Машенька для Медведевых (СИ) - Лафф Кира - Страница 24

Приподнимаю девчонку и стягиваю пиджак. Под ним — разодранная блузка, коротенькая юбка… Мы молча стаскиваем мокрую одежду с её идеального и охрененно привлекательного тела.

Покатые бёдра, острые вершинки затвердевших от холода сосков… При виде обнажённой шлюшки в пах ударяет животный инстинкт. Дико хочется повторить всё, что я делал с ней вчера. Желательно несколько раз подряд!

Тяжело дышу, борясь с собственными желаниями.

В груди сдавливает от похоти, но я изо всех сил стараюсь не думать сейчас об этом. Она же без сознания. Такая нежная, аппетитная и абсолютно беспомощная…

Пиздец как меня кроет! Я будто разум теряю…

— Так, — Миша стоит рядом и жадно пялится на раздетую крошку. — Надо вызвать Палыча. Пусть осмотрит её.

— Ага, — хриплю в ответ, чувствуя, как с каждой секундой всё сильнее в паху каменеет.

Твою ж мать! Мне нужно срочно отвлечься!

С силой хлопаю дверью, оставляя девчонку на заднем сидении.

Миша садится за руль, заводит мотор. Я рядом.

Набираю знакомого судмедэксперта, который пол жизни в больнице работал. Был гинекологом, а потом в экспертизу пошёл. Фиксирует побои, износы и всё в таком роде. Ему на заре карьеры наш отец оказал большую услугу. Спас, можно сказать. Мы этим никогда особо не пользовались, просто дружили. Но сейчас, кажется, нам потребуется ответная услуга…

— Алексей Палыч, — после долгих гудков в трубке раздаётся заспанное: «алло?». — Это Саша, да, Медведев. У нас к вам просьба. Нужно приехать в отцовский загородный дом. Ага. Срочно. Тут у нас… — бегло смотрю в зеркало заднего вида и замечаю, как неестественно сильно порозовели щёки девчонки. — В общем, у одной знакомой случилось переохлаждение. Нужно помочь. Что? В больницу не можем, нет. У неё… эм… проблемы. Нужна ваша помощь. Сможете приехать?

Палыч соглашается, и пока мы едем обратно до дома даёт чёткие инструкции, что нужно сделать в первую очередь.

У меня голова пухнет от его инструкций, стараюсь не забыть, что за чем. На сердце пипец неспокойно.

Только бы обошлось. Твою мать! Пожалуйста! Пусть с ней всё будет хорошо!

Михаил

Время до приезда доктора тянется невыносимо долго. Малышка горит. Её щёки и кожа становятся красными и пылают.

— Принеси одежду, — командует брат. — Палыч сказал, что её нужно в тепле держать, но не перегревать.

— Может, обогреватель включим? — предлагаю, глядя на девчонку, которая, находится в каком-то полубреду. То подругу свою зовёт, то какого-то Казимира… чёрт голову сломит, что с ней творится!

— Нет, — качает головой Саша. — Перегрев ей вреден, давай просто оденем и под одеяло положим.

Следующий час ношусь по дому как ужаленный. То за одеждой бегаю, то воду в грелку кипячу, то за градусником… Измеряем температуру — термометр показывает запредельные тридцать девять и восемь! Твою ж мать…

У меня руки трястись начинают. Девчонка кашляет, пребывая в полубессознательном состоянии. А я только и молюсь о том, чтобы её организм выдержал этот стресс. Только бы ничего не случилось!

Наконец, когда приезжает Палыч, мы быстро проводим его к больной. Он тут же осматривает её, берёт кровь из вены и ставит какую-то капельницу.

Наконец, Маша успокаивается и засыпает.

Палыч выходит из её комнаты через час и утирает со лба пот.

Снимает очки и садится на диван.

— Ну? — хрипло спрашивает, поднимая на нас суровый взгляд.

— Что? — переспрашивает Саша.

— Что, архаровцы, довели девчонку?

— Мы? — брат вскидывает брови.

— А кто ещё? Я тут, кроме вас, больше никого не вижу!

— Она что-то сказала? — сглатываю ком в горле.

— Нет, ничего связанного, она в бреду. Поставил ей успокоительное со снотворным. Вколол жаропонижающее. Вот вам препараты. Антибиотики колоть дважды в день строго в одно время, антигистаминные один раз в день, вот тут ещё витамины группы В… — он протягивает исписанный непонятным врачебным почерком листок бумаги. — Тут всё подробно написано. Следуйте предписаниям.

