Лёжа со львами - Фоллетт Кен - Страница 51

• Предыдущая
• 51/88
• Следующая

Вошел Мохаммед и обратился к ней на дари:

– Где Жан-Пьер?

– Он в Скабуне. Я могу чем-то помочь?

– Когда он вернется?

– Думаю, утром. Вы объясните, в чем дело, или будете и дальше говорить, как кабульский полицейский?

Мохаммед усмехнулся, не сводя с нее глаз. Когда она обращалась к нему в подобной дерзкой манере, это казалось ему сексуальным, а она этого совсем не хотела. Он продолжал:

– Алишан приехал вместе с Масудом. Он хочет еще таблеток.

– Ах да. – Алишан-Карим был братом муллы. Страдая стенокардией, он, конечно, не прекращал участия в партизанских действиях, и Жан-Пьер дал ему таблетки тринитрила, велев принимать их непосредственно перед боем или в других случаях, связанных с нервным или физическим напряжением.

– Я дам вам таблеток, – сказала она и, вставая, передала Шанталь Мохаммеду.

Мохаммед машинально взял ребенка – и растерялся. Джейн, усмехнувшись, вышла в переднюю комнату, нашла таблетки на полке под прилавком владельца магазина, отсыпала около сотни штук в коробочку и вернулась. Шанталь, не отрываясь, глядела в лицо Мохаммеду. Джейн забрала у него ребенка и протянула таблетки.

– Скажите Алишану, чтобы побольше отдыхал.

Мохаммед покачал головой.

– Меня он не боится, – возразил он. – Вы должны сами ему это сказать.

Джейн рассмеялась: в устах афганца эта шутка напоминала речи феминисток. Мохаммед спросил:

– Зачем Жан-Пьер уехал в Скабун?

– Там сегодня утром была бомбежка.

– Нет, никакой бомбежки не было.

– Конечно, была. – Джейн вдруг осеклась.

Мохаммед пожал плечами:

– Я провел там весь день вместе с Масудом. Вы ошибаетесь.

Она постаралась сохранить на лице спокойное выражение.

– Да, наверное, я что-то не так поняла.

– Спасибо за таблетки, – сказал Мохаммед и вышел. Джейн тяжело опустилась на табурет. Значит, Скабун не бомбили. Жан-Пьер отправился на встречу с Анатолием. Она не очень хорошо понимала, как ему удалось это устроить, но сомнений у нее теперь никаких не оставалось.

Что теперь делать?

Если Жан-Пьер знает о завтрашней встрече и расскажет об этом русским, русские могут напасть.

Они смогут уничтожить всю верхушку афганского сопротивления за один день.

Надо срочно повидать Эллиса.

Завернув Шанталь в шаль – с заходом солнца стало прохладнее, Джейн вышла из дома и направилась к мечети. Эллис был во дворе мечети среди афганцев, сосредоточенно изучая карты Жан-Пьера с Масудом, Мохаммедом и человеком с повязкой на глазу. Кое-кто из партизан бродил вокруг кальяна, кое-кто ужинал. Все они уставились на нее в изумлении, когда она вошла во двор, прижимая к бедру ребенка.

– Эллис, – сказала она, и он поднял глаза. – Мне надо поговорить с тобой. Ты можешь выйти отсюда?

Эллис поднялся, и они, выйдя под аркой ворот, встали перед мечетью.

– В чем дело? – спросил он.

– Знает ли Жан-Пьер об этой встрече, которую ты устроил – о встрече всех руководителей сопротивления?

– Да – когда мы с Масудом впервые заговорили об этом, он как раз был там, выковыривая пулю из моей задницы. А что?

У Джейн сжалось сердце, ее последней надеждой было то, что Жан-Пьер об этом не знает. Теперь выбора не оставалось. Она огляделась – никого поблизости не было, и к тому же они разговаривали по-английски.

– Мне надо кое-что тебе сообщить, – начала она, – но обещай, что ему ничего не сделают.

Эллис на мгновение уставился на нее.

– О черт, – яростно воскликнул он. – Дерьмо! Сволочь! Он работает на них – ну конечно! Как я сразу не догадался? Наверняка в Париже это он навел этих сукиных детей на мою квартиру! Он сообщал им об отправке колонн – вот почему они несли такие потери! Сволочь.

Внезапно замолчав, он заговорил более мягко:

– Это, наверное, было ужасно для тебя.

– Да, – сказала она. Ее лицо непроизвольно дрогнуло, на глазах выступили слезы, она начала всхлипывать, чувствуя себя слабой, глупой. Она и стыдилась своих слез, и в то же время чувствовала, что огромная тяжесть, наконец, свалилась с ее души.

