Писатель: Назад в СССР 2 (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 37

— Ладно, никак не говорите, все ясно. Я не буду требовать от вас ничего, что вам поперек души. Обещаю!

— Спасибо, — она светло улыбнулась.

— Вот и хорошо. От вина не откажетесь?

— Давайте.

И мы выпили. И тут меня осенило:

— Послушайте, Карина! Я ведь тут у вас впервые. Пойдемте, прогуляемся, а? Покажите мне город.

Она чуть замялась.

— Но… Поздно уже?

— Да пустяки! Какое поздно? По-вашему…

Я взглянул на свои часы, где было еще московское время.

— Ну, еще шести нет!

Видно было, что идея не очень зашла Карине, мягко говоря. Тем не менее, она согласилась:

— Ладно, идемте.

— Я мигом оденусь!

И минут через пять мы вышли. Совсем уже стемнело, редкие дворовые фонари как-то причудливо разбрасывали световые пятна среди мрака. Было до странности безлюдно, точно город вымер. Не очень уютно, честно сказать. Но отступать мне показалось нелепым. Вернуться обратно в квартиру? И смотреть телевизор?.. И не распрощаешься же на улице! А провожать… Потом дорогу-то найду обратно?

Ладно! Пока погуляем, а там видно будет.

— Слушайте, Карина, расскажите мне немного о себе. То, что вы не туркменка, я понял. Но и…

— Но и на славянку не очень похожа?

— В общем, да.

Она улыбнулась. В полутьме черты ее лица казались еще очаровательнее и загадочнее. Принцесса ночи — мелькнуло у меня, и сразу же в голове начал вертеться сюжет…

Мужчина задержался на работе или еще там где-то. Поздно возвращается домой. Ночные улицы, дворы. Гулко звучат шаги. Он о чем-то задумался, сам толком не знает, о чем. Да и не думы это, а так, грусть какая-то о прожитых годах, о пролетевшей жизни, о том, что ничего не вернуть… И вот идет, и вдруг чувствует, что в такт его шагам рядом с ним звучат другие, легкие шаги. Он оборачивается и видит, что рядом с ним идет молодая женщина. Он не видит ее лица, но по фигуре, по летящей походке ясно, что она молодая. «Здравствуйте!» — от неожиданности говорит он. «Здравствуйте,» — ответ. Чудесный бархатистый голос. Слово за слово. Нам по пути? Возможно. Его завлекает странность ситуации. Она чуть посмеивается: а вы меня не узнаете?.. Нет! Разговор ни о чем, но он как загадка, которую надо разгадать. Он включается в игру, идут, треплются. Почти подходят к его дому, у него начинает крутиться мысль: пригласить ее домой?.. Вдруг какой-то резкий шум — машина тормозит, кто-то орет дурным голосом — короче, он вскидывает голову, смотрит… но ничего больше не происходит. Он оборачивается — девушки нет. Исчезла.

Что дальше?.. А вот тут сюжетная вилка. Распутье. Надо подумать.

Все это промелькнуло во мне в доли секунды после ее улыбки. Она сказала:

— Хотя, как раз я наполовину славянка и есть. Правда, не русская. Белоруска.

— А на другую половину?

— Армянка.

Похоже, разговор чем-то зацепил ее, всколыхнул душу. Пустилась в разговор о себе, сказала, что мама ее родом из-под Минска в войну осталась круглой сиротой, ни одной родной души на свете. Попала в детский дом сюда, в Ашхабад, в юности встретила парня-армянина, причем не совсем советского, а так называемого репатрианта…

После войны, после страшнейших людских потерь Советское правительство стремилось увеличить население СССР всеми правдами и неправдами. Жестко запретили аборты. Даже смертную казнь отменили. Тот, кому прежде бы светила «вышка», то есть расстрел, получал двадцать пять лет и отправлялся в Заполярье, на Колыму — государственных задач там хватало. И одной из достаточно креативных идей было возвращение сильно рассеянной по свету армянской диаспоры. Может, это и капля в море, да только из капель-то море и собирается… В итоге, в СССР в 40−50-е годы прибыли около 100 тысяч армян, причем отнюдь не только в Армению. Вот и отец Карины был среди них…

— А он откуда?

— Ой! Мама сама толком не знает. Он ей, знаете, голову кружил. То ли Греция, то ли Кипр. А может, Турция.

В общем, армянин-репатриант потерял голову от светлокожей синеглазой юной блондинки, которой и восемнадцати-то лет не было. Добился своего. И… свинтил куда-то, оставив девушку с пузом.

