Капля яда (ЛП) - Пенроуз Х. Р. - Страница 72

Он описался, издавая звуки боли, и я сморщил нос от отвращения. Киска.

Марк издал какие-то звуки из-за своего импровизированного кляпа, но я отмахнулся от него, зная, что разобрался бы с ним позже. Он собирался увидеть падение своего избранного наследника, того, кто должен был унаследовать все его предприятия после его смерти. Казалось, что он направлялся прямо ко мне, и я бы с удовольствием разобрал его до основания.

Не обращая внимания на промокшие штаны, я разрезал их по бокам, стягивая материал, не заботясь о том, чтобы не задеть его кожу, оставляя его полностью обнаженным для меня ниже пояса. Это действительно вывело его из себя.

— Старший брат, — протянул я, размахивая ножом, пока он наблюдал за каждым моим движением. — Ты только что признался, что знал о продолжающемся изнасиловании человека? Который, когда это началось, был несовершеннолетним ребенком? И шутил по этому поводу? Той, кто принадлежала мне, кто моя.

Мои ноздри гневно раздулись.

— Черт! — невнятно пробормотал он, безуспешно пытаясь пошевелиться.

Я рванулся вперед, разрезая его сморщенный член. Шесть, семь, восемь раз. От кончика до основания, медленно кастрируя его. Я услышал рвотные позывы на заднем плане.

Пресли сунул это туда, где ему не место, потакая другим жертвам. Отбросы общества.

Обеими руками я сорвал оставшуюся одежду с его верхней половины, материал безвольно свисал по бокам, когда я уставился на неповрежденную плоть на его груди. Зная, что мои глаза блестели от восторга, и используя то же самое острое лезвие, что я использовал для его — я посмотрел вниз — культи, я вскочил и сильно пнул его по окровавленному месту.

Я схватил его за плечо, вырезая имена на его груди, каждое из которых идеально представляло его. Педофил. Ничтожество. Пизда. Насильник.

Его крики были самыми сладкими звуками. Кровь сочилась из множества частей его тела, которые теперь были покрыты шрамами, свидетельствующими о том, кем он был на самом деле.

Блевотина хлынула у него изо рта нескончаемым потоком. Это было заслуженно, но я уже повеселился с ним. Грубо схватив его за волосы, я посмотрел ему в глаза, которые были полны ненависти и боли.

— Будем надеяться, что в твоем случае реинкарнации не существует, — прокомментировал я.

Я врезал нож в одно его ухо — кровь водопадом полилась по моей руке — и продолжил водить им по его горлу к другому уху.

Через несколько мгновений его голова тяжело опустилась мне на руку, когда погас свет. Я оттолкнулся от него, когда его мертвое тело рухнуло на пол.

Затем я повернулся к мужчине постарше.

Я ухмыльнулся, направляясь в угол, где ему заткнули рот кляпом и связали. Вырвав ткань у него изо рта, я позволил ему произнести эти слова, на данный момент.

— Сынок, — строго сказал он.

Он никогда по-настоящему не был моим отцом, а я никогда по-настоящему не был его сыном, так что этот тон мне совсем не подходил. Увидев решимость в моих глазах, он посуровел в ответ, и я понял, что он понял, что мольбы сохранить ему жизнь не сработали бы.

Я перевел взгляд на Техаса.

— Не возражаешь, если я одолжу твой нож?

Техас передал его мне без лишних вопросов. