Узник Марса (сборник) - Гамильтон Эдмонд Мур - Страница 52

Эти крошечные чёрные шарики — их было по одному для каждого мужчины на Марсе — и каждый шарик обладал какой-то электромагнитной взаимосвязью со значком каждого мужчина. Когда шарик бросало наобум в пустую левую сферу, те же электромагнитные силы заставляли его светиться, и соответствующий значок какого-то мужчины тоже светился, показывая, что этот мужчина и его семья были избраны на этой Жеребьёвке.

Избраны — для чего?

Пока проходила эта странная лотерея, огромную толпу народа охватило предельное и устрашающее безмолвие. Крошечные чёрные шарики в правой сфере продолжали крутиться и вращаться, но Филип Крейн, в замешательстве следя за этой странной лотереей, на которой он председательствовал, заметил, что некоторые шарики, выброшенных в сферу избранных никакого значка в толпе засветиться не заставляли. Крейн предположил, что те, кого избрали, в таких случаях не должны находиться в этой толпе, а являлись гражданами четырёх других больших городов. Ещё Крейн услышал, как какой-то мужчина в толпе, когда засветился его значок, издал хриплый крик чистого отчаяния. А какая-то женщина рухнула без чувств, когда избрали стоящего рядом с ней мужчину, а ещё одна придушенно закричала, когда значок её мужа вспыхнул роковым светом. Но за исключением этих немногих, избранные в толпе принимали свою судьбу в мёртвом, безнадёжном молчании.

Механизм в пьедестале сфер перестал гудеть. Четыре тысячи шариков выбросило в сферу слева. Жеребьёвка закончилась.

Дандор снова зашептал позади Крейна. И Филип Крейн, медленно повторил его слова, обращаясь к этой толпе с мертвенными лицами.

— Завтра, как вам известно, наступит День Ухода Из Жизни. Завтра в полдень избранные среди вас соберутся со своими семьями в храме, где и уйдут из жизни, чтобы могли жить остальные из нашей расы.

Толпа начала медленно, в мёртвой тишине, растекаться по улочкам. И Филипу Крейну показалось, что, когда толпа расходилась, глаза всех в ней в ужасе не могли оторвать взглядов от этих мелькающих в воздухе и дрейфующих там светляков — Электроев.

— И все те избранные будут в храме? — недоверчиво спросил у Дандора Крейн. — Неужели они не попытаются сбежать?

— Они не могут сбежать, — ответил Дандор. — В пустыне не выжить никому, а в больших городах их тотчас же выдадут их светящиеся значки.

— Так они могут выбросить те значки, — возразил Крейн, но учёный покачал головой.

— Нет, на Бэре каждый должен всегда носить свой значок. Знать и класс учёных никаких значков не носят, потому что они освобождены от Жеребьёвки.

— Но что же произойдёт с теми избранными завтра? — спросил Крейн. — Ведь их же наверняка не убьют?

— Нет, — печально промолвил Дандор. — Это судьба намного хуже смерти, которая… — Он прервался на полуслове. — Подходит принцесса! — прошептал он. — Будь теперь осторожен, Крейин!

Глаза принцессы Мары, когда та приближалась к Крейну, не отрывали изучающего взгляда от его лица.

— Куда ты так спешно выехал прошлой ночью, Лану? — спросила она. — Ты обещал сегодня мне рассказать.

Стало быть Лану был с принцессой, когда Дандор вызвал его в башню посреди пустыни. Крейн, похолодев, сообразил, что этой девушке он может запросто себя выдать.

— Не могу пока сказать, Мара, — попытался улыбнуться он. — Позже ты всё узнаешь.

Прекрасное лицо Мары вытянулось от удивления.

— Это первый раз, когда ты мне в чём-то отказываешь, Лану!

Внезапно Крейн вспомнил то, что ему сообщил Дандор: Лану глубоко любил свою невесту. И ломал голову, подыскивая ответ, когда их прервали.

К нему приближались Сурп с Лигором. И вся знать на террасе умолкла, внимательно следя за тем, как могущественный вельможа с сыном подходят по каменной платформе.

С седовласого лица Сурпа всё ещё не сходило выражение ошеломлённого удивления, а проницательные глазки, когда он поклонился Филипу Крейну, что-то вычисляли. Лигор, с искажённым ненавистью красивым лицом, тоже поклонился, прожигая Крейна взглядом.

