Падение Калико (ЛП) - Лэйк Кери - Страница 14

— Кали! Кали! Брайани зовет меня.

Я поворачиваюсь и вижу ее, лежащую на каталке рядом со мной. Стерильный запах отбеливателя и химикатов наполняет мои легкие, но ему не удается заглушить едкий запах смерти. Я протягиваю руку, подключенную к трубкам. Комната вращается слишком быстро. Надо мной нависает мужчина. В его руке скальпель, такой блестящий, что я вижу, как свет от огромной лампы надо мной отражается в стали. Из моей груди вырывается измученный крик.

Кажется, что это почти другой человек, но детали такие яркие. Я смотрю вниз на порез на моем пальце, из которого начала сочиться кровь, которая скапливается в раковине, окрашивая белые пенистые пузырьки воды для мытья посуды. Я поднимаю нож и прячу его в карман фартука, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что никто из двух других кухонных работников не заметил, и сую палец под проточную воду, чтобы промыть порез. С полки рядом со мной я беру чистую сухую тряпку и оборачиваю ее вокруг раны, сильно сжимая, чтобы остановить кровь.

Если кто-нибудь найдет оружие, они воспользуются им, чтобы удалить с меня что-нибудь… что-нибудь безвредное, вроде пальца. Я однажды видела, как это произошло. Однажды девушка стащила скальпель из операционной, и Медуза приказала одному из солдат отрезать ей этим самым ножом большой палец. Тем не менее, нож — это подарок, и в таком месте, как Calico, нельзя игнорировать такие простые милости судьбы.

Глубокий ожог проникает в мою плоть там, где рана начала процесс заживления. В темноте почти ничего не видно, но я проделал отличную работу, ковыряясь в нем последние двадцать минут, пока сидела у стены в камере Валдиса.

Еще один день тишины.

Впрочем, я к этому привыкла. Он не беспокоит меня. Я не беспокою его. Никого не опрокидывают на спину и жестоко насилуют.

Рана — отвлекающий маневр, который мне удалось скрыть от Медузы по пути сюда, хотя альфы, которых мы встретили по пути, казались более возбудимыми, чем обычно. Как будто они чувствовали запах крови и вскрытой плоти.

Нож я спрятала в дырке в моем матрасе еще в номере. Возможно, я никогда им не воспользуюсь.

Тем не менее, приятно знать, что он есть.

Дверь со щелчком открывается, раньше, чем в прошлый раз, если только моя рана не отвлекает меня настолько сильно, заставляя думать, что это произошло раньше.

Руки Медузы сложены, подбородок высоко поднят, глаза полны всевозможного разочарования.

— Пойдем со мной. Позади нее солдаты Легиона входят в комнату, проходя мимо меня, когда я поднимаюсь на ноги.

Рычание и возня эхом отдаются внутри камеры, и я наблюдаю, как они толкают тень в углу.

— Теперь быстро. На этот раз голос Медузы менее терпелив, и я скольжу вдоль стены, не сводя глаз с солдат, которые спорят с темнотой комнаты. Как будто пытаешься связать тень веревкой.

Выйдя из камеры, я следую за Медузой к двери на противоположной стороне коридора, и мы вдвоем ждем там, пока Легион выводит Валдиса на цепях из его комнаты.

При свете он действительно выглядит как зверь, и я краду возможность изучить черты, невидимые в его темной камере. Небольшие участки волос на его груди, которые дают некоторое представление о его возрасте. Шрамы, намного больше, чем я видела раньше, разбросаны по его телу. Напряженные мышцы под его кожей, которые выглядят достаточно сильными, чтобы задушить всех нас сразу, если бы он захотел. А под шлемом у него на шее серебряная полоска, которую я раньше не замечала которая, похоже припаяна к шлему, как бы предотвращая его снятие.

— Что за лента у него на шее?

— Следопыт, — отвечает Медуза.

— Все альфы носят такой.

Он даже не удостаивает меня взглядом, когда проходит мимо.

— Что происходит? Спрашиваю я, убирая руку за спину, чтобы Медуза не заметила пореза.

— Куда они его забирают?

— Не обращай на это внимания. Она кладет руку на стену двери рядом с нами, и когда она со щелчком открывается, она машет мне внутрь.

Меня охватывает замешательство, когда я вглядываюсь в идентичную темную камеру и снова к ней.

— Что это?

