Американец. Хозяин Севера (СИ) - Злотников Роман Валерьевич - Страница 20

Когда выпили по стопке, я научил Фань Вэя русскому обычаю закусывать соленым огурцом, а потом мы еще повторили. А вот после этого, верите или нет, но нужные слова нашлись сами:

— Я понимаю ваших земляков. Может быть, вам трудно в это поверить, но с Россией остальные «Великие державы» пытаются провернуть такой же фокус. Стоило нам немного отстать — и бац — получили Крымскую войну. Да и в других войнах они не раз крали наши победы. И разоряли наших заводчиков поставками своих дешевых товаров. Так что, в этом я желаю вам только успеха. Вы верите мне?

Фань недоверчиво посмотрел на меня, но затем кивнул.

— Верю! Лично вам Юра, я верю. Но вы — не вся Россия.

— Но я все же не понимаю. Пусть вы хотите выгнать иностранцев из страны. Это понимаю, хотя лично я предпочитаю, чтобы моя страна встала с ними вровень. То, что иногда убивают иностранцев, тоже понять могу. Но почему эти ваши ихэтуани убивают китайцев? Ведь китайского персонала убили в десятки раз больше, чем русских. В чем тут дело?

— В вере, Юра! — неожиданно для меня выдохнул этот патриот Китая. — Вам не понять. Вы привыкли верить в мощь науки и техники. Вы собираетесь бороться именно так, совершенствуя мощь заводов и пытаясь постичь законы природы, верно?

— Разумеется! — и тут я разлил по третьей. Бутылка опустела, — Выпьем! Так! А теперь огурчиком, огурчиком!

Триста граммов водки, плескавшиеся в желудке, уже туманили мозг, но я чувствовал, что поступаю правильно. И что только разговорив Фань Вэя, я имею возможность решить свою проблему.

— Еще по одной? Или позже продолжим?

— Позже. И половинными дозами. Так вот, Юра, в Китае смотрят на мир иначе. Он для нас цельный. И вера для китайца — основа всего. Вы знаете, что почти все ихэтуани считают себя неуязвимыми не только для пуль, но и для вражеских снарядов?

— Быть не может! — фыркнул я. — Это же легко проверяется! После первого десятка убитых всё ясно станет, и будут прятаться!

— Если бы! У них это даже в уставе записано. Они верят, что если кого из ихэтуаней и убили, то это лишь потому, что он нарушил приказы командования или волю богов и потерял неуязвимость, что духи отвернулись от него.

— Ничего себе! — аж присвистнул я.

— Вот именно! Поэтому китаец, уверовавший в иных богов, принявший христианство, для них — испорченный китаец. Безнадежно больной. Поэтому больше всего они ненавидят тех, кто «заражает» уроженцев поднебесной. Миссионеров, то есть.

Я лишь покачал головой. Не думал, что всё так запущено. Что ж, пора вторую бутылку открывать. И, пожалуй, попросить горячих закусок. Китайских, естественно. Не то окосеем.

Четвертую стопку мы с хозяином дома пили уже под жареную лапшу. Больше всего я боялся при этом опозориться, пользуясь палочками. Координация-то «поплыла». Но обошлось, мимо рта не пронес.

— Так вы говорите, китайцы, принявшие христианство, для ихэтуаней — испорченные, безнадежно больные и даже заразные?

— Именно так! — закивал хозяин дома. — Им даже не всегда ставят выбор «отрекись или умри». Не все верят, что отречением можно исцелить карму. И предпочитают не рисковать, убивают. Им нет места в Китае! По крайней мере, так считают ихэтуани. И большинство населения, которое их поддерживает.

— Отрекись или умри? — задумчиво повторил я. — А почему не «отрекись или проваливай из Китая?» Или даже просто не «ты нам не нужен, убирайся из Китая или убьем»?

— Убирайся или убьем? А в чем разница? Их все равно убьют! Ну, сами подумайте, кто готов их принять? Кто оплатит дорогу? Кто проведет до границы? Это все хлопоты и расходы, причём большие.