Эллис обхватил ее вместе с Шанталь.

– Бедная моя, – сказал он.

– Да, – повторила она сквозь рыдания, – это было ужасно.

– Как давно ты узнала об этом?

– Несколько недель назад.

– Но тебе ничего не было известно, когда ты выходила за него замуж?

– Нет.

– Да, мы оба, – проговорил он, – мы оба одинаково поступили с тобой.

– Да.

– Ты связалась не с той компанией.

– Да.

Уткнувшись лицом в его рубашку, она плакала безудержно – обо всей лжи, предательстве, даром потраченном времени, напрасной любви. Шанталь тоже заплакала. Эллис тесно прижал Джейн к себе и гладил по волосам, и, наконец, она перестала дрожать и успокоилась, вытирая нос рукавом.

– Понимаешь, я разбила радио, – проговорила она, – я думала, что теперь у него не осталось никакого способа связаться с ними. Но сегодня его вызвали в Скабун осмотреть раненых, пострадавших при бомбежке, но Скабун сегодня не бомбили.

Из мечети вышел Мохаммед, и Эллис в замешательстве выпустил Джейн.

– Что там сейчас? – спросил он по-французски.

– Они спорят, – ответил Мохаммед. – Кое-кто говорит, что это хороший план, и он поможет нам победить русских. Другие спрашивают, почему это Масуда считают единственным хорошим командиром, и кто такой Эллис Тейлер, чтобы судить о боевых качествах афганских руководителей. Вам надо бы пойти туда и еще с ними поговорить.

– Подождите, – ответил Эллис. – Дело приняло новый оборот.

Джейн подумала: «О господи, стоит Мохаммеду об этом услышать, и он кого-нибудь прирежет».

– Нас выдали.

– О чем это вы? – угрожающе спросил Мохаммед.

Эллис все еще колебался, как бы не решаясь сказать всю правду, но, видимо, решив, что другого выхода нет, сказал:

– Русские могут знать об этом совещании.

– Кто? – требовательно спросил Мохаммед. – Кто предатель?

– Возможно, доктор, но…

Мохаммед резко повернулся к Джейн.

– Как давно вы об этом знали?

– Соблюдайте вежливость, или я вообще не буду с вами говорить, – гневно отпарировала она.

– Потише, – вмешался Эллис.

Джейн не собиралась оставлять без внимания обвиняющий тон Мохаммеда.

– Ведь я предупредила вас, не правда ли? – сказала она. – Я говорила, что надо изменить путь следования колонны. Я спасла вам жизнь, черт побери, и нечего теперь указывать на меня.

Гнев Мохаммеда испарился, и он замолчал с несколько глуповатым видом. Эллис сказал:

– Так вот почему маршрут был изменен, – поглядев на Джейн с оттенком восхищения.

Мохаммед заговорил:

– Где же он теперь?

– Мы точно не знаем, – ответил Эллис.

– Когда он вернется, его надо убить.

– Нет! – воскликнула Джейн.

Эллис предостерегающе положил руку ей на плечо, сказав Мохаммеду:

– Разве можно убить человека, который спас жизнь стольким вашим товарищам?

– С ним надо поступить по справедливости, – настаивал Мохаммед.

Он говорил лишь о возможности его возвращения, и Джейн вдруг поняла, что она-то принимала его возвращение как неизбежность. Но неужели он бросит ее с их общим ребенком?

Эллис тем временем говорил:

– Если он предатель и ему удалось связаться с русскими, значит, он рассказал им о завтрашнем совещании. Они, несомненно, нападут и постараются захватить в плен Масуда.

– Это очень плохо, – сказал Мохаммед. – Масуду надо немедленно уходить. Совещание придется отменить.

– Не обязательно, – возразил Эллис. – Подумайте. Мы можем воспользоваться этим случаем.

– Как?

Эллис продолжал:

– По правде говоря, чем больше я думаю об этом, тем больше мне это нравится. Может, это как раз и есть наиболее удачный поворот событий.

Жителей Дарга эвакуировали на рассвете. Люди Масуда обходили дом за домом, осторожно будя обитателей и сообщая, что сегодня нападут русские, и им необходимо отойти вверх по долине до Бэнды, захватив наиболее ценное имущество. С восходом солнца вереница бедно одетых женщин, детей и стариков в сопровождении домашних животных потянулась из деревни по грязной извилистой дороге вдоль реки.

• Предыдущая
• 51/88
• Следующая