Перерождение легенды (СИ) - "Марк З. Штейн" - Страница 22

— Да-да, кто-то настучал, что мы около их деревни сидим и натравил на нас.

— Заводским кто-то настучал? — недоверчиво проговорил Гаврул. — Это кто же?

— А вот не знаю. Потому у тебя и спросить хочу кое-чего.

— Чего?

— Да ничего уже. Ты всё одно отвечать не хочешь. У нас кто-то в деревне, кажись, заводским стучит, а ты…

— Кто?! — взревел Гаврул. — Какая паскуда стучит?!

— Да тихо, тихо… Я вот как раз разобраться хочу. Ты мне только скажи вот что. Ты ж не сам додумался заметить, что у нас пятерых морды разбиты в один день оказались?

— Сам!

— Да перестань…

— Ну ладно-ладно… — Гаврул глянул на Арефея недовольно, сплюнул ещё раз. — Не сам. Мальчонка есть такой, Тласом звать. Видел в школе, поди. Хворый такой, бледный весь и падает иногда в полях да вырубается.

— Помню, кажись, такого.

— Ну вот. Он и сказал, дескать, ходят твои друзья Рафнут с Давратом… Короче, он сказал.

Арефей хмыкнул.

— Стало быть, про нашу с Дарилиной встречу на сеновале, тоже он сказал?

— Не, не он.

— О! А кто ж?

— Да такой длинный да тощий. Тоже Рафнутом звать, как бородача нашего. Тоже ты его по школе знать должен.

— Знаю.

— Так это что, получается, они заводским про нас стучат?

— Вот и хочу я это понять.

— Надо! Надо понять, Арефей! Если и вправду паскуды заводским стучат, то удавлю их!

— Узнаем. Поможешь?

Гаврул задумался на секунду. И кивнул уверено.

Арефей всего на пару секунд отлучился, а когда вернулся, Гаврул уже всё лицо Рафнуту разбил, превратив его в кровавую мешанину.

— Ты чего натворил, дурень?! Уймись!

Арефей бросился к Гаврулу, хотел схватить за руку, которой тот уже замахнулся, да не успел. Кулак врезался в челюсть Рафнута, выбил ему зуб, вылетевший на землю с кровавой слюной. Сам Рафнут обмяк, сполз по стене сарая, за который его затащили Гаврул с Арефеем.

— Чего у вас там? — спросил Рафнут, выглянув из-за угла сарая.

— Ничего, — буркнул Гаврул, глядя на другого, только что избитого им Рафнута. — Караульте дальше, мы ещё не закончили.

Арефей не выдержал да как отвесил Гаврулу подзатыльник.

— Э-э-э! — проревел тот. — Да я тебя!..

— Уймись, недоумок! — злобно крикнул Арефей и указал на валявшегося без сознания Рафнута. — Посмотри на него! Он же теперь долго ничего говорить вообще не сможет! Ты на кой его так избил?!

— А чего он не говорил-то? Сказал бы всё, я бы не бил.

— Да теперь же все сразу всё поймут!

— Чего поймут?

— Поймут кто и за что ему так морду разбил. А мы так и не узнали ничего!

— Ну… ну… ну и чего теперь! Вот и пусть! Сам ничего у него узнать не смог, а я виноват!

— Да заткнись ты уже. Не сказал бы он нам ничего.

— Это почему?

— Потому что! Даже ты, дурень, поймёшь скоро! Значит так, сейчас идём к Тласу, и говорить с ним только я буду. Если ты понадобишься, я тебе скажу. А если нет, то молчи и руки не распускай, понял?

— Ой! Важный какой! Ну давай, поглядим, как у тебя получится, умник. Только с этим вот целый час говорил. И толку?

— Толку… Да тут, кажись… — Арефей осёкся, махнул рукой. — Ай, ладно, пошли к Тласу.

Они вышли из-за сарая.

— Мужики, — хмуро окликнул Арефей Рафнута с Давратом, — сделайте что-нибудь с этим бедолагой… Не знаю даже… отнесите к школе, чтоль, скажите, что нашли такого, что подрался с кем-то, наверное.

Арефей бросил злой взгляд на Гаврула, замахнулся. Да не ударил и только быстро к сиротскому дому зашагал.

Мелкого, бледного да как тень худого Тласа Арефей до этого дня почти не замечал, хоть и жил тот вместе с ним в сиротском доме. И уж тем более не мог Арефей подумать, что Тлас козни против него строить будет когда-нибудь. Да и на только что избитого Рафнута подумать он бы ни за что не смог. Ни с тем, ни с другим Арефей никаких дел в жизни не имел. А вот поди ж ты!

