Единственный конец злодейки — смерть. Том 4 - Квон Гёыль - Страница 8

Доведя Винтера чуть не до слез, я решила прекратить подшучивать.

— Не волнуйтесь, маркиз. О таком я вас не попрошу.

— Леди…

— Верите вы мне или нет, но я пацифистка, — добавила я, пожимая плечами. — Не отказывайтесь от своей миссии из-за меня. Я не хочу, чтобы вы оправдывались передо мной, как будто у вас не было выбора.

В противоположность ему с его мирным голосом, я говорила очень холодно, раня его чувства. Притворяясь, что не замечаю этого, я бездумно продолжала:

— Я хочу как можно тише завершить это дело и покинуть герцогский дом.

— Но… это же не запланировано, то, что произошло на церемонии. Несомненно, кто-то замышляет что-то против вас. Зачем же вы сами возводите на себя напраслину?

От его настойчивых расспросов я вдруг почувствовала усталость. Если подумать, мы довольно долго стояли в саду. Я глубоко вздохнула и сказала искренне:

— Да, это было задумано.

— Но яд был другой.

— Значит, спектакль того, кто купил этот яд.

— Что это?..

— К тому моменту я уже раздобыла яд через свою горничную.

Склонив голову набок, я загадала ему загадку, которую не могли разгадать все обитатели герцогского дома, пока я лежала без сознания:

— Так кто же купил яд через покойную служанку?

От моего глубокомысленного вопроса Винтер шумно вдохнул.

— Вы… вы знаете?

Шаг — он мгновенно сократил выбранное мной расстояние.

— Кто это? Кто, леди?.. — нетерпеливо спросил он, посмотрел на мое равнодушное лицо и остановился. Словно угадав правильный ответ, он взглянул на меня неуверенно, как и прежде, и осторожно спросил: — Это леди Ивонна?

Я промолчала.

— Ответьте!.. Ответьте мне. Это сделала леди Ивонна? Это она все спланировала?

Я ничего не говорила и спокойно смотрела на него: я не очень понимала, верит он мне или нет.

— О боже…

Казалось, ему было сложно такое принять. Винтер с силой провел руками по лицу — видимо, ему было трудно смириться с этим. Действительно, сложно сразу поверить, что отзывчивая, ангелоподобная Ивонна совершила такое.

Я понимала его замешательство. Спустя какое-то время он спросил слабым голосом:

— Так зачем вы выпили херес, если знали это? Зачем купили у меня другой яд, если не собирались напоить им леди Ивонну?..

Винтер вдруг замолчал и медленно отнял от лица руки.

— Вы действительно собирались умереть?

Его глаза цвета глубокого моря наполнились тревогой.

— Вы действительно собирались умереть… Как и сказали после пробуждения…

Глаза его свирепо сверкнули, а лицо медленно исказилось. Не успела я и рта раскрыть, как он шагнул ко мне и схватил за плечи.

— Зачем… Зачем, леди, почему?!

— Вы уже слышали, — ответила я как ни в чем не бывало. После пробуждения, вместо того чтобы придумывать неправду, я действительно пробормотала то, что было у меня на уме.

— Чтобы выпить яд, нужна веская причина.

Возможно, он вспомнил эти же слова, ведь в его ярко-синих глазах, оказавшихся прямо передо мной, отчетливо читалось отчаяние. Его руки, так крепко сжимавшие мои плечи, сильно задрожали, а затем обмякли.

— А-а-а…

Побледнев как мел, Винтер потер лоб и пошатнулся. Как ни странно, я не испытала никаких чувств, увидев такую перемену в нем.

— Так как мне быть? Если вы выпьете изготовленный мною яд, как мне…

— Маркиз, вы ничего не можете сделать.

— Леди!

— Если вы хотите помочь, просто держите рот на замке и молитесь, чтобы я поправилась, — помолчав, выпалила я. От моих слов Винтер ошеломленно моргнул.

— Яд! У вас же остался полученный от меня яд? — бессвязно бормотал он и, словно вспомнив что-то, вдруг закричал: — Вы же можете снова его выпить, как же быть?!

— Такого не будет.

— Как я могу быть уверен?

