдалеке Титус притормаживает грузовик и выключает фары. Дрожь возбуждения нарастает у меня в животе, гудя под кожей, когда я вглядываюсь через открытую пустыню туда, где у подножия горы раскинулся лагерь.

— Это они?

— Если только ублюдок в Сенизе не лгал, я бы предположил.

Вероятно, только потому, что он не понимал, что в Титусе и Кадмусе течет та же кровь, что и в лидирующем ими Альфе, человек в Сенизе разгласил такую вещь. Я бы тоже не сочла обычного человека большой угрозой для Альфы. Он снова поклялся говорить правду, когда Кадмус предложил привязать его к передней части грузовика и взять с собой в поездку, так что я готова поспорить, что его слова правдивы.

Мы выходим из грузовика и направляемся к задней части, собирая боеприпасы и оружие. Я надеюсь, нам не нужно их использовать, поскольку убийство не является предполагаемым результатом, но мы столкнулись с достаточным количеством врагов в Мертвых Землях, чтобы выставить нас дураками за то, что мы не вооружились. Наша цель — найти Кенни, ответственного за компьютерную систему в Калико. Я подозреваю, что этот же парень отвечал в первую очередь за герметизацию дверей. Я видела, как он сбежал с повстанцами той же ночью, и с тех пор я молюсь, чтобы он все еще был жив.

Поднимая бинокль над головой, я оглядываюсь на Брэндона, чья форма, даже изодранная в клочья, могла бы спровоцировать нападение.

— Возможно, тебе стоит остаться здесь и охранять грузовик.

— А если они нападут?

— Лучше, чтобы ты не был втянут в драку. Я прижимаю руку к его щеке и натянуто улыбаюсь.

— Надеюсь, мы будем вместе.

— И я скоро снова увижу своего брата.

— Так и будет. Обещание, которое может показаться лишенным искренности, но я бы не продержалась два месяца в этих суровых землях, если бы у меня не было крошечной надежды на то, что Валдис жив. Я была бы лицемеркой, если бы лишила его душевного покоя.

Быстро чмокнув его в щеку, я прохожу мимо него и следую за Кадмусом и Титом по темной тропинке, которая едва различима в свете луны.

— Мы займем возвышенность вон там. Титус указывает на холм впереди нас.

— Сначала найди Кенни, а потом сделаем наш ход.

— Без драки? Кадмус останавливается, чтобы проскользнуть за мной и замыкать нашу группу.

— Нет, если мы можем помочь этому, так что не делай глупостей, — говорю я через плечо, замечая, что Кадмус смотрит на меня. С тех пор, как у меня началась течка, он наблюдает за мной пристальнее, чем раньше, его взгляд не отрывается от меня.

— Я совершил много глупостей, но драка определенно не была одной из них.

Закатывая глаза, я качаю головой.

— Говоришь как настоящий Альфа из S-Блока.

— И этот Альфа, на которого мы, как ожидается, наткнемся здесь, в лагере, — продолжает он, небрежно прогуливаясь позади меня, как человек, которого не беспокоит, что мы собираемся совершить налет на лагерь повстанцев.

— Ты думаешь, он встретит нас с распростертыми объятиями?

— Вряд ли. Вот почему крайне важно, чтобы вы избегали устраивать спектакль.’

— Мужчина ничего не может поделать с тем, что приходит само собой. Веселая нотка в его голосе — это прежний Кадмус, который пытается вырваться на поверхность, но ее заглушает мрачный тон, который неизменно оттеняет его слова.