Спасти СССР. Часть 5 (СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 61

Война 08/08/08 реально сломала Грузию и отпугнула инвесторов — в страны, которые устраивают войны инвестировать желающих мало. Потом это уже была агония, и кстати США тоже именно тогда разочаровались в своём ставленнике.

А ведь это была, наверное, не менее дерзкая потенциальная история успеха, чем Эстония. Если не более.

Мы, коммунисты, должны готовить смену. Саакашвили такой, какой он есть, потому что он вырос в дурной, пропитанной преклонением перед Западом и вещизмом компании. И ещё добавил в холуйском Киеве. Но он — как мэр Тбилиси, как министр юстиции, как президент Грузии — очень многое сделал для борьбы с мафией, коррупцией, и криминализацией общества, он на деле показал, что не готов мириться с тем феодальным, гнилым обществом, которое есть. Борис Карлович — возможно, сможет его перевоспитать, потому что он честный, не поражённый вещизмом коммунист. Показать, что есть и другие коммунисты, не те которые с золотыми часами на руке. А Саакашвили идеалист, он и президентом то был идеалистом.

Так что я не исключаю, что году этак к 2010-му первым секретарём ЦК Компартии Грузии будет именно Михаил Саакашвили. Или — Генеральным прокурором СССР. Как пойдёт.

Но может так получиться, что Борису Карловичу не удастся его перевоспитать, и он и так пойдёт по кривой дорожке, на которую его поставил Гела Чарквиани. И это возможно. Что ж, значит — не удалось, вот и всё. Значит, получит то, что положено — по закону. Но не попытаться забрать его на свою сторону — преступление.

А теперь скажите мне ещё вот что. Почему этих антисоветчиков задерживало не УКГБ по Москве и Московской области. И не Девятое управление, которому подчинена и комендатура Кремля. А пятое, идеологическое управление?

Значит, в группе кто-то стукач. И он сообщил. Довольно давно, если Москва успела подготовить арест. Но их арестовали только здесь, на Красной площади, чтобы создать скандал. На глазах у людей. Опять игры играем?

Двадцать тысяч человек в пятое управление наверстали — это только штатные единицы, на полный рабочий день. И всё равно, диссиденты в итоге победили…

…Общий тон советской философии, как бы «профессорско-преподавательский состав» ни одевал очки и галстуки, — это тон боевитой комсомольской шпаны, так удачно переданный и развитый в эмиграции Александром Зиновьевым. С водочкой, матерком, мелким воровством. Наверное, это идёт с эпохи еврейских «берлинеров», которые, вкусив плоды поверхностного европеизма гаскалы, ужасали родные местечки европейским платьем и пренебрежительным отношением к талмудическим заповедям, а после победы в гражданской войне заполнили институты и университеты.

Дмитрий Галковский

Да что вы в жизни знаете, сопляки? Пришли бы к человеку, «поставили», он бы вам всю жизнь рассказал. Как из родной деревни ушёл, как женился, как мать-старушку схоронил. И не анкетные данные, а по жизни, по-человечески. Тут такая философия, что твой «Марий Викторий». Бумагу марать ума не надо, а ты заложи парторга в 43-м в Челябинске, да по умному, чтобы самому кресло занять, а не повиснуть на ниточке вслед за хозяином. Тут ФИЛОСОФИЯ.

Дмитрий Галковский

Вторая половина этого дня у меня была потрачена на встречу с учёными из нескольких институтов, в частности из института философии и института марксизма-ленинизма, которые обеспечивали научную подготовку докладов мне, другим членам Политбюро и вообще — научное сопровождение съезда с точки зрения идеологии. Встреча оставила крайне тяжёлое впечатление — мне показалось, что мы живём в разных странах. Или в разных временных отрезках.

Хотя вроде в одной. И в одном.

Мне интересно, а они то сами — верят в то, что несут?

Был такой философ — Эвальд Ильенков. Он жил запойным пьяницей, покончил с собой страшно — ткнул себя в сонную артерию ножом для книг. Он кстати был одним из тех, кто писал тот доклад Хрущу, что нынешнее поколение будет жить при коммунизме, про 1980 год — тоже он. С собой он покончил в марте семьдесят девятого, видимо убедившись, что коммунизма ждать не приходится. Остальные философы — а он понятно, готовил доклад не один — остались жить и жили, как жили и после первого января восемьдесят первого.

