Жизнь во благо Родины - Мишин Виктор Сергеевич - Страница 37

– Держишься?

– Стараюсь, но надолго не хватит.

– Силен, – покачал головой капитан, – рассказывай!

– Спрячьте меня куда-нибудь, могут досмотреть судно и, если найдут, будет хреново. Это в двух словах.

– Ты преступник?

– Я из нашей миссии в Африке, меня сняли с корабля, обвинив в переправке наркотиков, естественно, подбросили, я не знаю, как получилось у англичан попасть на борт и все так устроить, но меня тупо выкрали. Держали на каком-то заброшенном маяке, хрен знает, как у турок они называются, но во время очередного допроса меня уже собирались увозить куда-то далеко, я их завалил, всех троих, только вот и сам получил немного.

– Ты шел в Союз на гражданском судне? Почему?

– Так вышло, отозвали срочно, да и не военный я, из Минстроя, но там, блин, длинная история, проскочим Босфор, обязательно расскажу. Хорошо?

– Ладно, есть места на корабле, спрячем, – решительно заявил капитан. – Проблема в другом, если забыл, напомню, движение судов запрещено, наши объявили военное положение по флотам, что-то случилось серьезное, очень серьезное.

– Если англичане не врали, я подслушал их разговор, это из-за меня. – Видя удивление в глазах капитана, поспешил уточнить: – Они между собой разговаривали, видимо, не зная, что я их понимаю. Наши узнали о похищении и предъявили ультиматум.

– Теперь понятно, – протянул капитан, кивая сам себе. – Как же нам лучше поступить? У нас станция не дотянет до Родины, может, развернуть корабль и отойти к побережью Африки, там легко найти военный корабль, ну а дальше…

– А просто связаться с каким-нибудь военным судном не вариант? – предложил я.

– У нас связь без защиты, прослушают.

– Тогда не знаю, – развел я руками.

– У тебя кодов не было?

– Да откуда?!

– Тогда я свяжусь с турецкими властями, запрошу разрешение на обратный курс, топлива у нас хватает, в Египте можно заправиться, если что.

– Поступайте, как вам виднее, для меня главное, я у своих, остальное рабочие моменты, – усмехнулся я.

– Львович, давай тогда в наш «подвальчик», вместе с ним, мало ли, вдруг помощь потребуется.

– Хорошо, Александр Алексеевич, я все понял, – ответил врач коротко и кивнул.

Примерно через пару часов, я уже засыпал в тайном убежище моряков, где-то в глубине трюма, почувствовал, как судно ожило. Слышал грохот машины, бряканье якорных цепей, а затем приглушенное потрескивание корпуса, не новое суденышко, не новое. Док вновь уколол меня какой-то лечебной фигней, и я спокойно уснул. Снилось мне очень приятное «видео», семья, что может быть важнее для нормального человека? Картинка была настолько реальной и красочной, что даже умиляла, а проснувшись, пришлось стирать слезы со щек.

Спал долго, около восьми часов, за это время произошло главное: корабль получил разрешение, и после проверки, как рассказал доктор, довольно поверхностной, мы ушли в сторону Африки. Почему вообще стали возможны такие проверки? Этому виной был именно я. Турки донесли до капитана последние новости, и согласно им, я – обычный преступник, мало того что тайно перевозил наркотики, так еще и убил полицейских, задержавших меня. Союзу страны НАТО выкатили протест, но наши поступили в ответ не менее изящно – потребовали привести доказательства и представить обществу виновника торжества, меня то есть. Так как англичане сделать этого не могли, то пока лишь объявили в розыск как советского агента. Самое смешное, что ничего на меня у них не было, даже имени моего они не знали, так как те, что меня задержали и передали своим подельникам на берегу, не удосужились даже изъять мои документы, они так и остались в каюте корабля, на котором я плыл домой. Ситуация для англичан вышла смешная, предъявить нечего, но осадок остался, значит, стоит ждать какой-нибудь каверзы.

– Получено радио. – В открытом море мы с доктором вновь перебрались к нему в лазарет, где нас и навестил капитан. – Мы давали запрос на связь с военными.

– Вы сообщили обо мне?

