Профессиональный оборотень. Книги 1-10. Компиляция (СИ) - Черная Галина - Страница 50

Мы осмотрели и остальные могилы. Поскольку это было новое кладбище, захоронений здесь было поменьше, чем на старом. Вообще в этой деревне люди не столько жили, сколько умирали, но это так, к слову. Найдя еще одну подозрительно пустую могилу, я вынужденно признала правоту Пусика, и мы отправились домой. Был уже вечер, по возвращении нас ждал ужин. Щи со сметаной на первое, печеная картошка на второе, липовый чай с калачом на десерт. Просто объедение для тех, кто только завтракал (я ведь гречку свою в обед не стала есть, а отдала собакам).

Семен был какой-то хмурый, хотя как всегда предельно услужливый. Сообщил, что собирается завтра на свадьбу, но боится, как бы колдун опять чего не устроил. Алекс поинтересовался, не знает ли он, как поживают молодожены, возомнившие себя младенцами. В ответ Семенова жена сообщила, что они развиваются помаленьку, она у них только вчера была, так они уже ползать начали. После ужина наш хозяин принялся сосредоточенно чистить грязь под ногтями. Мы с котом резались в дурачка, засаленная колода карт имелась в вещмешке. Естественно, я делала вид, что играю сама с собой, а кот делал вид, что просто дремлет рядом со мной на полатях.

Потом агенту 013 надоело проигрывать раз за разом. Конечно, он, дурачок, забыл, что это не его любимые шахматы. Беда в том, что честный кот не умел мухлевать, а для меня, наоборот, в картах открывались необозримые просторы для этого дела. При каждом проигрыше у бедного Мурзика топорщились усы, глаза наливались гневом, он недовольно ворчал и совершенно по-детски расстраивался, что вызывало у меня смех. В конце концов, котик не выдержал и отказался играть дальше, с крайней обидой и глубоким пафосом он выпалил:

– Вот значит как, Алиночка, теперь я вижу, что ты только смеешься надо мной! Я чудовищно ошибался, когда думал, что нравлюсь тебе, – и, спрыгнув на пол, присоединился к Алексу, который разбирал наши вещи. Хозяин куда-то пропал, но вскоре вернулся, неся с собой лопату… ту самую лопату, которой Алекс сегодня копал могилу вампира, я узнала ее по отметинам. Командор, кот и я в шоке уставились на Семена, который, не заметив в наших глазах ничего, кроме любопытства, пояснил:

– Видать, кто-то нонче копал моей лопатой. Щас только заметил, вона затупили как. Поточить бы надо.

Усевшись на скамью и взяв в руки точило, он принялся за дело. Меня страшно подмывало спросить, что его лопата делала на кладбище. Еще я хотела крикнуть: «Ага, попался, проклятый упырь!», но опять же пришлось сдержаться. Мысли разные пришли потому что… Если логично предположить, что Семен – вампир, то почему он не покушался на меня? Ведь, как известно, они в первую очередь пьют кровь невинных девушек. Это даже как-то обидно, что меня так игнорировали… А еще, по поверью, сначала губят всю свою семью, а уж потом принимаются за остальных. Скорей уж в той, полностью умершей, Ивановой семье должен был быть упырь. Я ничего не понимала, но, наученная горьким опытом, уже не спешила делать скоропалительные выводы и предпринимать необдуманные действия. Ребята наверняка тоже все видели…

Впрочем, время близилось к полуночи, и я как и все завалилась спать. Обычно ночью, когда я спускалась с полатей – воды попить или по другим причинам, я наступала на Алекса, а потом на кота. Сами виноваты! А куда мне еще ноги ставить, спускаясь с полатей, как не на печку? Но этой ночью я не нащупала ногой кота и страшно удивилась. Ища его, я раз пять наступила на командора, который, в конце концов, жалобно попросил меня сваливать поскорей, а кота как не бывало.

Это меня встревожило. Я добросовестно подождала минуты две, думая, что он вышел на двор, но котик так и не вернулся. В избе ночью полная темень, так что не определишь, кто где спит и кого не хватает. Может, Мурзик от жары под лавку забился или даже спустился в подпол? Посомневавшись еще минуты три, я раззевалась и со спокойной душой заснула. Меня разбудил едва слышный шум, было еще довольно темненько, но за окном пробивался рассвет. Хотя для деревенских жителей это не считалось ранним подъемом, судя по всему, семья уже отправилась на полевые работы, а последним при мне выходил Семен. Я сразу обратила внимание на его невыспавшуюся физиономию. Наверно, вчера у него была такая же рожа, но ведь тогда мы еще ничего не знали… Глаза красные, лицо бледное, ногти длинные – небось всю ночь охотился, вампир толстовский!