— Прошу дозволения покинуть вас, Ваше Величество, — попросил нетвёрдым голосом Сурп. — У меня срочное дело.

В душе Крейна поднялось пламя холодного гнева. И отозвался он, не выбирая слов.

— Ты хочешь сказать, срочное посягательство на мой трон, — резко поправил он Сурпа.

Со стороны знати донеслось аханье. А Мара, ранее немного отошедшая, посмотрела на Крейна неверящим взглядом.

Сурп казался вдвойне ошеломлённым этим внезапным обвинением. Рот его открылся в попытке что-то сказать.

— Если вы сомневаетесь в моей преданности, Ваше Величество, — задохнулся он, — то я…

— Я знаю, чего стоит твоя преданность, — презрительно прервал его Крейн. — Ступай, если желаешь. Твои козни нас не беспокоят.

Лицо Сурпа сделалось тускло-красным от этого резкого замечания. Но когда Лигор, с искажёнными ненавистью красивыми чертами, шагнул вперёд, словно собираясь что-то сказать, отец его сдержал. Старший аристократ шепнул что-то на ухо Лигору. А затем отец с сыном поклонились и ушли без дальнейших проявлений вежливости.

— И что на тебя такое нашло, раз ты так заговорил с Сур-пом? — шепнул Крейну Дандор. — Лану бы никогда так не поступил. Он слишком боялся Сурпа.

— Ничего не мог с собой поделать, — вполголоса ответил Крейн.

— Теперь Сурп с Лигором сразу же помчатся туда, где они там держат в заточении Лану, — сделал правильный вывод Дандор, сужая глаза. — Им захочется понять, каким же таким образом Лану удалось сбежать. И обнаружат, что ты самозванец. — Глаза старого учёного вспыхнули. — Погоди… я сейчас вернусь!

И прежде чем Крейн успел возразить, Дандор исчез, спешно проталкиваясь через толпу знати.

Филип Крейн ощутил лёгкую дрожь опасения, так как он остался предоставленным самому себе, в окружении знатных лиц, дружно смотрящих на него с озадаченным удивлением. Сможет ли он продолжить играть свою роль без находящегося рядом с ним Дандора?

Когда принцесса Мара приблизилась к нему, её прекрасное лицо выражало недоверие.

— Никак не думала, что у тебя хватит смелости бросить вызов Сурпу прямо ему в лицо, Лану! — воскликнула она.

— Сожалеешь, что я так поступил? — поинтересовался Крейн.

— Сожалею? — в её синих глазах словно сверкнула молния. — Ты же знаешь, сколько раз я пыталась заставить тебя держаться с Сурпом пожёстче, как часто я указывала тебе на те заговоры, которые он затевал против тебя.

Внезапно Крейна охватило безрассудство, и он рассмеялся.

— Да, ты предупреждала, — признал он. — Но сейчас Сурп и его заговоры волнуют меня меньше всего.

— Однако у Сурпа есть поддержка изрядной части народа, — напомнила ему Мара. — Народ устал от этой ежегодной Жеребьёвки — устал жить в тени постоянно висящего над ним страшного рока. А Сурп даёт всем льстивые обещания, что если королём будет он, то отменит всё это.

— Я смогу обратить народ на свою сторону, весь до последнего, когда пожелаю, — гордо и уверенно уведомил её Крейн.

И вдруг с изумлением сообразил, насколько сильно он, бессознательно, входит в роль марсианского короля. Он чуть ли не чувствовал себя настоящим королём Бэры, по праву.

Крейн знал, откуда взялось это ощущение — от отца. Наследственная матрица памяти, унаследованная им от Таркола, или Джона Крейна — хотя некогда и нарушенная, сейчас, под действием стимула нынешнего положения, вновь пробуждалась к жизни. Ему нельзя позволять ей чересчур уж пробудиться! Он должен остаться Филипом Крейном, втайне трудящимся ради блага Земли. Мара казалось озадаченной силой и властностью прозвучавшими в уверенных словах Крейна.

— Ты сегодня совсем иной, Лану, — задумчиво проговорила она.

По спине Крейна пробежал лёгкий холодок. Уж не переборщил ли он со своей ролью? А затем он увидел, как в глубине глаз Мары медленно загорается что-то, вызвавшее у него волнение в крови. У него захватило дух.