Узник Марса (сборник) - Гамильтон Эдмонд Мур - Страница 31

Глядя вперед, в космос, сидя в пилотском кресле за пультом, я услышал голос Уайтли.

— Семнадцать дней. Через два дня мы должны достигнуть Земли.

Я кивнул, рассеянно глядя вперед.

— Два дня. Теперь мы внутри орбиты Юпитера, осталось проскочить астероиды.

Уайтли и я посменно несли вахту, Марлин и Рэндалл отдыхали, а наш космолет входил в самую опасную зону Солнечной системы — пояс астероидов, эти смертоносные рифы космоса, вихрь каменных и металлических глыб, расположенный между орбитами Юпитера и Марса. Слева, позади нас блестела гигантская, опоясанная облаками, сфера Юпитера в сопровождении свиты лун. Мерно гудели генераторы, наши двигатели и чудовищная скорость сделали нас неуязвимыми для тяготения планеты-гиганта. Впереди и справа сиял малиновый Марс. Тем не менее не эти загадочные планеты, которые сверкали перед нашим взором, не пылающее Солнце, лохматящееся протуберанцами, занимали наши мысли. Нас влек к себе крошечный голубовато-белый светлячок, который медленно увеличивался в размерах и блеске, голубая искорка, которая была нашей планетой по имени Земля.

Долгие дни мы мчались сквозь пустоту, не смыкая глаз. Миллиарды миль остались за кормой — почти вся Солнечная система. Уже семнадцать дней, как сказал Уайтли, мы неслись в глубь системы от Нептуна на максимальной скорости в нашей отчаянной гонке с Судьбой. От Нептуна мы ушли на ускорении столь чудовищном, что перегрузка едва не убила нас. Амортизаторы наших кресел сохранили нам жизнь, но не смогли спасти от потери сознания, тошноты и головной боли. Дело дошло до того, что однажды в районе Сатурна я как — то раз пришел в себя и обнаружил, что Уайтли и Рэндалл валяются без сознания в своих креслах, а космолет продолжает набирать скорость, не управляемый никем, к счастью, уже проскочив район смертоносных астероидов.

Тем не менее все эти дни мы продолжали наращивать скорость, от самого Нептуна и до сей поры. Нептун, неуклонно уменьшавшийся за кормой, стал для нас знамением погибели, мрачным символом смерти. Чудовищный Великий Луч, направленный с Тритона, продолжал делать свое черное дело, убивая Солнце. Марлин, используя свои приборы, провел нужные измерения. Результаты удручали: давление луча не ослабевало, Солнце продолжало набирать обороты. Оно делало один оборот вокруг оси уже всего за восемь дней, и каждые сутки период его обращения становился на четыре часа короче. И не более пятидесяти дней осталось до того момента, когда неумолимая центробежная сила превратит Солнце в двойную звезду, до гибели всех планет, за исключением Нептуна!

Поэтому мы не щадили себя и всю дорогу до дома шли с перегрузкой, пусть это и угрожало нашему здоровью и самой жизни. Ведь единственной надеждой для человечества было, не теряя ни минуты, как можно быстрее вернуться к Нептуну с боевым флотом, при условии, что флот был построен и вооружен, а экипажи обучены. Президент и Всемирное Правительство обещали нам это, когда мы улетали, но с тех пор прошло уже немало времени, и мы не знали, как обстоят дела на самом деле. Объединившись с земным флотом, мы должны были вступить в бой с могущественной цивилизацией, с расой, освоившей космические полеты раньше, чем наши предки научились изготавливать каменные топоры. И мы должны были победить в этой схватке и разрушить излучатель Великого Луча. Только так можно было предотвратить преобразование Солнца в двойную звезду. Но если мы даже проиграем, то лучше было все же умереть в бою, чем безропотно ожидать гибели в пламени космического катаклизма по милости этих ходячих дисков с фасетчатыми глазами!

Глядя в иллюминаторы космолета, мы прекрасно понимали, как мало у нас осталось времени. Если мы благополучно доберемся до Земли, если флот готов к бою, если мы удачно стартуем — все равно, два десятка дней из четырех оставшихся уйдет только на то, чтобы добраться до Нептуна. Так что, когда мои глаза искали во тьме космоса Землю, разум мой был омрачен тенью нависшей над нами угрозы, и мысли мои были далеки от радостных. Слева Юпитер заметно уменьшился, оставшись далеко за кормой, так что я отключил дополнительный луч и повернулся к Уайтли.

