Спасти СССР. Часть 4 (СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 38

Губернатором Банка Франции был Мишель Камдессю и он не пожалел своего времени чтобы принять своего коллегу из СССР и внимательно выслушать. В банке был хороший переводчик, точнее не переводчик, а один из сотрудников банка, чей дед был белогвардейским офицером. Общаясь через переводчика Камдессю рисовал схему, а в какой-то момент схватился за голову

— Невозможно! — вскрикнул он

Вряд ли эти стены слышали такую экспрессию в последнее время

— Простите?

— ВиктОр (французы произносили имя с ударением на втором слоге), вы же так угробите свою экономику

Геращенко пожал плечами

— Но почему?

— Посмотрите! Как вы контролируете свою филиальную сеть?! У вас же получается каждый банк как мини-центробанк с правом эмиссии безналичных денег! Где у вас залоги?

Геращенко, как человек долгое время работавший в системе совзагранбанков — прекрасно знал что такое залоги. Но он считал что в советской системе даже после проведения реформ такой инструмент как залог будет лишним и будет использоваться очень ограниченно.

— Мы не предполагаем залоги. Предприятия же государственные

— И что?! Как ты будешь контролировать объем кредитования, где ограничители. Как на уровне конкретных банков и филиалов так и на макроуровне?

— Ограничители объемов выдаваемых кредитов?

— Да, ограничители объемов выдаваемых кредитов?

— Мы предполагаем, что кредиты будут браться под конкретные цели и....

— Ерунда! — отрезал Камдессю — каждая экономика имеет свой лимит средств который она может в данный момент поглотить безболезненно для себя и с пользой. Он зависит от множества факторов, как объективных, таких как например, строительные мощности, так и субъективных, таких как индексы уверенности генеральных директоров и владельцев, индексы покупательной способности и тому подобное. Если ты дашь в экономику денег больше чем она готова переварить — тем самым ты разгонишь инфляцию, и это в лучшем случае. Залог — это первый ограничитель. Предприятие не может взять денег больше чем у него есть залога, причем желательно — хорошего, ликвидного залога. Банки имеют директивные указания от Центробанка, под какое залоговое покрытие они имеют право выдавать деньги. Это уже твой инструмент контроля в масштабах всей экономики, ты можешь уменьшать и увеличивать эту величину, тем самым регулируя кредитную активность банков. Но если у тебя нет этого инструмента — банки просто в погоне за прибылью насытят экономику деньгами, которые она не сможет переварить, и в конечном итоге многие из кредиторов не отдадут долги и банки посыплются.

— Но ведь останется что-то построенное...

Камдессю улыбнулся

— Да. В сущности, система так и работает, это похоже на дыхание человека. На вдохе мы даем в экономику денег немного больше чем нужно чтобы она росла. Кто-то из получателей обанкротится — но что-то будет построено. Мы изымем это и продадим на торгах. Кто-то купит это и это будет работать, причем без кредитной нагрузки. Долговой кризис — это неприятная, но все же часть работы системы. Но без системы залогов — у тебя система не заработает.

Геращенко кивнул. Про себя он отметил — вот сколько языками чесали про необходимость реформ... по сути все семидесятые примерялись, проводили хозяйственные эксперименты, включая в них целые отрасли. А взялись... получается то не так и это не этак, одна проблема тянет за собой другую, третью, четвертую. У них на коллегии ведь обсуждался проект реформ, и как кто-то заикнулся о залогах — на него всех собак спустили. А вон оно как.

Хорошо, Генеральный, похоже, имеет вполне рабочий и продуманный план. Интересно, кто ему ту записку писал?

07 сентября 1985 года.

Москва, Кремль

С утра продолжил по банковской реформе.

