Свет на вершине (СИ) - Бачурова Мила - Страница 27

— Что там? — крикнул сверху Жорж. — Нашёл?

— Пока нет. Ищу.

Я двинулся к следующему сундуку. Поднял крышку.

Угу! А вот это, похоже, то, что мне надо.

Несколько пергаментных свитков, а на самом дне — плита из камня в форме неровного квадрата, чуть больше тетрадного листа. Плита была покрыта выдолбленными в камне… даже не надписями, а рисунками.

Я прошерстил оставшиеся сундуки. В них обнаружилось ещё немало интересного, но ничего, похожего на манускрипты, не содержалось.

Я, крякнув, оторвал от земли сундук со свитками и поднялся наверх. Родовая магия попыталась возмутиться, окутала сундук искрами. Но в итоге всё же позволила выйти из подземелья.

— Что там? — азартно глядя на сундук, спросил Жорж.

— Надеюсь, ты мне расскажешь.

Я открыл крышку.

— О…

Жорж принялся перебирать свитки. Разворачивал, сосредоточенно скользил взглядом по экзотическим закорючкам. И откладывал свитки в сторону, один за другим. Похоже, читал их содержимое с той же легкостью, с какой я — газету.

— Ты знаешь все эти языки? — спросил я.

Закорючки в свитках, даже на мой дилетантский взгляд, различались.

— Пришлось освоить, пока работал с документами, — не отвлекаясь от просмотра, ответил Жорж. — Поначалу голова трещала, мигрени замучили. Но результат того стоил… Так. — Он отложил в сторону последний свиток. — Ничего интересного для нас, увы. Остаётся только это.

Жорж взял в руки каменную плиту. Уставился на неё. Смотрел довольно долго.

— Ну? — спросил я.

— Э-э-э, — сказал Жорж. — Пока всё, что могу сказать — это ни один из известных мне древних языков. Я бы сказал, что это вообще не похоже на письменность.

— Согласен, — хмыкнул я. То, что было изображено на камне, больше всего напоминало неуклюжие детские рисунки. — Тут скорее что-то вроде комикса.

— Чего? — удивился Жорж.

— Ну, рассказа в картинках.

— Из тех, что печатают в детских журналах? Никогда не слышал о таком названии.

— А я давно не читал детских журналов.

Жорж посмотрел на меня с усмешкой.

— И сколько ты их уже не читал? Лет тридцать?.. Меня давно интересует вопрос — сколько тебе на самом деле лет, Барятинский?

Я решил, что уже пофиг. Если Жорж знает, что я — Бродяга, детали не имеют особого значения.

— В день, когда умер, было тридцать шесть.

— О. Так ты умер?

— Меня расстреляли.

— Полагаю, было за что. Но, тем не менее, соболезную.

— Да ладно, дело прошлое. Что с этим? — я постучал по камню. — Правильно понимаю, что ты не знаешь этот шифр?

— Не совсем так. Не знаю — да. Но я и не думаю, что это шифр. — Жорж задумчиво посмотрел на меня. — Ты сказал «рассказ в картинках». Сдаётся мне, что это именно он. Судя по материалу, из которого изготовлен твой «комикс», состряпали его во времена, когда люди ещё не знали письменности.

— А как же название? Вот это вот длинное?

— Сказание о Великом противостоянии Света и Тьмы, изложенное тем, чьи уста замолкли навеки?

— Да.

— Полагаю, его присвоил тот, кто впервые расшифровал эти картинки. Но полная расшифровка, как я понял из документов, не сохранилась. Только первоисточник.

— То есть, теперь мы с тобой должны найти того, кто сможет догадаться, что хотел сказать автор, — я постучал по камню, — своим произведением?

Жорж вздохнул:

— Не хочу тебя расстраивать. Но, если верить изученным мной документам, таких специалистов не существует. Очень уж необычный профиль, знаешь ли. Других таких камней нет, откуда взялся этот — история умалчивает. Есть вероятность, что он вообще не принадлежит нашему миру.

— Я слышал, что перемещать из мира в мир материальные предметы нельзя.

— А я слышал, что других миров вообще не бывает! Знаешь, чем больше я изучаю эту тему, тем всё более понимаю, что об устройстве вселенной мы знаем ничтожно мало.

— Не плачь. Не одни мы такие. — Я посмотрел на камень. — Ну, что? Давай думать?

— Мы с тобой? Ты и я?

— А кто?

