Архираб (СИ) - Буслаев Алексей - Страница 15

- Слова твои мудры, как всегда, мой добрый куттаб. Я не буду казнить ни джинна, ни фамильяра, - выговорил Алухет ибн Каранис ибн Салпор аль-Кун`ари.

Будь у меня сердце оно, точно выбежало из груди от волнения. В центре Марибана, я не смог бы помочь птенцу даже сбежать. Великий Хан наверняка построил защиту, препятствующую перемещению отсюда. Ведь среди джиннов-преступников, часто попадаются мастера пространственной магии, поэтому их казнит лично Великий Хан, прямо здесь, в этом дворце.

Однако, - я похолодел, - я не могу оставить столь вопиющее неуважение ко мне безнаказанным. Сейчас я занят, поэтому наказание для тебя, Хубаксис ибн Касаритес аль Кефар, выберет мой Великий Визирь. А пока что, в медную камеру его.

Два дюжих ифрита мгновенно оказались за моей спиной и быстро накинули на меня сверкающую медную цепь, а на Кощея сноровисто напялили специальный ошейник, не дающий тому перемещаться в пространстве посредством магии.

Я хотел было возмутиться, как увидел Барахию, который едва заметно покачал головой из стороны в стороны, как бы говоря – не надо.

Глупым я себя не считаю, поэтому утих и безропотно позволил себя увести, вместе с фениксом. Ифриты, вели меня подозрительно молча. Мы даже прошли несколько раз сквозь стены, хотя в Марибане все стены по идее были зачарованы как раз вот от таких умников. Многие джинны подвергались смертной казни, за то, что пытались проникнуть в гарем Великого Хана, банально посмотреть на весь его цветник. Судя по слухам, в гареме у хана несколько сотен видов самых разных особей женского пола. Содомитов среди джиннов не водилось никогда, разве, что шайтаны иногда баловались, но что с убогих взять. Их естественно ловили и казнили, причем сразу, без объяснения причин. Хотя, что тут объяснять? Тем более что Великий Хан самолично сподобился повесить на ответвление коридора, где был его гарем, большую табличку с надписью – «Вход запрещен всем, кто не Великий Хан всех джиннов». И все. Кратко и лаконично.

Ифриты привели меня в огромную комнату обитую медью и звездным металлом, на длинном столе в центре комнат я даже увидел цепь, выкованную из хладного железа, и меня передернуло от ощущения иссушающего холода, что исходил от неё. Один из ифритов, надел на руки какие-то перчатки и притащил меня к небольшой выемке в стене. Открыв её, я увидел небольшое пространство на один кубометр и меня втолкнули туда.

- Теперь ты будешь знать, как прерывать Великого Хана, - зловеще расхохотались ифриты, хотя с обоими я частенько проводил спарринги, часто заканчивающиеся моим поражением.

Когда меня засунули в медную камеру, я сразу понял две вещи. Первое, я не могу увеличиться во весь рост, пришлось уменьшиться, подстраиваясь под размеры камеры. Второе, феникса поселили со мной. Намордник, я попытался снять, но руки мне обожгло холодом, как бы намекая, что так делать нельзя. Пришлось смириться. Ладно, хоть я мог колдовать внутри камеры, но выйти наружу или сколдовать чары пространства было нельзя, они оказались заблокированы. Ну ладно, Аллах с ним. Я, слава ему же, научился многому, что не составит труда устроить себе персональный курорт, даже в медной лампе. Перво-наперво, я понял, что мне категорически не нравится ограничение моей свободы, а второе, я не мог толком тренировать магию. Нет, я конечно мог вкушать яства, созданные из магии, и даже часто это делал, кормя феникса. Джинны вообще могут не есть тысячелетия, хотя это нам и не нравится, а вот фениксы от голода слабеют. Пришлось кормить фамильяра. Как там говорится – «мы в ответе за тех, кого приручили». Чертовски правильная фраза.

Барахия не пришел ни на следующий день, ни через неделю, ни даже через год. Я тут от скуки чуть ли зверею. Ей богу самый страшный зверь это скука. Феникс рос как дрожжах, и стал величиной с крупного лебедя, чем очень уменьшал количество свободного места в моей камере. Самое паршивое, что моей магии феникс сопротивлялся, неосознанно. Природная стойкость, мать его.