На пороге он бросил на нас пристальный взгляд, я притворилась, что сплю. Котик мирно дрых в ногах у Алекса. Едва Семен вышел за порог, как я спрыгнула к ним на печь и принялась тормошить Алекса за плечо, яростно шепча ему в ухо:

– Эй, хватит дрыхнуть, соня! Вставай давай! Пора что-то решать с нашим упырем. Самое время – ведь сейчас он гораздо слабее, чем ночью.

Вчера вечером, когда раскрылась страшная упыриная тайна, я слишком хотела спать, но мои напарники знали свое дело. Наверняка они по очереди выслеживали упыря на протяжении всей ночи и вот сейчас пытаются отоспаться. Я-то улеглась спокойно, зная, что ко мне на полати можно добраться только через печь, на которой находятся мои соратники, поэтому никакой упырь мне не был страшен. Но раз Семен еще жив, значит, точно сегодня утром кто-то встал больным от недостатка крови.

А эти двое дрыхнут без задних ног! Похоже, им абсолютно наплевать на всех, кроме себя. Командор только огрызнулся в ответ: «Дай поспать!», а кот и ухом не повел, когда я душила его, щипала и дергала за хвост. В общем, выказал полнейшее пренебрежение к моим попыткам достучаться до его совести, оставив меня маяться в одиночестве. Я плюнула на этих засонь, схватила кусок оставленного для нас хлеба, намазала сверху творогом и, запив молоком, выскочила во двор. Делать было нечего, пришлось гонять кур, в большом количестве бегающих по двору. Занятия получше, чтобы убить время, попросту не нашлось.

Предрассветный холодок бодрил и заставлял двигаться, в четыре утра уже достаточно светло, хотя до настоящего рассвета еще не менее часа. На какое-то время я даже увлеклась и, возможно, поэтому, не сразу заметила незнакомца. Напротив крыльца под деревом на чурбачке посиживал себе какой-то невысокий толстяк несуразной внешности. Я остановилась, поправила съехавшую тюбетейку и невежливо кивнула: мол, чего надо? Радостно заулыбавшись, он вскочил на ноги с неожиданной для его полноты прытью и направился ко мне, выписывая ногами странные кренделя. Нет, вообще-то кренделя как кренделя – просто для походки это выглядело странно.

– Хозяев нет дома, – грубоватым тоном заявила я, как всегда позабыв о том, что на время данной операции я не говорю по-русски, и смерила незнакомца как можно более угрюмым взглядом.

– 3-з-здравствуйте, м-м-милая девица, – поприветствовал меня этот жирный тип, не убирая с лица широкой улыбки. После чего изобразил страшно манерный поклон, сверкнув в воздухе блестящей лысиной. Одеждой он сильно напоминал щедринского одичавшего помещика. Белая рубашка с воланами на груди была мятая, донельзя засаленная и почему-то казалась приросшей к телу. Может, он ее не снимал полгода? Рубашка была заправлена в темные штаны, на коротеньких толстых ногах разболтанные кавалерийские ботфорты. Весь его вид был настолько нелеп, что мое плохое настроение как рукой сняло, я с трудом удерживалась, чтобы не прыснуть со смеху.

– Что вам угодно? Чаю и кофе с какавой предложить не могу, поскольку эти атрибуты роскоши здесь не водятся. Крестьянский быт, знаете ли, – как можно более серьезным тоном выдала я. Черт его знает, что это за тип приперся… Вроде не опасный, но лучше сохранять дистанцию, может, свалит побыстрее.

– Н-н-ничего, к-к-к… – От натуги его добродушная физиономия налилась краской.

– Красавица? – облизнулась я, пытаясь помочь незнакомцу.

– Нет, к-к-к…

– Крошка?! – уже с холодком поинтересовалась я.

– Нет, к-к-к…

– Киска?! – праведно возмутилась я от такой фамильярности.

– Нет, к-к-картошку и огурцы, если м-можно, – наконец-то с облегчением выдохнул он, и улыбка снова вернулась на его сияющее лицо.