Красным по белому (СИ) - Костин Константин Александрович - Страница 42

Вот только с тактикой у них, кажется, не очень…

— Штабс-ротмистр, — обратился Цайт к Садикову, — Вам не кажется, что это рискованно — вот так бросится в погоню за разбойниками, оставив караван почти без охраны?

Действительно, на десяток повозок, запряженных лениво шагающими волами, осталось с десяток солдат, ученые из экспедиции, Цайт, Садиков — да и все, пожалуй. А, ну еще Рауль Римус, который лениво попыхивал своей трубкой, покачиваясь на одной из повозок.

— Кто на нас нападет? — флегматично заметил штабс-ротмистр, — Второй банды здесь нет. Они друг друга не любят.

— Ну… Что, если это ловушка? Отвлечь часть наших сил — и напасть с тыла.

— Слишком сложно для крестьян, — отмахнулся Садиков. Посмотрел на Цайта и замер.

Юноша даже не сразу понял, в чем дело: по бронзовому от загара лицу штабс-ротмистра вообще было сложно что-то понять, в нем было не больше выражения, чем в лице бронзовой статуи. Но потом Цайт осознал, что Садиков смотрит не на него.

На что-то за его спиной.

В тылу.

Цайт медленно глянулся, уже понимая, что он там увидит.

Приближающийся клуб пыли.

Не стоит недооценивать интеллект разбойников.

5

— Почему они не стреляют?

Этот вопрос Цайт задал штабс-ротмистру, распластавшись по земле и укрывшись за огромным колесом повозки. Юноша пытался поймать на мушку револьвера приближающихся противников… хотя бы кого-то из них, но разбойники, как назло — а, скорее всего, именно намеренно — надели бежевую одежду и сели на бежевых лошадей, отчего сливались с пылью и понять, где там кто не было никакой возможности.

— Берегут порох и пули.

Цайт неожиданно понял, для чего разбойники решили рискнуть, напав на караван, охраняемый толпой военных. Ради тех самых пороха и пуль. Кроме груза экспедиции в караване ехали также бочонки с порохом гарнизона, в который они направляются, и ящики со свинцом. Понятно, что малочисленный отряд разбойников не надеялся, что сможет перебить всю охрану или увести повозки, пока не вернутся легионеры. Но успеть похватать с повозок хотя бы часть необходимого груза, взвалить на коней и ускакать — вот такая тактика могла принести им успех.

— Понятно. А почему мы не стреляем?

— Бережем порох и пули.

— У нас их тоже недостаток?

— У нас недостаток времени на перезарядку. Пусть подойдут поближе…

— Не прячьтесь за ящики с оборудованием! — послышался крик доктора Бруммера, — Их пули могут повредить детали!!!

Логично. Без необходимого оборудования можно сразу разворачиваться и ехать обратно. И хотя у них всего, что нужно, взято с запасом — по закону невезения, при перестрелке будет повреждено именно то, для чего запас и не взяли.

Да когда там они уже подскачут ближе…

— Agonn!!! — выкрикнул штабс-ротмистр. Затрещали выстрелы, Цайт успел выпалить несколько раз — один раз даже, кажется, попал — из пылевого клуба вывалились и покатились по земле тела и отчаянно визжащие лошади.

А потом разбойники набросились на охрану каравана.

Цайт выстрелил в грудь прыгнувшего на него с лошади человека, раз и другой… и тут же осознал всю правоту Садикова. Заряды в револьвере закончились, а перезаряжать его уже некогда.

Юноша быстро огляделся.

Нападение быстро разбилось на единичные стычки.

Вот солдат вонзил штык в грудь разбойника.

Вот другой солдат упал, зарубленный саблей.

Вот кто-то из ученых, в пыли не видно, кто именно, размахивает какой-то палкой пытаясь отогнать от повозки разбойника, режущего ножом ремни, стягивающие груз.

Вдалеке, в той стороне, куда поскакали легионеры, затрещали выстрелы. Видимо, та часть банды, что послужила приманкой, связала их боем.

Все это промелькнуло перед глазами и ушами Цайта буквально за какое-то мгновенье. В следующее же мгновенье он увидел лежащую на земле винтовку — а рядом с ней упавшего солдата, бросился к ней, схватил, развернулся…

Еле успел подставить — по стволу скрежетнуло лезвие широкого ножа.

