Опер. Девочка на спор (СИ) - Аверина Екатерина "Кара" - Страница 13

— Дело забрали и все прекратилось, — выдыхает после небольшой паузы. — Тебе это зачем? Думаешь он вернулся?

— Есть такая вероятность, — задумчиво киваю. — Нам нужна зацепка. Хоть одна…

— Я попробую достать это дело. Но не обещаю.

В коляске начинается недовольная возня. Дочь грозного Стаса Волкова просыпается.

— Спасибо, Ир, — улыбаюсь виновато, словно это я разбудил монстрика. — Нам пора.

— Да пока не за что, — улыбается она в ответ. — Иванна задержись.

— Что-то случилось? — невольно напрягаюсь.

— Нет, конечно… — Ирина снисходительно отмахивается. — Помощь нужна, — и додавливает интонацией. — Женская.

— Я в машине, — торопливо сваливаю.

Ухожу один, но что-то мне подсказывает, где-то меня наебали. Опять. Не нравится мне все это. С этими бабами надо держать руку на пульсе.

Завожу двигатель и монотонно барабаню пальцами по рулю в ожидании Иванны. Мысли сами по себе настраиваются на рабочий лад, анализируя информацию и выстраиваются в нужную цепочку. Нужно найти потерпевших или их родителей и попытаться узнать подробности. Может там нас ждет какая-то зацепка?

Откидываюсь на спинку и растираю лицо ладонями. Да ну, это жесть какая-то…

Ирина так на меня смотрит, что всё становится ясно без слов. Я пока не знаю, хорошо это или плохо. Какое решение примет эта женщина, узнав правду.

— Одной из выживших девочек была ты? — а вот и он, болезненный вопрос, ударяющий прямо в незаживающую столько лет рану. — Только не лги мне сейчас, Ива, — тихо просит она. — Да или нет?

— Да, — тяжело сглотнув, заставляю себя смотреть ей в глаза.

После родителей и тех, кто расследовал это дело, она первая, кому я об этом говорю. Вынужденно, но все же. Это все равно, что раздеться, раздвинуть ребра, обнажая болезненно колотящееся сердце, и пройтись по улицам, показывая себя такую уязвимую всем желающим. Руки машинально скрещиваются на груди. Я обнимаю себя за плечи, стараясь прикрыться. Во рту сухая горечь, на губах пленка, в глазах влага, которая при властной на вид Ирине не решается сорваться с ресниц.

Я упрямо смотрю ей в глаза. Удивленно ловлю там сочувствие.

— Поэтому ты так рвалась в опера? — ее тон становится мягче. — Ты же не вывозишь.

— Я справлюсь, — упираюсь, а она улыбается. — Вы бы на моем месте как поступили? — вместо страха во мне просыпается злость. Та сама, что помогала когда-то жить. Все хорошее было уничтожено, стерто, поломано.

И не права она! Я справляюсь! Если бы не этот… любитель раздеваться!

— Не дай бог никому оказаться на твоем месте, девочка. Не представляю пока, как ты будешь работать по этому делу, — качает головой Ира.

— Вы, главное, не говорите никому, — я готова умолять её, если придется. — А я постараюсь не подвести ни себя, ни вас.

Ирина снова внимательно на меня смотрит, будто пытается отыскать внутри стержень, который держит меня на ногах. Я работала над ним много лет. Может быть только ради того, чтобы попасть именно в этот отдел.

— Что-то мне подсказывает, что я об этом пожалею, — она мягко касается моей руки. — Я вам помогу, чем смогу, но Максу уже сказала, ничего не обещаю. То дело было в моих руках слишком недолго.

— Я понимаю.

— Ну раз понимаешь, Иванна Бойко, — щурится Ирина, — иди работай, а то наш плейбой уже изъерзался весь. Молнии сейчас метать начнет.

— До свидания, — нервно улыбаюсь ей.

— Счастливо.

Иду к машине Макса. Он скорее задумчивый, чем недовольный. Стучит пальцами по рулю, стреляет в меня неопределённым взглядом. Устраиваюсь на пассажирское сиденье и жду, когда мы тронемся с места, но мы стоим.

Закрываю глаза, делаю вдох и меня опять пробирает насквозь. Я не понимаю, что с ним не так. С Денисом мы ездили абсолютно спокойно. От этого же… Я словно закрыться не успеваю. Он быстрее, наглее. Даже его запах борзо взламывает мое личное пространство без каких-либо препятствий. Бесит!

