Рысюхин, наливайте на всех! (СИ) - "Котус" - Страница 44

Судя по тому, что я опять в своём теле, гулянка, в которую превратилась дегустация, уже закончилась. Какой сегодня день и сколько времени? Сонный и недовольный побудкой дед (хотя, казалось бы — зачем ему в его состоянии спать⁈), а также найденный рядом с подушкой мобилет подсказали, что воскресенье, тридцатое сентября, десять часов утра. Не всё так плохо, как могло быть.

К двум часам дня удалось окончательно привести себя в порядок. Более того — даже несколько сделок совершили по итогам вчерашней, с позволения сказать — дегустации. Приглашённые на действо купцы, придя в чувство, прибежали покупать новый продукт, да ещё и третьего коллегу с собой привели, который вчера поленился ехать к нам под вечер и заночевал в Тальке, о чём сегодня, похоже, сильно жалел. Продали им изрядное количество акавиты — кстати, одному из купчин больше всего понравилась как раз та, на мой вкус дефектная. Я же говорю — у каждого продукта найдётся свой ценитель. Правда, забрать купленное сразу они не могли, возы предназначались под обычный заказ, но мы предложили им, как первым покупателям, бесплатную аренду склада на месяц. Они бы и виски купили с большим удовольствием, но у этого продукта всё ещё не было официального торгового названия, так что пришлось придержать. Зато акавиту можно было продавать и так — это название норвежцы, входившие в Скандинавский Союз, не патентовали. Причём Кнут клялся всеми богами севера, что если отправить в посольство небольшой бочонок этого продукта, то можно и официальное разрешение получить. Идея показалась хорошей, но на всякий случай и «своё» название подготовили — оно, в отличие от конспиративного прозвища для виски, придумалось легко и всем понравилось — «Бульбянiца на травах». И ниже, мелкими буквами — «Батанiчная гарэлка[1]».

В два часа, подлечившись народными средствами (никакого спиртного перед дорогой!) и пообедав выехали небольшой колонной из моего фургона и двоих Пробеляковых на пикапе. Сперва в Осиповичах купили новому участнику команды «служебный» мобилет, который тут же ввели в «корпоративную сеть», обменявшись контактами. Затем проводили Егора Фомича до поезда — этот скорый, кстати говоря, в Тальке не останавливался, так что в любом случае пришлось бы ехать в Осиповичи. Ну а затем, выехав на шоссе Минск — Гомель разъехались в разные стороны, я направо в направлении Бобруйска, а Архип Сергеевич — налево, к Марьиной Горке и дальше.

Ехали мы не порожняком. В кузове пикапа стояли несколько бочонков. Один с акавитой для передачи в скандинавское консульство в Минске — а почему бы нет, официальный «сертификат соответствия», сведения о наличии которого можно было бы поместить на этикетку, мог здорово поднять продажи. Пара с виски «по-ирландски» и «по-шотландски» для передачи в городское дворянское собрание Смолевич, их надо было вместе с сопроводительным письмом передать через соседа-пожарного. Мол, прошу оценить новинку, которую хочу выпустить к двухсотлетию семейного дела. С извинениями за то, что выдержка продукта всего один год, то есть он соответствует ординарному виски, но чтобы сделать выдержанный нужны годы — или услуги легендарного мага времени. Ну, и у меня в багажнике тоже были загружены гостинцы для могилёвских знакомых, которых оказалось весьма немало.

Из Осипович выехал около трёх часов дня, но благодаря тому, что не останавливался в Бобруйске, а ещё больше — благодаря тому, что дорогу от Рогачёва, где я остановился на пол часика для перекуса и отдыха, до Быхова прочистили грейдером, временно улучшив качество, приехал в общежитие за несколько минут до десяти вечера, потратив на дорогу чуть меньше семи часов. Устал за эти выходные — жутко, отдохнуть бы, но завтра на учёбу. Перекусил в комнате купленными в Рогачёве колбасой с хлебом, одновременно успокоив Машу, что доехал нормально, наскоро ополоснулся под душем и рухнул в постель

Всю неделю давило подспудно переживание за Пробелякова. Конечно, у меня была изрядная доля уверенности, что всё у него получится. Как мизерный оценивал шанс, что Егор Фомич вернётся ни с чем — вряд ли Беляк станет разбрасываться верующими. Но оставался, как ни крути — оставался пусть исчезающе малый, но шанс на худший вариант событий. Именно один из двух вариантов, шанс, что Пробеляков — одарённый, пусть и слабый, не выдержит поток мощи, дарованной Беляком, долгое время мающимся без полноценного проводника своих интересов в мире смертных… Это даже не смешно. Хотя… Бог остаётся богом, и спалить смертного для него не сложно. Даже просто по неосторожности, если для богов такое свойственно.