— Н-ну… Я полагал, что, возможно, Тайная канцелярия… Ты же их сотрудник!

— Я тоже не раз полагал, что в Тайной канцелярии отыщется кто-то, кто поможет пролить свет на многие вещи, — проворчал я. — Но каждый раз почему-то оказывалось, что таких умников нет. И приходилось думать своей головой.

— И как? Додумывался?

— Ну, я жив — как видишь.

— Аргумент, — согласился Жорж. Тоже уставился на камень. — И что, по-твоему, здесь изображе… Постой! — он вдруг перевёл изумленный взгляд на меня. — Да это ведь ты! — Жорж ткнул пальцем в первую же картинку.

Там был изображен человечек — такой, какими их рисуют трёхлетние дети. Состоящий из палочек — рук, ног, туловища — и кружочка-головы.

— Удивительно похож, — согласился я. — Одно лицо.

— Да не ёрничай ты! — Жорж снова ткнул пальцем в рисунок. — Что это, по-твоему? А?

Я пригляделся. Позади человека, из кружочка-головы, торчала ещё одна чёрточка.

Я невольно тронул свою косу. И вспомнил вдруг, как Анри Крюссен рассказывал мне легенду о великом воине Шуйя. Как восхищенно смотрел на меня Риито…

— Хм. Ну, допустим. И что это я такое делаю?

На следующем рисунке человечек, изображенный в профиль, сделал шаг вперёд. Он двумя руками толкал перед собой нечто вроде облака.

— Не знаю, — вздохнул Жорж.

— А здесь?

Человечек, толкающий облако, приблизился к чему-то человекообразному, состоящему из похожих облаков. Оно было раза в два больше человечка. Бред, конечно, но этот великан показался мне знакомым.

Следующий рисунок в точность повторял предыдущий, но появилась стрелка, протянувшаяся от облака перед человеком к груди человекообразного. На следующем рисунке человекообразное увеличилось ещё больше, а облако было изображено уже внутри него.

— Судя по всему, этот красавчик каким-то образом запихнул то, что катил перед собой, внутрь монстра, — сказал я.

— Зачем?

— Очевидно, — я показал на следующий рисунок.

Человекообразное взорвалось. Разлетелось на составные части (неизвестный художник весьма старательно скопировал «руки», «ноги» и «голову» с предыдущего рисунка).

Но рассыпаться монстру не позволили. На следующем рисунке его составные части перечеркивали клеточки.

Сеть. Которая, очевидно, каким-то образом подчинялась человеку с косой. Потому что дальше монстр внутри сети уменьшился в размерах. Ровно настолько, что человек с косой торжествующе поставил на него ногу. И раздавил начисто — это давал понять следующий рисунок.

От монстра не осталось ничего. А человек с косой стоял, горделиво уперев руки в бока. Над его головой художник изобразил солнце.

Всё, больше рисунков не было. Наши победили. Хэппи энд.

— Что это за чудовище? — задумчиво глядя на монстра, спросил Жорж. — Может, какая-то зверюга из другого мира? В твоём родном, случайно, такие не водились?

Я покачал головой:

— Увы. В моём родном мире все самые адские зверюги имели самый что ни на есть человеческий облик.

И всё же что-то мне этот неуклюжий рисунок напоминал. Что-то, недавно виденное…

— Страж! — осенило меня. — Да это ведь Страж!

— Порождение Тьмы, утащившее прекрасную барышню, которая умела светиться в темноте? — уточнил Жорж.

— А вы неплохо осведомлены, господин Юсупов… Да. Это порождение охраняло Свету — там, откуда я её вытащил. Тьма считала аватар Света своей добычей.

— Но, если Страж — порождение Тьмы. То… — Жорж коснулся пальцем облака на втором рисунке. Того, что толкал перед собой человек. — То получается, что вот это — Тьма?

— Вероятно, — медленно проговорил я.

Неизвестный мастер наскальной живописи определенно был талантлив. Облако он ухитрился изобразить лохматым, клубящимся — этот человек однозначно видел Тьму своими глазами. Так же, как и Стража. Он конспектировал события, при которых присутствовал лично.

— Так, — я потёр виски. — Давай-ка ещё раз. Давным-давно, в одной далёкой-предалёкой галактике некий парень с косой каким-то образом загнал концентрированную Тьму внутрь её собственного порождения. Стража. После чего изничтожил Стража вместе с Тьмой, и над миром засияло солнце. Верно излагаю?