Железом по белому (СИ) - Костин Константин Александрович - Страница 48

2

— Четыре и пять! Девять!

Кости загрохотали в стаканчике.

— Pjatt ii pjatt! Подставляй лоб! — добавил Цайт по-белоземельски, но Карп понял. Бородач со вздохом подставил лоб, на котором скоро нальется синяя шишка — в кости Карп играл из рук вон плохо.

Три похитителя оказались, в сущности, неплохими людьми. Им быстро надоело держать пленника связанным, они напоили его напитком с жутковатым названием «морс», который оказался всего лишь ягодным настоем, угостили кроваво-красным блюдом с непроизносимым названием borschtsch, оказавшийся обычным свекольным супом. На следующее утро на завтрак Цайту досталось не менее непроизносимое schtschi — всего лишь капустный суп, пусть и очень вкусный…

А потом налетел шторм.

Их кораблик приткнулся к берегу где-то в полпути от Нахайска и раскачивался на волнах, вздрагивая от порывов ветра и тугих дождевых струй, бьющих в круглые окна… как их… иллюминаторы…

Знакомство с берендской кухней прекратилось, ибо отправляться на берег за очередным горшком супа никто не рисковал, приходилось пробавляться хлебом, благо караваи берендского хлеба, темного, почти черного, тяжелого и липкого, как глина, на корабле имелись.

От скуки бородачи познакомились с Цайтом, называя его Цатом, самих же их звали Карп, Тит и Проф. От них же он научился нескольким берендским словам и счету до двенадцати, обогатив, в свою очередь лексикон братьев Kuzzmischi счетом по-белоземельски до двенадцати же.

При игре в кости более крупные числа и не нужны.

Сейчас за троих отдувался Карп, а более осторожный Проф и более опытный Тит — это он умел более или менее говорить по-белоземельски, дружелюбно поглядывая на Цайта, обсуждали какие-то хозяйственные дела:

— …esli khosjain prikazet ubitt mallcshonku?

— Esli, esli… Prikazet, togda ii budem dumatt.

— Zalko ze. Khoroshij, wesjoluj… Da ii sa schto?

— U samogo dusha ne lezit ego w omut, da my z ljudi podnewollnyje…

Карп грохнул стаканчиком, осторожно поднял его… В бороде сверкнула улыбка:

— Pjatt ii sestt! Десять! Podstawljaj lob, wajsschura!

Лоб Цайта зачесался, он уже успел убедиться в мощи толстых карповых пальцев, а в то, что ему повезет выкинуть две шестерки, юноша не верил. Ну, с другой стороны, как говорит тот же Карп: «Коровы в ставках нет»… Цайт бросил кости…

В этот раз корабль качнуло не от ветра, а от разочарованного рева Карпа:

— Dwenadtzatt! Двенадцать! Da kak tak-to, roza ty wajsskaja!!!

3

Два оставшихся брата похохотали над неудачей среднего, потом Тит, на правах старшего, разогнал всех спать, мол, завтра вечер утихнет, и утром отправимся. Короче говоря, завтра в дорогу, всем спать. Некоторое время думали, что делать с Цайтом: с одной стороны — пленник, а с другой — связывать его на ночь как-то и неловко… В итоге его запихнули в какую-то каморку, то ли кладовую, то ли что-то вроде, где можно было улечься только на пол и то с трудом — в стенку упирались либо ноги либо голова. Впрочем, он был сам виноват, ибо сразу же заявил, что спать не хочет и не отказался бы почитать что-нибудь перед сном, чем вверг братьев в тягостное недоумение:

— Schuwstwujet neladnoje, bedolaga…

— Rowno kak buk pered bojnej…

Видимо, книг у них в запасе не было.

Впрочем, Цайт неожиданно оказался слишком плохого мнения об интеллектуальном уровне своих пленителей. Они смогли найти ему книжку, причем даже на белоземельском, «Приключения старого чудака», фантастический роман Вернона Ружа. Даже все страницы были целы. На ошарашенный взгляд Цайта бородачи замялись, что-то пробубнили, но в итоге никак не прокомментировали это событие.