На среду меня вызвали в лабораторию — там накопилось несколько заявок «под меня», то есть таких, что я мог решить легко и быстро, а «дядям» пришлось бы возиться долго и нудно и одна такая, с которой бы точно не справились, просто из-за мизерного количества вещества в пробе и большого количества качественных анализов, поскольку никто толком не знал, что именно нужно искать — по заявке значилось «определить возможное присутствие посторонних веществ». И когда у следователя пытались спросить, что именно искать, то он ответил, мол, в зависимости от того, что именно мы найдём (если найдём) он будет выбирать одну из версий. И говорить нам о своих подозрениях он не будет, а то мы, мол, только это и будем искать. В иной момент лабораторские бы взвыли, а так у них был я. Какие вещества считать лишними я не знал, потому выдал максимально подробный состав жидкости в мензурке. Знать бы, что там должно быть — можно было бы сказать, что именно лишнее. А так — очень странная смесь, в которой присутствуют одновременно, помимо прочего, диоксид хрома, сахар и зелёная акварельная краска⁈ И каким, простите, местом должны были сотрудники лаборатории определить, какие именно качественные реакции проводить, чтобы выяснить это всё?

Ах, да! По дороге к лаборатории увидел идущую по улице в компании подруг Васю. Остановился, посигналил:

— Василиса Васильевна, можно вас на минутку?

— Юра, я, вообще-то — спешу!

— Будешь вредничать, в следующий раз буду кричать «Вась-Вась!» или вообще «Васька, кис-кис-кис!» — как тебе такая идея?

Мелкая вредина только фыркнула, отворачиваясь, но демонстративно притопывать ногой перестала.

— Ты мне скажи, за что ты так с бедным Мамонтёнком?

Очередной фырк и, через пару секунд, расшифровка:

— Ничего себе, «мамонтёнок»! Ты этого слоняру видел? И вообще — зачем он такой дурак⁈ — На последней фразе она надулась и отвернулась.

«Так-так-так, внучек! А, похоже, не всё тут так просто! В отношениях между ними двумя».

«Думаешь?»

«Не факт, что там уже есть интерес, скорее, сама ещё не понимает своего отношения, но что она к нему не равнодушна — это точно».

«Маме будем говорить?»

«Думаю, она уже давно в курсе».

В пятницу сразу после уроков зазвонил мобилет. О, Егор Фомич! Как минимум — жив!

— Алло, здравствуйте!

— Здравствуйте. Беляков, Егор Фомич вас беспокоит.

Странный он — у меня же высвечивается, кто звонит. Так, стоп!!!

— Егор Фомич! Поздравляю, искренне!!!

— Спасибо! За всё спасибо! В Смолевичах буду послезавтра около половины двенадцатого, так что в понедельник уже смогу вернуться к своим обязанностям.

Ага, а отметить⁈ Это я вслух говорить не стал, но озаботиться надо! Так, где у меня нужный контакт? Вот он!

— Михаил Романович, добрый день! Юра Рысюхин вас беспокоит!

— Да, Юра, я вижу. Спасибо за гостинцы, даже не думал, что у нас такое делать умеют. И не просто кто-то там у нас, а наш знакомый Юрка!

— Справедливости ради, я только придумал, как — а делал другой человек.

— Это ты про своего управляющего? Как его — Пробеляков?

— Уже просто Беляков. И именно по этому поводу я звоню.

— Так, подожди. Он что, съездил в Храм⁈

— И успешно. Дворян в нашем районе прибыло, и я думаю, это просто НУЖНО отметить!

— Согласен! Где и когда?

— Приезжает он в воскресенье поездом Москва — Берестье, в Смолевичах в одиннадцать двадцать шесть. Привести себя в порядок с дороги, то-другое…