Так вот Ильенков заговорил о том, что при том, что мы построили якобы социализм — важнейшая его составляющая в виде преодоления отчуждения (по Марксу) — не выполняется. Вот он писал: «Согласно же Марксу, формально-юридическое „обобществление собственности“, учреждаемое политической революцией, есть всего-навсего первый (хотя и необходимо первый) шаг, есть лишь первый этап действительного „обобществления“. Он создаёт лишь формальные — юридические и политические — условия sine qua non реального „присвоения человеком отчуждённого от него богатства“.

Переводя на простой язык — советскому строю не удалось добиться того чтобы советский человек считал что он трудясь на благо общества — трудится „как для себя“. Не видеть этого было уже нельзя. Советский человек проявлял чудеса изобретательности и предприимчивости для того чтобы достать что-то, вырастить что-то на трёх сотках, купить джинсы „маде ин оттуда“ и заработать на них. Так же советский человек проявлял чудеса изобретательности в том чтобы имитировать или саботировать работу, за которую он получал зарплату, и заодно что-нибудь украсть с этой работы. Все эти истории с товарищескими и народными судами за мелкое воровство, проработками на партийных собраниях — это всего лишь попытка бороться с последствиями фундаментального провала.

Немалая часть живущих в СССР не считает страну своей. Может, это не проговаривается даже про себя, но поведение — как у крестьян на барщине. Кстати, крестьяне тоже считали своей ВСЮ землю. Может, именно поэтому так легко, с гиканьем и уханьем пошла в конце восьмидесятых растащиловка? Ведь вся эта история с акционированием предприятий, народными предприятиями, выборностью директоров — это всего лишь попытка заставить работать на работе как на себя.

Кстати, хотите, скажу где ошибся Карл Маркс? Он писал своё учение в то время, когда не было подоходного налога, а государства практически не выступали как потребители, если не считать королевских дворов. Потребителями были рабочие, крестьяне и фабриканты. Эксплуатируемые и эксплуататоры. Была прямая зависимость фондов потребления эксплуатируемых и эксплуататоров и государство виделось инструментом для более справедливого распределения потребительских фондов. Но Маркс не подумал, что государство будет потреблять само, тем более — что оно будет главным потребителем на рынке. Что потребуются десятки тысяч танков, тысячи самолётов, что государство будет в мирное время держать миллионную армию, что потребуется строить циклопические укрепления типа линии Мажино, Сталина и Маннергейма. Государство будет вынуждено изымать на это средства из фондов потребления, не спрашивая об этом рабочий класс, и само в итоге станет самым жестоким эксплуататором. Сколько Роллс-Ройсов будет у фабриканта? Один. Ну два. А танков нужны десятки тысяч. И самолётов. И предела вообще-то у военных нет — чем больше, тем лучше. Но люди-то прекрасно это видели — что они работают больше чем при Царе, зарабатывают меньше — и им при этом говорят, что это их, народные предприятия. Но попробуй, возьми что-нибудь — и тут же колония.

Народ… вы, конечно, скажете, что так надо было — и будете правы. Но у народа — правда своя, и правда эта крайне жестока. Те, кто пластался по две смены без выходных — они то как раз верили что — надо. А вот те, кто родился в заводских бараках… знаете, такие — там даже нормальных стен не было, доски — а между ними земля. Кого купали в чемодане, кто донашивал одежду за старшим братом. Вот они сейчас, войдя в силу — готовы припомнить государству каждый не съеденный кусок. И припомнят, дай только шанс.

А ведь проблема то — не решена. Я её пытаюсь хоть как то решать, направляю средства на жилищное строительство, пытаюсь улучшить снабжение. На меня уже военные волком смотрят — не привыкли, что их заявки так решительно режут. Но всё равно — государство вынуждено тратить огромные средства на себя. Идёт Холодная война. И вот что — делать? С учётом того что ошибки — народ не простит, я это знаю по девяносто первому году. Не простит народ ошибки, кто-то с хохотом, а кто-то и со злобой скажет — уходите