Цайт оттолкнул напавшего, мужчину в длинном бежевом халате, развернул винтовку… Разбойник крутанулся на земле — выстрел взбил вверх пыль там, где он только что находился — вскочил, как каучуковый мяч, взмахнул ногой — нацеленный ему в грудь штык отлетел в сторону — и, сжимая в руке нож, бросился на Цайта. Тот только и успел сжать запястье врага, как они оба покатились по земле.

Противник хрипел, оскалив зубы и прижав юношу к земле. Цайт всеми силами удерживал нависавший над ним нож от того, чтобы тот не пробил ему грудь. Разбойник напирал, над тряпкой, которой было замотано лицо, сверкали яростью глаза…

И Цайт чувствовал, что его силы ослабевают. Нож опускался все ниже и ниже…

Хрясь!

Разбойник обмяк и завалился на бок, открыв вид на нежданного спасителя — одного из солдат, ударившего бандита в затылок прикладом.

— Sspasibo… — прохрипел Цайт, выплевывая пыль.

— Nie saschto! — отмахнулся солдат.

Юноша вскочил с земли… в смысле — встал, ощущая, что падение со всего размаху далось нелегко, все тело болело, как будто ощущая, что бой закончился и можно расслабиться.

Нападение действительно закончилось. Не столько было отбито, сколько действительно — закончилось.

Часть разбойников скакали прочь — и на некоторых из коней Цайт заметил выхваченные из повозок ящики, тюки и бочонки — часть лежала на земле, остальные, не заметившие в горячке схватки, что их товарищи уже отступили, не составляли такого количества, чтобы являться опасностью.

Один из них, размахивая саблей, налетел на Рауля Римуса. Сыщик неторопливо поднял левую руку, как будто пытаясь поймать в ладонь опускающийся клинок… Лязг — и клинок переломился о сталь протеза. Разбойник замер на мгновенье, пытаясь понять, как это вообще возможно, и глупо глядя на обломок сабли. Все та же левая стальная рука Римуса метнулась вперед, схватила за горло… Быстрое сжатие пальцев, хруст раздавленного горла — и на этом разбойники закончились окончательно.

Тяжело дышали солдаты.

Посылал на головы разбойников чуму и холеру доктор Бруммер.

Отчаянно ругался штабс-ротмистр — его умудрились ранить в ту же ногу, которая уже пострадала от сусликов. И то, что теперь причина хромоты стала более героической, Садикова явно не радовало.

Закурил неизменную трубку сыщик.

Вдалеке послышался топот возвращающихся легионеров.

Беренд

Великая Степь. Крепость Балчык-Чулмек

20 число месяца Короля 1855 года

Цайт

6

Поселение Балчик-Чулмек носило гордое название крепости потому что… Честно говоря — бог его знает, почему. Может, когда-то, когда берендцы еще воевали со степняками, а не пригласили их в свою армию, ЭТО и было крепостью, но сейчас от нее остались только полуразвалившиеся глиняные валы, опознать в которых крепостные стены можно было только при наличии крайне развитого воображения.

Впрочем, в них ощущался какой-то дух древности и будь эта, с позволения сказать, крепость чуть ближе к населенным местам — здесь можно было бы видеть толпы праздношатающихся, желающих прикоснуться к вечности путем прикосновения к остаткам древности.

Цайт мысленно поймал себя на том, что уже прикидывает, где бы он поставил павильоны с закусками и прохладительными напитками. Последнее — обязательно! Потому что жарко тут было просто безбожно. Вон там он расставил бы лавочки для дам, там — шатер для музыкантов… Только не такой, в каких живут некоторые из местных жителей — круглый, из войлочных ковров, пропыленных и пахнущих… овечьим войлоком… А яркий, с открытыми стенами, чтобы оркестр был слышен издалека. А вон там, например, был бы салон для желающих сделать амбротип на фоне крепости… ну или просто амбротип.

К счастью, до ближайшего населенного пункта — даже не крупного, а населенного хоть кем-нибудь, тут было три дня езды на верблюжьих упряжках по верблюжьему же навозу, так что из всего вышеперечисленного тут был только амбротипист, снимавший видовые и пейзажные картины. И того прогнали взашей, так как ни Цайт ни полковник Можжевеловский этого самого пейзажиста знать не знали и не хотели гадать, где могут оказаться его амбротипы, когда начнутся испытания. А то, что они непременно окажутся где-то НЕ ТАМ — и к гадалке не ходи, достаточно было взглянуть на продувную физиономию этой бестии.