— Если честно, я его не видела никогда, — грустно сказала Карина. — Даже на фотографии! Представляете?

— Представляю.

Беседуя так, мы забрели Бог весть куда, и вот какой-то дом сталинской постройки, в нем сквозная арка. Небольшая, пешеходная. Мы вошли в эту арку, и вдруг сзади послышался звук.

Я обернулся — и увидел, как в проеме возникли две мужские фигуры. И тут же раздался шорох спереди. И там мелькнули тени…

В общем, ясно. Нас блокировали спереди и сзади. Смысл? Ну, здесь, конечно гадать-не перегадать, но самым правильным наверняка будет самое простое, даже самое тупое объяснение. Это грабеж. Точнее, разбой. Самый банальный уличный гоп-стоп.

— Стоять! — без акцента велел кто-то из четверых.

Должно быть, главарь.

Я мигом оценил обстановку. Впереди видны огни какой-то улицы, наверное, одной из центральных, судя по яркости освещения. Так! План ясен: идти на прорыв. Внезапно сбить одного, а может, двух, это как уже повезет. Ну а дальше, не сбавляя скорость, мчаться вперед. А там уже по обстановке. Наверняка там более-менее многолюдно и варианты действия найдутся.

Карина была слева от меня. Я незаметно прикоснулся к ее ладони, чуть сжал. Она ответила таким же легким пожатием: поняла. Действуй! Я как ты.

Спасибо за доверие так-то… Тут важно сразу захватить инициативу. Психологически огорошить.

— Стоять, говоришь? Можем и постоять. А можем и идти. А можем даже взлететь! Хотите увидеть? Вот это будет зрелище!..

Неся всю эту чушь, я шел вперед, а Карина рядом, и я мысленно рассчитывал на то, чтобы оторопь бандитов продлилась до того, как я окажусь на дистанции вытянутой руки. Это есть самый благоприятный сценарий.

И сработало! Мне удалось поразить недалекий разум гопников когнитивным шоком.

— Чего ты несешь… — успел сказать ближайший «товарищ».

А в следующий миг — раз!

И его Вселенная, должно быть, вспыхнула внезапным фейерверком. Он совершенно не ждал того, что прилетело.

Тук-тук — правый хук!

Я постарался вложиться в удар максимумом массы. И кулак попал точно в челюсть, как влитой. Идеально. Классически.

Агрессора снесло как скошенный сорняк. Улетел в тень, издавая непонятные хрюканья. Стремительный бросок — и головой я врезал второму в подбородок.

Точней, хотел. Вышло не совсем. Все же удар смягчила шапка, а кроме того, он худо-бедно успел отскочить вправо. Мой удар-«бычок» пришелся вскользь и не повалил противника, а лишь оттолкнул. Хватило чтобы его шокировать и пустить носом юшку. Гопнтк попятился, выпучивая глаза.

— Ах ты, сука! — взвыл он. — Ну ты попал!

— Карина, вперед! Прикрою! — крикнул я, проворачиваясь.

Ни не секунду я не забыл, что сзади еще двое тупогубов, и надо отрываться от них. Но Карина вдруг вскрикнула:

— Аяз! Это ты, что ли⁈

И все замерли как в сказке. Даже я.

— Каринка? — ошалело пробормотал парень, лица которого я так и не видел. — Ты?..

— А кто еще? — ответ прозвучал с ядовитым сарказмом, Карина стиснула кулачки. — Конечно, я! А ты что, решил с Курбаном повоевать? А может и с самим⁈

Это слова как громом грянули. И поразили всех троих. В сердце, чего уж там, но они остолбенели, как током прошибло. Четвертый увалень, шатаясь, стал подниматься, и вряд ли соображал, что происходит. Тем более — о чем речь.

— Да я… да мы ж… Откуда знали-то⁈ — слезливо начал виниться Аяз, как нашкодивший мальчуган.

— А теперь знаешь? — в голосе Карины зазвучал металл.

— Теперь… знаем…

— А если так, то чего здесь делаем? — поддержал я Карину зловещим тоном. — Почему мелькаете перед глазами? Почему не исчезли еще?

Подобострастно отвечать на это было бы сверх сил главаря. Не мог он так потерять авторитет в глазах подшефных. Помедлив полсекунды, он лишь мотнул головой: айда! И трое стремительно и почти бесшумно исчезли, проскользнув тенями мимо и прихватив четвертого, шаткого и еще не пришедшего в себя.