Позвонил Председателю правления Госбанка СССР Николаю Викторовичу Гаретовскому и начал расспрашивать про чековую систему СССР. Как оказалось, в СССР существовала полная система обращения и обналичивания чеков. Я не помню на память — но на первый взгляд всё есть. Каждому предприятию при открытии расчетного счета выдается чековая книжка, которая хранится в сейфе в кассе или у главного бухгалтера. Но чеки используются в основном для того чтобы послать кого-то за зарплатой или в некоторых отраслях (например в агропроме) — за наличкой для скупки чего-то у населения. Чеки в расчетах между предприятиями не используются, причем Гаретовский не мог сказать, почему так и есть ли какая-то инструкция на этот счет. Но обещал изучить вопрос.

Я позвонил Маслюкову и спросил, почему предприятия не рассчитываются чеками. Он перезвонил через полчаса и сказал, что формального запрета нет, но если предприятия будут рассчитываться между собой чеками, то их нельзя будет контролировать сверху, наступит бардак и все выйдет из-под контроля. Потом перезвонил Гаретовский и сообщил, что помимо чеков есть еще сертификаты, которыми можно рассчитываться по сути как наличными деньгами. И в инструкциях ничего не сказано об ограничениях на их выдачу и обналичивание.

То есть от вакханалии нас отделяет всего лишь страх и недоумение «а что, так можно что ли?». Как только пошла Перестройка, и кто-то первый так сделал, и ему ничего за это не было — так и пошла лавина...

— С Раисой Максимовной помирись!

— О! дражайший Михал Сергеич! Ты хоть слышал, чем я тут занимаюсь последние два дня?

— Пока не помиришься, никаких разговоров.

— Как скажешь, Михал Сергеич, как скажешь. Я то уже давно понял, что тебе семья дороже страны. Не вижу ничего плохого, но... зачем наверх то тогда лез?

Я кстати вчера вечером толи от нечего делать, толи от того что не знал что делать, начал вспоминать зодиакальную карту.

Михаил Сергеевич родился под знаком Рыб, а это наряду с Водолеем — знаки у которых не одна, а две родные планеты. И это дает двуличие. Рыбы — одновременно и склонны к социальной справедливости, и при этом — мечтательны и не склонны к действию. Но если видят реальную цель, могут идти к ней, сметая все на своем пути.

Как фотопортрет.

Раиса Максимовна — Козерог. Насколько я помню, рыбы и козерог образуют практически идеальную пару, при этом Козерог в паре будет ведущим. И опять — как с кальки наша ситуация.

Что интересно, в той жизни я был по знаку зодиака — Лев. И соответственно сейчас Михаил Сергеевич — тоже лев, а пара Лев-Козерог — практически несовместима.

Такая вот... эпидерсия.

Пришел генеральный прокурор, товарищ Рекунков Александр Михайлович. Я теперь как при Сталине получаю по понедельникам сводку показаний важнейших арестованных, а по четвергам принимаю Генерального прокурора и мы разбираем перспективы особо важных дел. Взятка, хищение, опять взятка, опять взятка, злоупотребление. Надо сказать, что в отличие от товарища Сталина я как раз некоторые дела рекомендую прекратить следствием как малозначительные и откровенно дутые... например, выкупил Волгу служебную по себестоимости... или какие-то половики на дачу упер. Дотр...хиваться до мышей тоже не надо, как и поощрять следователей, готовых «изобретать дела» на ровном месте. Таких наоборот — гнать из органов надо. Тот, кто привык дуть дела — по-другому работать уже не сможет.

И вот, разобрали мы дела, а потом я задал товарищу Рекункову вопрос, который мучил меня со вчерашнего дня.

— Товарищ Рекунков, а объясните мне по Уголовному кодексу...

...

— Вот, смотрите. У нас за спекуляцию максимальный срок по части второй — до семи лет, а по сто сорок седьмой — мошенничество — по первой части в основном работы и штрафы. Я не говорю про восемьдесят восьмую, про спекуляции с валютными ценностями — там до расстрела. Я это к чему? Получается, у нас нечестный человек, который мошенничает — может получить меньше, чем спекулянт. Хоть спекулянта честным тоже не назовешь, но... не получается ли, товарищ Рекунков, что мы сами так подталкиваем людей к нечестности?