— Мне они нужны! — твёрдо ответил я. — Мне очень нужны рабочие, мистер Фань! А если это будут христиане, то я могу принять их очень много. И не только работников, но и членов семьи. Я готов оплатить им дорогу и покрыть издержки в пути до своих заводов. Я готов оплатить хлопоты тех, кто прикроет их в пути до границы. Больше того, я готов потратиться на взятки руководству ихэтуаней, чтобы они выпустили этих людей из страны.

— Вообще-то ихэтуани не берут взяток! — задумчиво произнес Фань. — Любой ихэтуань должен придерживаться десяти правил, прописанных в уставе. Правила просты — беспрекословно подчиняться командирам, помогать товарищам по борьбе, не терять веры и не совершать преступлений, ну и прочее. Поддаться коррупции — это преступление. Но, сами понимаете, можно просто предложить им вашу формулу — «Убирайся или умри!». И помощь в борьбе за каждого «убравшегося». Допустим, я говорю чисто теоретически, винтовку и сотню патронов. Или просто тысячу патронов к винтовке.

Я прикинул. Получалось от сорока пяти до шестидесяти рублей «за голову» только ихэтуаням. А ведь еще и доставка, и прочие затраты. Это получится рублей по триста «с головы», не меньше. И ведь не все будут работниками.

— А нельзя за детей и женщин брать половинную премию? — попытался я снизить расходы.

— Разумеется, можно! — моментально согласился Фань. — Но тогда их чаще будут убивать.

Фань Вэй все уговаривал меня не пить дальше, пока не принесут дим-самы, китайские пельмени, просто идеально подходящие на роль закуски, а сам в этот момент просчитывал ситуацию. Но как ни крутил, получалось, что сегодня не только Воронцову удача привалила, но и возглавляемой им, Фань Вэем организации «Старших братьев». А, как он сам только недавно говорил, «отказываться от подарков судьбы — гневить богов»!

Предложение Юрия решало ту дилемму, над которой старый китаец так мучительно размышлял перед его приходом. Они могли не только в разы больше заработать на каждом поставленном рабочем, но и утвердить свой авторитет как у ихэтуаней, так и в Гонконге, среди руководства «Старших братьев». К тому же, Поднебесная становилась крепче без этих изменников вере, что тоже плюс.

И дополнительно Воронцову поможем. Он говорит, что ему нужно тысяч двадцать — тридцать человек. По триста рублей за голову. Воронцов говорит, что это около полутора сотен долларов. И треть этой суммы получат ихэтуани и Общество. Миллион долларов! А то и полтора!

Надо же, как странно порой шутят Небеса! Те, кого восставшие считали больными отщепенцами, теперь оплатят свободу Китая.

Из мемуаров Воронцова-Американца

«… Старый Фань Вэй настолько проникся моим предложением, что готов был немедленно отправить со мной в Россию 'дядюшку Вана» для руководства проектом и своего любимого внука Джиана, чтобы набирался опыта. Ну и сколько-то там рядовых членов своей организации. Еле удалось уговорить его дождаться телеграммы из России, а лучше — еще и Генри Хамбла с командой, и только тогда ехать.

Забегая вперед скажу, что старый Фань верно спрогнозировал. Восстание разгоралось, и его ужасы подтолкнули китайских христиан к бегству.

А мы в России развернули настоящую пропаганду про «спасение православных братьев от смерти мученической». Не такой уж редкий случай, когда в основе пропаганды лежала чистая и незамутненная правда. Именно от нее мы и спасали. Только в 1899 году нам удалось вывезти на Белое море около восемнадцати тысяч китайцев.

А что это не вся правда… Ну так на то она и реклама! Где вы видели рекламу, которая сообщает всю правду?

Причем, после того, как в начале ноября 1899 года лидер движения ихэтуаней призвал весь китайский народ бороться с иностранцами и династией Цин, поток еще возрос.

Разумеется, не все беженцы были православными. Но некоторые из китайских христиан просто не считали разницу столь уж принципиальной. А другие проезжали, как «члены семей»…

А уж когда, в полном соответствии с предвиденьем старого Фаня, правительство Китая поддержало ихэтуаней, народ просто повалил. Хотя, разумеется, бежали не все. Было немало китайцев-христиан, которые узнав о готовящемся погроме против православных священников, приходили разделить их судьбу. Об этих случаях тогда писали российские газеты, о них же рассказывали беженцы.