Библиотека Шумера была проглочена в разделах доппель-магии, создания артефактов, иллюзиях и магии стихий. Остальные слишком сложны, для освоения, а тренировать то, в чем не разбираюсь? Поищите других идиотов. Ей богу, лучше бы рунную магию поучил, мог бы расширить размер камеры хотя бы до размера самолетного ангара. Феникс мог бы хоть немного летать, а я не зверел бы почем зря. Когда минул второй год отсутствия Барахии, я понял одну страшную вещь. Про меня банально забыли. Ифритам, видимо, было положить на мою просьбу передать Барахии, что я все осознал и готов любому наказанию, хоть к изгнанию из Кафа. Я их попросту не услышал. Медная тюрьма это худшее, что может быть. Кормить меня не кормят, джинн вполне может существовать без еды. Все допустимые развлечения мне приелись еще полгода назад, и лишь прекрасное пение Кощея, потихоньку сглаживает мою ярость. Чего я только не перепробовал, борясь со скукой. Доппели создавали лишь видимость присутствия других людей. Даже доппель Креола, которого я снял с него, когда тот лег в гроб, не сильно улучшал общее настроение.

Поступил блин в Академию!? Когда я последний раз попробовал связаться с ифритами, которые меня как бы сторожили, то я окончательно понял еще одну страшную вещь. На мою камеру наложили заклинание, не пропускающее звуки из камеры наружу. СУКИ! УРОДЫ! ВЫКИДЫШИ ИБЛИСА! СКОТЫ ДЫМЯЩИЕСЯ! БАГРОВАЯ БЛЕВОТИНА СОБАКИ АЗАГ-ТОТА!

Феникс как мог, улучшал моё настроение, но в один прекрасный день, я решил, что надо что-то сделать. Первым делом я, заимев пару личных защит на себя и Кощея, принялся снимать треклятый ошейник. Ошейник предупреждающе холодил воздух, но в итоге спустя день сплошных матов от меня и раздраженного клекота, наверняка тоже матерного, от феникса, ошейник был «благополучно» снят, изучен и уничтожен. Феникс пел целый час, ластясь ко мне, ведь раньше я боялся снимать его, опасаясь немедленной реакции тюремщиков. Но прошли сутки, за ними вторые, а реакции все нет и нет. Время я научился отсчитывать, и спустя два дня пожалел об этом. Оно тянулось невероятно медленно, как патока. Спасибо Кощею, что пел и снимал мне стресс.

Ради тренировок и по большей частью от нечего делать, я пытался наладить с Кощеем ментальный контакт. Говорить с доппелями мне надоело уже давно. А тут хоть какой-то другой разумный. Лучше так чем никак.

- Хубаксис, - глядя в янтарные глаза феникса, пытался я дать понять фениксу, что это моё имя. Феникс буквально излучал понимание и гладил меня крылом, когда попытки мысленного контакта сошли на нет. Когда мне это надоело, то есть через два часа бесплодных попыток, то я просто уставился на дверь камеры, и мне все больше хотелось тупо выломать дверь камеры, чтобы на меня хоть как-то обратили внимание. Взвесив все за и один против, я перевоплотился в кутруба, внешне конечно же, и что есть силы вдарил по двери. Гулкий звон, прошедший по камере слегка дезориентировал феникса и тот возмущенно прервал пение, и укоризненно посмотрел на меня.

- Извини меня, Кощей, я всего лишь хочу выйти. Спрячь голову под крыльями, - молвил я, а феникс к моему удивлению сделал все, как я ему сказал. Значит, он меня понимает, уже хорошо.

Спустя два часа ударов, способных погнуть бетонный блок, я дико устал и перевоплотившись в свою форму человека, тупо лег на теплый пол камеры и уснул. Феникс пристроился мне под бок, и мелодично что-то прощебетав, тоже уснул.

Пробуждение было своеобразным. В камеру ворвались два ифрита, а я будучи невероятно злым на всех, автоматически выстрелил в них ледяной волной. Одно из любопытных заклинаний криомантии, переведенной мной в магию слова. Вообще магия слова это самый мой любимый раздел Шумерской магической науки. Она позволяет использовать абсолютно ЛЮБОЙ раздел магии. Даже тот, в котором ты не предрасположен вообще никак. Джиннам, магия льда не дается вообще, никак. Два порождения огня недоуменно вытаращились на меня, тем временем я использовав замешательство ифритов выстрелил вдогонку звуковым резонансом. Ифритов вышибло от дверей камеры в стену, а вслед за мной оттуда выкарабкался злющий феникс. Взгляд Кощея не обещал ифритам ничего хорошего.