— А в больницу ей не надо? — сдавленно спрашиваю.

— Нет, там ей выпишут точно такое же лечение. Я ещё кровь в лабораторию отвезу, пусть проверят. Как температура спадёт, позвоните мне. Я скорректирую лечение.

— Хорошо, — вздыхаю. Мда… чувствую, ближайшие дни я буду не клиентом этой красотки, а её медбратом. — Так что с ней?

— Нервное истощение, переохлаждение. По поводу воспаления пока сказать сложно, потому что чисто с физиологической точки зрения с девчонкой всё в порядке. Иногда такая температура может подняться на фоне сильного стресса. Если к утру спадёт, значит, моя теория верна. Она просто слишком сильно испугалась.

Твою ж мать… Такое уже нельзя сымитировать! Неужели, она, и правда, так сильно нас боялась? Может, подумала, мы её Хлыщёву отдадим? Поэтому так отреагировала?

— Кто она такая? — Палыч поднимает на нас свой серьёзный, вдумчивый взгляд. — Вы где её нашли? Почему ей нельзя в больницу? Она преступница?

— Проститутка, — хмыкает Саша.

— Правда? — хмурится Палыч. — Что-то непохоже.

— Почему это?

— Ну… я за свою карьеру их навидался немало. Выглядят они иначе. Конечно, надо ещё по гинекологии смотреть, но… это я только с её согласия могу сделать.

— А… можно кровь на венерические проверить? — спрашивает брат.

— Это ещё зачем?

— Занадом, — обрывает. — Так проверишь?

— Проверю, ладно, — Палыч явно нами недоволен. — Вы, конечно, охренели, парни! Ваш отец бы вас за такое за уши оттаскал и ремнём по жопе надавал. Хорошо, что он вас не видит.

— Угу, — киваю, вздыхая.

Мда… заварили мы кашу — теперь хлебать не перехлебать. Ещё и Рамзин с Хлыщёвым на хвост сядут. Вот оклемаются после попойки и начнётся…

— Короче, мне всё это очень не нравится, парни. Не трогайте девчонку, пока в себя не придёт. А потом отпустите. Мой вам совет. Какие бы у вас не были с ней счёты, не нужно в зверей превращаться. Вас же не так воспитывали.

Чувствую в сердце укол совести. Пытаюсь понять, в какой момент этой истории с Машей всё пошло не так?

— Результаты анализов будут готовы завтра, — вздыхает пожилой врач. — Позвоните мне с утра. Если температура спадёт, то я приеду к вам через четыре дня. У меня курсы повышения квалификации, раньше не вырваться.

— А если не спадёт?

— Если не спадёт, то в больницу её везите! — Палыч ударяет кулаком по столу. — Я вас больше прикрывать не буду. Совсем охренели!

Он окидывает нас недовольным взглядом и встаёт, направляясь к двери.

Мы с братом переглядываемся.

Потом Саша идёт провожать друга отца, а я поднимаюсь обратно к Маше.

Девчонка свернулась калачиком под одеялом и мерно спит, не замечая ничего вокруг.

Стою над ней, сложив на груди руки. Сердце дико шарашит в груди, перекачивая по телу щедрые порции адреналина

Чёрт тебя дери, Солнцева! Вот что нам прикажешь с тобой делать?!

Маша

Солнце играет на коже яркими лучами. Переворачиваюсь на другой бок и до бровей натягиваю одеяло. Чувствую себя куском пластмассы. Большой поломанной куклой, в которую всю ночь как-то неправильно играли.

Тело болит. Каждая мышца отчётливо ноет под кожей. Я вся какая-то липкая и… кажется, в чужой одежде.

Ощупываю себя, ощущая непривычно просторную футболку и брюки. Голова такая тяжёлая, словно ватой набита. Виски ноют от каждой напряжённой мысли.

Пытаюсь вспомнить всё, что случилось со мной накануне, усиленно отгоняя вязкий сон. Мой побег… он явно не удался. По обрывочным картинкам, которые я вижу сквозь густую пелену вчерашнего смятения, вспоминаю, как долго ночью шла через лес. Как жутко замёрзла и устала… как тропинка привела меня в тупик. Как я чуть не соскользнула с обрыва… Окончательно испачкавшись и выбившись из сил я прилегла под каким-то кустом. Уже тогда меня било крупной дрожью. От холода я почти не чувствовала конечностей, а потом… начался дождь. Сил идти не было. Ни моральных, ни физических. Я горько плакала, а потом, кажется, отключилась.