Вместе с книгой ему досталась тяжелая овчинная шуба, несколько свечей, воняющих горелым салом, полупустой коробок фосфорных спичек, кружка воды, каравай хлеба — Цайт попросил покушать что-нибудь перед сном, а ничего, кроме хлеба, на корабле и не было — и даже короткий нож с почерневшим лезвием, при виде которого Цайту вспомнилась старая легенда, в которой как раз фигурировал нож с черным лезвием, вернее, черневшим в руках того, кого ждала скорая смерть.

Будем надеяться, что нет…

Дверь каморки захлопнулась, зашуршала веревка, которой Тит завязал проушины вместо замка, Цайт остался в темноте.

Ну и что будешь делать?

Вольф, например, уже вскрыл бы дверь вот этим самым, неосторожно оставленным ножом, а потом им бы перерезал глотки бородатым братьям и сбежал.

Ксавье, скорее всего — тоже. Только он сначала бы выпытал у братьев все, что посчитал нужным. Ну а потом, конечно, глотки.

Йохан… Вот что сделал бы Йохан, Цайт не знал. Но, учитывая его рассказ о том, что произошло с женой Йохана и ее любовником — и еще десятком непричастного народа — возможно, в этой истории тоже присутствовало бы перерезанное горло в количестве трех штук.

Но он — не Вольф, не Ксавье, и не Йохан. Он как-то не привык вот это вот… с глотками… Да и, откровенно говоря, жалко мужиков. Ну да, похитили, ну да, наверное бы убили, прикажи им кто-нибудь, но ведь по сути — они ничего плохого Цайту не сделали. Если бы можно было им как-то пригрозить и под угрозой оружия заставить отпустить… Но как? И чем? Ножом? Этот огрызок в руке Цайта смотрелся на редкость неубедительно. А ничего другого у него не было. Хотя…

Как говорится: «Если у тебя нет козырного короля, зато есть время — у тебя есть козырной король. Ну или ты сможешь заставить противника так думать».

Ладно. Приступим.

Цайт чиркнул спичкой о стену каморки.

4

Утром юношу, свернувшегося клубком под овчинной шубой, разбудили. Как оказалось, кораблик уже давно сошел с места и на горизонте скоро покажется Нахайск. Ну, вернее, показался бы на горизонте, плыви они по морю, а так он покажется, конечно, из-за речного поворота.

Тит недоуменно повел носом, принюхиваясь к запаху чего-то горелого. Цайт стеснительно показал корку хлеба, которую он ночью поджаривал на свечке, наколов на нож. Нож тут же отобрали, после чего излишне добрый Карп получил подзатыльник и, судя по экспрессивным ругательствам старшего брата, ему описали, что бы могло произойти ночью, если бы пленник оказался чуть более решительным.

Ну да, оставить нож тому, кого взял в плен — откровенная глупость. Вот окажись здесь Вольф, например…

Потом, когда Карп все осознал и проникся, братья заспорили о чем-то еще. Похоже, насколько смог понять Цайт, из-за того, связывать им пленника или пусть уже идет так. Или хозяин все же будет недовольным, если получит подарок без упаковочных веревок. Тем более что он и так будет недоволен из-за задержки.

Нет, Цайту, конечно, было жутко интересно, кто же этот хозяин, но, со значительным шансом на успех, он и так знал имя и фамилию этого доброго дядюшки, который «не обманывает фаранов». Так что гулять до места, где хозяин его ждет, юноша не собирался.

Братья, наконец, пришли к какому-то выводу, видимо, сообразили, что вести связанного человека по городу чревато недоуменными вопросами от прохожих и нездоровым ажиотажем со стороны полиции. Возможно, его все же не свяжут?

5

Идти со связанными ногами было зверски неудобно.

Не совсем связанными, конечно, но как у каторжников — с коротким обрезком веревки, соединяющим ноги. Идти сможешь, пусть и не очень быстро, а вот побежать — нет, не получится. Братья сообразили, что вести его по центральной улице города не нужно, а по задворкам можно провести и связанного. За все время путешествия по узким пыльным проулкам, между дощатыми почерневшими заборами, возле которых еще лежал рыхлый темный снег, им попался только один человек, какой-то мальчишка, который, после рыка со стороны Тита, рванулся вдаль, только комья снега в стороны полетели.

В щели между заборами мелькнул совсем уже узкий проход, за которым, кажется, виднелась большая улица, по крайней мере, там точно был заметен извозчик.

Цайт споткнулся — в очередной раз, ему поэтому и не стали связывать руки — братья по инерции проскочили мимо, остановились, развернулись…