– Я что, похож на дурака? – кажется, даже обиделся капитан. – Связались спецкодом. Сейчас получили ответ, что нас встретит крейсер, думаю, ты на него перейдешь?

– Скорее всего, ведь у них есть связь с Москвой, – констатировал я.

– Хорошо, тебя предупредят, когда состоится контакт, отдыхай.

Дальше все шло однообразно и даже скучно. На побег я, кажется, истратил последние силы и теперь чувствовал себя паршиво, хотелось только лежать. Ничего интересного не происходило, даже после встречи с вояками. Меня тупо сгрузили на боевой корабль, там капитан, встретивший меня, был еще меньше настроен на разговоры, устроив меня в маленькой каюте. Казалось, обо мне все забыли, но это было не так. Оказалось, корабль идет не в Союз, а находится в патруле, в составе небольшой эскадры у берегов Египта. Хотел было спросить, зачем вообще меня нужно было перегружать к военным, но все было сложнее. У военных приказ, который, естественно, до меня довели в последний момент. Мою тушку отправили катером в Каир, там приняли посольские и утащили к себе. Осмотр медиками, уход как за какой-нибудь шишкой возмутил до крайности, но объяснений я все же дождался.

– Товарищ Андреев, завтра рано утром вылет, вас разбудят, – пришедший ко мне в комнату, в которой я медленно умирал от жары, мужчина выглядел странно. С одной стороны, он явно немолод, а с другой – фигура настолько атлетична, что ему должны завидовать многие молодые парни. Это был Михаил Афанасьевич, один из местных секретарей посольства.

Он-то мне и объяснил наконец, что происходит вообще. Оказывается, из Москвы получен прямой приказ посадить меня на военный транспорт, самолет то есть, и прямым рейсом доставить на Родину. В кратчайшие сроки.

Значит, все уже всё знают, и генсек зашевелился. Нет, я ни в чем его не обвиняю, ведь он же не знал обо мне ничего, но саму поездку из Африки на гражданском судне, на котором я и был захвачен, трудно объяснить. Зачем все это было нужно? Не предусмотрели? Хотя о чем я?! Кто вообще бы такое смог предусмотреть? Но англы, конечно, умеют работать. Если бы не оказались столь самонадеянны, у них вообще все получилось бы как надо. Вытащили меня с борта, молодцы, ну так и везли бы сразу на базу или вообще на свой сраный остров, какого черта там устроили эти допросы? На этом и погорели. Я, конечно, рисковал, но что мне, в первый раз, что ли? Тем более я иду на риск только в безвыходной ситуации, когда всё, дальше ждать нечего, там или ты, или тебя. Может, поэтому мне пока и удавалось вылезать из всех неприятностей, в которые заводило меня провидение…

– Ну, здравствуй, писатель, – обнимая, наверное, по старой партийной привычке, и похлопывая по спине, меня встречал в аэропорту глава КГБ. На лице улыбка, но в глазах настороженность.

– Здравствуйте, Владимир Ефимович, – просто ответил я, дождавшись, когда меня выпустят из объятий и протянут руку для рукопожатия.

Это был не совсем аэропорт, скорее, военный аэродром, причем его окраина. Наш борт загнали в этакий закуток, как будто на нем привезли преступников. Вокруг, насколько хватало обзора, сплошной забор и лес за ним. Даже в той стороне, куда направлена взлетная полоса, виднеется серьезный лесной массив. Комитета по встрече не было, хоть на этом спасибо. Помню, читал в будущем, как было положено встречать различных деятелей нашей партийной верхушки, охренел тогда изрядно. И эти люди представляли Коммунистическую партию? Да они в этой пышности переплюнули любых царей-императоров.

– Как ты, в госпиталь сначала? – улыбка Семичастного сменилась заботливым выражением лица.

– Нормально, домой можно? – искренне ответил я.

– Конечно, о чем ты?! Твои сейчас на даче у главного, под Москвой, гостят. Твоя Катерина здорово подружилась с супругой Александра Николаевича, вот и отдыхают вместе.

– Когда они успели познакомиться, да еще и подружиться? – удивился я.

– Когда ты пропал, Саша хотел помочь и попросил жену позаботиться о твоих, вот они и нашли друг друга. Что, злишься на нас? – вдруг сменил тему Семичастный.