Цена - Алибеков Жан - Страница 12

Я сидела – не дыша. Я смотрела на Жанну и представить себе не могла, что все это происходило с ней, что все это она рассказывает о себе.

– Так вот, оттуда у меня и образовались деньги на переезд в Алматы. А на учебу я начала «зарабатывать» здесь. Я не сплю за копейки со всякими гопниками, у меня как-то изначально задался высокий уровень, и как-то я удивительно удачлива на клиентов.

Жанна поймала мой взгляд на синяк на ее руке и поправилась:

– Ну, была удачлива, до последнего времени. А полгода назад познакомилась в клубе с одним, даже не с ним, со мной познакомился его охранник. Вывел на парковку, усадил в машину, а там этот… Ну, понимаешь, он садист… Он хорошо платит, очень, но ужасный, ужасный человек, у него столько тараканов в голове, и все это в сексе проявляется. Жутким образом. Я после первого раза не хотела больше с ним встречаться, но он пасет меня, находит и снова тащит к себе. Я не могу от него отвязаться. Он убьет меня, точно. Я для него очень подходящий объект, идеальная жертва. Я ведь и про себя многое поняла, когда с болью и унижением столкнулась. А вчера я решила: все, надо валить отсюда, – и решила за Анри замуж выйти. Анри, правда, пока ничего не знает, – хихикнула Жанна. – Но думаю, что женить его на себе у меня получится легко. Проблема в моих приступах. Не думаю, что он обрадуется, узнав о моей странной «болезни». Эти европейцы – страшные зануды во всем, что касается наследственности, Анри ведь мечтает о продолжении рода. Мне надо разобраться с этими приступами, мне надо выйти замуж за Анри и уехать во Францию. Все, иначе я убью себя или этого придурка-садиста.

Жанна помолчала, а потом шумно выдохнула и спросила:

– Аида, можно, я тебя обниму, а? Странно, мне так легко стало, петь хочется.

Мы обнялись. Помолчали. Потом я сказала, что помогу с психологом. Попрошу маму помочь найти толкового. Жаннка кивнула и проводила меня на такси.

Она не ходила на занятия, я не видела ее больше десяти дней, а потом мама дала мне телефон врача-психотерапевта, я созвонилась с Жанной, и мы договорились о встрече. Встретились вечером в кофейне, Жанна была удивительно спокойна, и болтали мы с ней так, словно и не было того тяжелого и грустного откровенного разговора о прошлом. Я отдала ей контакты врача, она поблагодарила и сказала, что обязательно пойдет к нему, но прежде сходит к одному необычному человеку. Она назвала ваши имя и фамилию – я вспомнила потом – и сказала, что раз ее приступы не поддаются объяснению, то и причины их надо искать особыми способами. Я думаю, Жаннка просто не хотела идти к психиатру, она ведь собиралась замуж за Анри, очень выгодная партия, зачем ей такой шлейф…

И она пошла к вам. Изменения, которые произошли с ней после вашей встречи, были поразительными. Она превратилась в снежную королеву, в ледяную статую по отношению ко всем, кто был в ее жизни до встречи с вами. Она отменила все, что было в прошлом, и меня в том числе. Она быстро вышла замуж за Анри, очень быстро оформила все документы и уехала во Францию. Меня эта резкая перемена в наших отношениях очень смутила, расстроила, обидела, задела, что ли, мне было очень плохо, я, правда, считала ее своей подругой, очень беспокоилась о ней и искренно хотела помочь. Поэтому я вызвалась писать материал о вас, смутно отреагировав на фамилию, а чуть позже вспомнила эту историю своей бывшей подруги и захотела узнать ее до конца. Расскажете? – Аида вопросительно посмотрела на меня.

Повисла длинная пауза. С одной стороны, я не имею права раскрывать чужие тайны. Профессиональная этика. С другой стороны, эта славная девушка здорово «впряглась» за подругу и потратилась эмоционально в той ситуации – будь здоров. Я продолжал молчать, а сам вспоминал, как тогда, чуть больше трех лет назад, ко мне пришла очень красивая девушка. Реально красивая, удивительно красивая. Даже странно было видеть ее рядом, а не в рекламном ролике какого-нибудь парфюма или модного дома. Однако через некоторое время, в процессе беседы, я начал принимать от нее странный и очень неприятный сигнал. Она оказалась не способной существовать в нормальном контакте. Чтобы контакт состоялся, мне нужно было давить на нее, быть больше нее, важнее, сильнее, и, главное, мне нужно было ее унижать. Она неосознанно вела себя и говорила так, что действительно хотелось издеваться над ней, обесценивать и мучить. Она не понимала абсолютно, что она делает с мужчинами, в ней было то самое притягательное для садистов и маньяков сочетание сексуальности, невинности и жертвенности.