Развернувшись в полоборота, вопросительно смотрю на него.

— Наговорились? — в голосе три тонны недовольства и капля яда.

— Да.

— О чем говорили? — копируя мою позу, облокачивается левой рукой на руль.

— О женском, товарищ майор. Вам неинтересно, — складываю руки на груди, лопатками вжимаясь в угол между дверью и спинкой сиденья.

Скрипнув зубами, Макс поджигает меня взглядом, резко разворачивается и срывает машину с места так, что непристегнутую меня кидает вперед. Успеваю выставить перед собой ладони. Отталкиваюсь от пластиковой панели и сажусь ровнее, демонстративно накидывая ремень. Хам усмехается, но ведет уже гораздо спокойнее.

По дороге нам сбрасывают вызов. Опера уже выехали. Мы разворачиваемся и сразу едем на точку.

Пятиэтажные дома с малосемейками, расположенными по двум сторонам длинных коридоров на каждом этаже в каждом подъезде. Узкие подвальные окошечки недалеко от земли. Старая постройка, но выглядит довольно прилично. Наши опера стоят недалеко от одного из подъездов.

— Чё у вас там? — спрашивает Макс.

— Наркоманы, — вздыхает Илья. — Заебали. Когда можно будет их отстреливать?

— Да не их надо, — бросает под ноги окурок Денис, — а тех, кто торгует.

— Вот-вот, — хмыкает Макс. — А у нас висяк по ним. На главного полгода выйти не можем. Хуёво работаете, господа. Погнали, чего стоим? — достает ствол. — Забираем с собой, пообщаемся.

Смотрит на узкие окна. В одном разбито стекло.

— Бойко, ты стоишь там и ждешь. Илья подстрахует на случай, если эти обдолбыши ломанутся на вас. Мы через главный. Никуда не лезть и ничего без приказа не предпринимать. Поняла? — спрашивает у меня. — Поняла?! — рычит Макс.

— Есть, товарищ майор, — тихо отвечаю.

— Работаем, — отдает команду Макс.

Они с Денисом уходят, а мы смотрим на окно.

— Давай я попробую пролезть? — предлагаю осторожно.

Илья скептически смотрит на меня и на окно. В него больше никто не пролезет. Опера здоровенные все.

— Опасно, — качает головой.

— Да брось, там обдолбанные все, — в его взгляде сомнение, а мне кровь из носа надо отличиться. — Что они могут сделать? Да и ствол есть…

— По живым стреляла?

— Конечно, — уверено вру я.

Илья помогает мне забраться в подвал через узкое окно. Спрыгиваю на бетонный пол. Мой напарник остается дежурить у окна, если я не справлюсь, и кто-то проскочит, он примет.

Осторожно двигаюсь вперед, осматривая подвальный полумрак. Дальше темно, а в следующем закутке горит тусклый желтый свет. Оттуда же раздается грохот выбитой явно с ноги двери и топот ног.

Подбираюсь, готовясь встречать тех, кто захочет бежать. Там крики, хрипы, команды.

— Готовая одна, — доносится до меня. — Труповозку надо.

— Стоять! Беркут к тебе! — рявкает Макс.

И на меня буквально через секунду налетает худенькое тельце. Я даже не сразу понимаю, кто это. Ловлю. Девчонка, подросток. Дрожит вся, похоже в ломке.

— Илюх, че там у тебя? — фигура Дениса загораживает свет. — Опа-а, — тянет он озадаченно. — Поймала. Молоток. Илюхе её отдай и к нам иди.

Девочка поднимает на меня испуганный взгляд. Трясет головой, но сказать ничего не может. Зубы стучат слишком сильно.

— Пойдем со мной. Тебе там помогут. Тебе станет легче, — говорю ей.

— П-прав-да? — хрипит она. — Б-боль-но, — всхлипывает. — Х-х-ол-лодно.

— Илья, — зову его. Заглядывает в окошко.

— Блядь, — матерится, увидев девочку. — Давай её сюда. Аккуратно, не порежься, — принимает. Я со своей стороны тоже помогаю. — Всё, — спрашивает Илья.

— Да.

Ухожу к операм. На грязных старых матрасах сидит несколько человек. Обдолбанные. У двоих руки за спиной в наручниках. Видимо, сопротивлялись. В самом углу девушка. Тот самый труп.

— Ну и как ты здесь оказалась? — зло шипит Макс почти в самое ухо.

— В окно влезла, — веду плечами, скидывая мерзкий озноб, что всегда появляется рядом с этим мужчиной.