Целый час они с Гаврулом пытались от Рафнута что-нибудь узнать. И уговаривали, и угрожали, и не бить обещали — всё без толку. Смотрел Рафнут на них испуганно да молчал. И стоило Арефею лишь на секунду отлучиться, — показалось ему, что Даврат его окликнул из-за угла сарая, — как Гаврул до полусмерти Рафнута избил. Арефей уж пожалел, что Гаврула с собой взял. Да только нужен он был, чтоб не начали Рафнут с Тласом отпираться, дескать, не говорили они ничего и никому.

На крыльце сиротского дома ждали Антир с Игнаром.

— Тлас там? — спросил Арефей, кивнув на входную дверь.

— Ага, как со школы пришёл, так и не выходил, мы караулили, — доложил Антир.

— Это хорошо. Так, глядите внимательно, мужики. Если вдруг Тлас убегать надумает, то хватайте, не отпускайте. Нехорошее я чую.

— Чего такое? — забеспокоился Антир.

— Потом скажу, — сухо сказал Арефей да внутрь пошёл. Гаврул шёл следом.

Тласа они нашли быстро. Сидел тот в комнате на табуретке с другими мелкими мальчонками его возраста. Гаврул одним «А ну-ка отсюда все!» разогнал лишних. Тлас тоже хотел убежать, но Гаврул схватил его, усадил обратно на табуретку и заорал:

— Ну, паскуда, рассказывай, как заводским стучишь!

Гаврул замахнулся. Арефей быстро схватил его за руку да ударил сильно кулаком в живот. Согнулся Гаврул, кашлем зашёлся, пытался чем-то Арефею пригрозить да только шипеть у него получалось.

— Тлас, не слушай его, — спокойным голосом сказал Арефей, глядя мальчонке в испуганные глаза. — Дурной он. Просто ответь нам на один вопрос, ладно?

Тлас так и смотрел на Арефея, не шелохнувшись, и лишь громко и часто дышал.

— Я обещаю, тебя никто не тронет, нам просто узнать кое-что очень нужно.

— Ага… — заговорил вдруг Тлас дрожащим голосом, — не тронет… как же…

Гаврул откашлялся и тут же снова заорал:

— Да ты, паскуда, будешь говорить или нет?!

Арефей резко к нему развернулся да как начал бить, приговаривая:

— Да чтоб тебя, дурень! Ты прекратишь мешать аль нет?!

Гаврул руками закрылся и забился поскорее в угол.

— Вот, видишь? — Арефей снова к Тласу повернулся. — Не страшный он. А я тебя бить не стану. Просто скажи…

— Не станете вы… — всё таким же дрожащим голосом перебил Тлас, по щекам его слёзы покатились. — Да бейте! Ну побьёте вы меня, а дальше что? Мне и без вас конец!

— Да ты погодь, малой! — Арефей встревожился. — Ты чего такое говоришь-то? Тебя кто так напугал-то, а?

Тлас во весь голос зарыдал, головой как сумасшедший качать принялся.

— Зачем я в это всё ввязался?! — проревел он, уткнув лицо в ладони.

— Тихо, малой, тихо. Никто ж тебя не убъёт. Да мы тебе поможем, если что…

— Никто мне не поможет! — завизжал Тлас. — Никто! Никто! Никто!

— Да прекрати ты орать! — крикнул из угла Гаврул.

Тлас вдруг затрясся весь, ходуном заходил, свалился с табуретки, хрипеть начал, выворачиваться. И затих.

Гаврул подлетел к нему, принялся по щекам хлестать.

— Очнись! Очнись, паскуда, да рассказывай!

— Уймись! — кринкул Арефей.

Он оттолкнул Гаврула, присел рядом с Тласом, хватил его за голову.

— Слышь, Гаврул? — дрожащим голосом проговорил Арефей. — Не дышит он. Помер, кажись.

***

Деревенских тихо хоронили. Придёт семья покойника, положит его в землю, поплачет немного да дальше по своим делам идёт. Хоронили всегда рано утром, до того, как начнутся работы в полях да занятия в школе.

Хоронить Тласа почти никто не пришёл.

Арефей стоял возле могилы, которую закапывали мужики, молчал. Из сиротского дома пришли ещё Антир с Игнаром, а больше никто. Так они и стояли в тишине, только лопаты о землю звякали, да тихо причитали плаксивыми голосами старушки, зачем-то пришедшие.

— Мальчонка совсем ещё ж!

— Да какой ж малой ещё был-то!

— Да как же это так!

Арефей едва держался, чтобы не обернуться к ним да не закричать во всю глотку, чтобы замолкли дуры старые.