— Доктор Эрикссон хотел бы посмотреть, как вы взаимодействуете с Титом.

Сердце подскакивает к моему горлу, я кашляю и давлюсь слюной.

— Еще один Альфа? Я … Я думала … Я думала, что связывание произошло потому, что я несу в себе часть ДНК Валдиса или что-то в этом роде.

— Что ж, добрый Доктор хотел бы проверить эту теорию. Сильный толчок сзади заставляет меня влететь в комнату и упасть на колени, и прежде чем я успеваю развернуться, чтобы убежать, дверь закрывается.

Стук в моей груди сбивает дыхание, а волоски на коже встают дыбом. Черт.

Взгляд прикован к теням, я слежу за движением, за малейшим подергиванием. По крайней мере, с Валдисом я выработала определенный уровень предсказуемости. Конечно, этот Альфа может слышать каждый мой вздох, наполненный тем же страхом, от которого прямо сейчас дрожат мои мышцы. Проглатывая сухость, я прочищаю горло и поднимаюсь на ноги, колени болят от падения и готовы подогнуться.

— Хей?

Пружины кровати скрипят, и огромная фигура выходит из темноты на свет из коридора. Он выглядит как точная копия Валдиса. Выше шести футов, его кожа покрыта немного другим рисунком шрамов, мышцы напряжены и выпуклы. Железный шлем покрывает его голову, придавая нечеловеческую варварскость его внешности. Он кренится ко мне, и волны паники пробегают по моему позвоночнику, когда я прижимаюсь спиной к стене.

Не двигайся! Мой мозг кричит у меня в голове.

Как и в случае с Валдисом, холодное железо его шлема касается моей кожи, когда он вдыхает мой запах. Теплые мозолистые руки скользят по моему плечу, напрягая мышцы. Он вытаскивает мою руку из-за спины, и прежде чем я успеваю остановить его, он находит мою рану. Он поднимает мою руку к своему лицу, и хотя я отдергиваю руку назад, он засовывает мой палец в отверстие для рта в своем шлеме. Влажный, шелковистый язык скользит по моей коже, и каждая клеточка внутри моего тела натягивается в ожидании момента, когда эта мерзкая штука прикусит и откусит мой палец начисто.

Мясистые губы обхватывают костяшку моего пальца, и он отводит мой палец назад, целуя горящий порез, прежде чем отпустить мою руку. Я отдергиваю руку так быстро, что она ударяется о стену позади меня, посылая болезненную вибрацию по моим костям.

Мурлыкающее урчание в его горле вызывает щекотку в моей груди, и у меня даже нет возможности выдохнуть, прежде чем он убирает мои ноги из-под меня. Воздух быстро движется вокруг меня, когда он несет меня через комнату и опускает на свою кровать.

Мягко.

Кровать прогибается под его весом, и он ложится рядом со мной, зажимая меня между собой и стеной.

Осторожно положив руку ему на бедро, я подтягиваюсь, чтобы перелезть через него, но он толкает меня обратно на матрас.

— Останься. Скрипучий тон его голоса мягкий, но пронизанный предупреждением.

Каждая клеточка внутри меня неудержимо дрожит, и я ложусь обратно, как он приказывает.

В конце концов, их губы не зашиты.

Грубые руки гладят мои волосы, мое лицо, и он придвигается ближе, прижимая меня к себе еще крепче. Я ожидаю, что он раздавит меня в любую минуту, придушит своим огромным телом, когда он насилует меня здесь, на своей кровати, прикоснется ко мне так, как ни один мужчина никогда не прикасался ко мне раньше.

Вместо этого он тихо лежит рядом со мной, его ладонь пробегает по мне скорее изучающим, чем сексуальным образом.

— Такая мягкая. Он кладет свою ладонь на мою, разминая мои пальцы, и только тогда я замечаю, какие большие у него руки, как легко они могли бы раздавить мои.

— Ты пахнешь цветами.

Хотя в его голосе слышна хрипотца, он кажется, скорее успокоен чем возбужден, как человек, у которого вообще не было большого общения с людьми.

Проходят минуты с его любопытными, хотя и не совсем насильственными ласками, пока дверь со щелчком не открывается, заливая камеру вспышкой света, и Титус откатывается от меня. В комнату входят два солдата Легиона, и он одной рукой прижимает меня к стене, рыча на них в ответ, как будто он… защищает меня.