Эта девушка была стопроцентной жертвой, роскошной, красивой, безропотной, одним словом, идеальной. Пока я занимался составлением ее психологического портрета, она рассказывала мне о своей проблеме: приступах, припадках, непонятно даже как это состояние называть. Она хотела понять, откуда это взялось, почему это с ней происходит и можно ли это исправить. Я решил узнать, чем она занимается в жизни.

– Студентка, – сказала она и, помявшись, продолжила: – Знаете, еще я встречаюсь с мужчинами… за деньги…

Тривиально. Я, конечно, мог и не спрашивать, проституция – самое подходящее занятие для людей с комплексом жертвы.

– Прошу Вас, не осуждайте меня, это все как-то так сложилось, само собой, – продолжала оправдываться девушка. – Мужчины сами вычисляют меня. Я не знаю, каким образом. Мне очень сложно сказать «нет» мужчинам, я сразу попадаю в зависимость от них, более того, мне просто везет, что они дают мне деньги, я сама не смогла бы попросить, понимаете?

Я все с большим удивлением смотрел на нее, честно, я уже ничего не понимал. Поэтому предложил остановиться в этой исповеди и начать работу – в конце концов, у нее был конкретный запрос. Я взял ее за руку, закрыл глаза и стал настраиваться на нее. Такого мерзкого состояния я не испытывал в контакте давно. Смесь страха, боли, гнева, тоски, одиночества и безысходности сковали меня сразу, да так сильно, что я открыл глаза и отпустил руку девушки.

– Да, тяжелый случай, – пробормотал я, не поднимая глаз на девушку.

– Вы не можете мне помочь?.. Я прошу вас, я могу хорошо заплатить, у меня достаточно денег, пожалуйста, мне нужно знать, – в ее голосе было столько мольбы, что мне стало еще хуже. Я не знал пока, что с ней, но уже понял, что лучше бы ей не знать правды.

– Для вас это может оказаться очень большим ударом. Я обязан предупредить вас. Прошу, подумайте еще раз, может, отложим, и вы придете через неделю, еще раз все взвесив? – я тоже почти умолял ее, мне надо было приготовиться, мне нужно было время, чтобы настроиться на погружение в ее кошмар. Я посмотрел на девушку, ее лицо окаменело, в нем появилась почти звериная жестокость. Точно, обратная сторона жертвы – жестокий тиран, мучитель.

– Нет! – жестко и зло сказала она. – Я. Хочу. Сейчас.

Она вбила эти слова в воздух между нами, и время остановилось. Завороженный холодным блеском ее глаз, я снова взял ее за руку и не сделал даже робкой попытки сопротивляться навалившемуся на меня кошмару. Я пошел, вернее, полетел в глубину ее воспоминаний, ощущение было, словно на скоростном лифте проваливаешься в бесконечность, при этом на секунду застреваешь на каждом этаже. Я ловил лица окружающих людей, тех, кто был важен для нее, там был и ее последний кошмар, мужчина, лицо и повадки которого выдавали в нем крупного функционера. Мне показалось, я узнал его и даже не удивился, он действительно производил впечатление человека с глубокими патологиями. В его случае можно предположить, что во власть и большой бизнес он пришел благодаря им, своим отклонениям. В частной жизни это были извращения, но медаль поворачивалась другой стороной, когда дело касалось политики и бизнеса.

Я видел многое из прошлого своей посетительницы, но ничего такого, что было бы причиной этого напряжения, приводящего к непонятным и тяжелым приступам отключения от реальности.

Я летел все ниже, дав себе одно указание: остановиться там, где надо, там, где важно, в самом начале. Я перестал вглядываться в пролетающие мимо меня подробности, иногда достаточно интересные для анализа, но все-таки с каждым «этажом» мне становилось ясно, что все проблемы этой девушки идут из далекого «далека». «Лифт» остановился, двери открылись, но выйти я не мог. Я держал ее руку и слышал, как медленно, но сильно, разрывая грудину, бухает мое сердце и как быстро и испуганно колотится в ребра – ее. Тишина. Все голоса умолкли. Я стоял и смотрел. Я видел женщину, одетую как попало, с тупым и жестким лицом. В грязной кухне, уперев руки в толстые бока, она стояла над мужчиной и орала ему в лицо: «Ты, чертова скотина, козел и тварь, ты ни на что не способен, сидишь без работы, жрать нечего дома, мне все надоело уже, чтоб ты сдох, дай денег!» Было понятно, что орет она от страха и что мужчина просто позволяет ей проораться, но строго следит, чтобы женщина не перешла границы. На словах «чтоб ты сдох» мужчина медленно поднял глаза на женщину, которая тут же заткнулась от жестокого и холодного взгляда. Он достал несколько купюр, швырнул ей и подбородком показал на дверь. Женщина, странно притихшая, развернулась к двери и уже оттуда, открыв дверь, тихо сказала: «Сделай что-нибудь, чтобы она не орала, соседи уже спрашивали, что мы с дочкой делаем, так она вопит». Мужчина скривил рот, и женщина вылетела, хлопнув дверью.