— Такое можно сделать лишь однажды, — ответила я, нахмурившись. Это было правдой. Ради побега я совершила вынужденный шаг, а после неудачи стала бы его повторять?

Я не хотела бессмысленно умирать, как один из персонажей массовки Ивонны. Прочитав на моем лице твердую решимость, Винтер сказал чуть более спокойно:

— Что тогда вы будете делать с тем ядом?

— Я сама приму меры.

— Верните его мне. Чтобы я точно…

— Маркиз.

Я хотела закончить этот бессмысленный разговор, поэтому перебила Винтера, сменив тему:

— Вам до сих пор кажется, что Ивонна добрая и отзывчивая?

— Э-э…

Он не смог ответить сразу, все еще был в замешательстве. Возможно, он думал, правду я говорю или ложь. Должна признать, Ивонна, заставившая этого параноика слепо верить в то, что она невинный и добродетельный человек, впечатляет.

Может, ему тоже промыли мозги? Что бы там ни было, мне было все равно, ведь я выберусь из этого дома и из этой истории.

Я объявила Винтеру, который по-прежнему пребывал в задумчивости, что время вышло.

— Можете не отвечать, маркиз.

— Леди, дайте мне время для повторного расследования…

— У меня к вам другая просьба, — сказала я, оборвав его на полуслове, едва он торопливо придумал отговорку. Пожевав нижнюю губу, Винтер тихо ответил:

— Какая?

— Эта покойная служанка, Бекки.

— А?

— Заберите ее труп и скромно похороните, маркиз.

Винтер вытаращил глаза, словно услышал нечто совершенно неожиданное.

— Почему вы…

— Просто так, мне ее жаль, — хмуро пробормотала я, глядя на распустившиеся неведомые мне фиолетовые цветы.

Ею воспользовались, и она бессмысленно погибла, как персонаж массовки. И тогда я внезапно поняла сомнение Винтера: зачем бы я стала переживать о служанке, которая обвинила меня в злодействе?

Во мне внезапно взыграла ревность. Я нахмурилась и въедливо спросила:

— А добрая и отзывчивая Ивонна не просила вас об этом, маркиз?

— Она…

От моих слов Винтер ненадолго погрузился в размышления. Ивонна, выросшая в бедности, но все равно помогавшая нуждающимся, должна была первой позаботиться о теле покойной служанки. Но…

— Она не говорила ничего о погибшей.

В его лице читалась полное замешательство. Маркиз размышлял:

— Хоть Ивонна и Бекки были знакомы недолго, но проводили время вместе. Ей наверняка должно быть грустно. Почему же?..

— Не знаю. — Я натянуто улыбнулась и, словно напевая слова песни, проговорила: — И почему она так ведет себя по отношению к той, которая прислуживала ей, пусть и недолго?

Это была его миссия, поэтому он должен думать об этом сам.

Винтер застыл с окаменевшим лицом. Оставив его рассеянно стоять, я без раздумий развернулась.

Проснувшись поздно и позавтракав почти в обеденное время, я отпустила Эмили и вышла из комнаты.

Встречавшиеся слуги при виде меня тут же кланялись. Игнорируя устремленные мне в затылок взгляды, я выскользнула из дома через заднюю дверь.

Я прогуливалась в окрестностях сада. В последнее время никто в герцогском доме меня не тревожил. Хоть мне и сказали, что за мной будут следить, но никто не мешал мне выйти из комнаты.

Винтер, то ли поняв мои слова, то ли засомневавшись в Ивонне, после последнего разговора больше не появлялся в герцогском доме.

Я наконец-то перестала видеть опостылевшие лица тех, с кем вынуждена была встречаться по ходу сложного режима игры, и обрела душевный покой.

«Видимо, он боится, что я снова выпью яд», — съязвила я про себя и со злорадным выражением огляделась. Когда я выходила из комнаты, то и дело ощущала затаенные взгляды.

И наблюдение Эмили тоже. Видимо, всем в доме было приказано следить за мной, чтобы я не наделала глупостей.

Я раздражалась каждый раз, когда ощущала взгляды, но старалась думать позитивно. Это лучше, чем если бы они приставили ко мне охрану под видом сопровождающих.

В отличие от непробиваемых рыцарей, слуги меня сильно боялись. Под пристальным взглядом они убегали так, что только пятки сверкали.