— Мы на краю астероидного пояса, но я не собираюсь замедлять нашу скорость. Попробуем прорваться.

Он кивнул серьезно.

— Я разбужу Марлина и Рэндалла, сейчас две пары глаз и рук не лишние! — сказал он.

Мгновение спустя Марлин и Рэндалл, отстегнувшись от коек, заняли свои места. И все те часы, что ушли у нас на пересечение пояса, мы все несли вахту, не смыкая глаз. Хотя, при нашей скорости восемь миллионов миль в час, мы все равно не смогли бы уклониться от встречного астероида. Мы почти полностью положились на слепую удачу. Наш космолет мчался на полной скорости сквозь смертоносный, грозный пояс, потому что мы сочли такой риск более предпочтительным, чем любое промедление. И удача сопутствовала нам — за эти несколько часов лишь несколько астероидов мелькнуло вдали. И затем мы пересекли орбиту Марса, оставив его тусклый багряный диск справа по борту. Я начал медленно гасить нашу огромную скорость, Земля быстро росла перед нами.

Солнце яростно блистало, ощетинившись протуберанцами, укутанное в перламутровый блеск короны. После тусклого полумрака Нептуна это было необычное и странное зрелище. Но даже при этом блеске, ослепляющем нас, мы могли видеть все яснее и яснее океаны и континенты Земли, которая сейчас казалась нам голубым полумесяцем в сопровождении крошечной серебристой искры — Луны. Марлин и Уайтли, и Рэндалл наблюдали, как я отключаю разгонявший нас кормовой луч, который не только придавал нам все возрастающую, бешеную скорость, но и предохранял наш курс от гравитационных возмущений, вносимых планетами, мимо которых был проложен наш путь. Затем я включил носовой луч, гася скорость корабля.

Опять на нас обрушилась чудовищная перегрузка, скорость постоянно уменьшалась, упав быстро с восьми миллионов миль в час до шести, затем до пяти и затем до трех. И пока мы гасили скорость, одна и та же мысль терзала каждого из нас. Она читалась в напряженном и тревожном взгляде Марлина, в показной невозмутимости Уайтли, в напускной бодрости Рэндалла. Построен ли, готов ли к битве флот Земли? Если нет, то ничто уже не сможет удержать нептуниан от разрушения Солнечной системы, ничто не сможет спасти Землю от гибели. Земля безмятежно сияла перед нами, но наше настроение было далеко от безмятежности! Когда наша скорость упала до нескольких сотен тысяч миль в час, мы пронеслись мимо Луны, и первыми из землян увидели ее обратную сторону. Но мы не обратили никакого внимания на ее загадочные кратеры и «моря» — нам было не до того. Все наше внимание сосредоточилось на Земле. Европа и Африка были залиты светом дня, в Америке же царила ночь. Наша скорость снизилась до жалкой тысячи миль в час, но все равно мы мчались в ночном небе с адским ревом, раздирая воздух обтекаемым корпусом корабля.

— Прямо в Нью-Йорк — в Дом Всемирного Правительства. Мы не имеем права терять ни минуты, — объявил Марлин.

Я кивнул молча, щелкая переключателями. Скорость была погашена, гравитация родной планеты захватила наш космолет, и теперь мы падали на Северо-Американский континент, чьи очертания разворачивались под нами, видимые сквозь легкую дымку облаков. Я чувствовал, что мое сердце сжимается и колотится, когда мы падали вниз, я почти забыл о цели нашей миссии, осознав, что мы сделали, в более общем смысле. Мы были первыми из людей, совершившими полет в космос и возвращавшимися на Землю! И заходя на посадку, я увидел отражение той же мысли в глазах своих товарищей.

Вниз, вниз! Манипулируя лучами, я превратил падение в плавный спуск. Ревел воздух, гудели генераторы, тьма земной ночи обступала нас. Полушарие под нами превратилось в плоскую поверхность. Марлин радостно закричал, увидев вдали огни трансатлантического авиалайнера, заходящего на посадку в Нью-Йорке. Медленнее… Медленнее… И вот уже под нами, сверкая электрическими огнями, возвышаются цилиндрические небоскребы мировой столицы, и среди них — гигантское здание Всемирного Правительства.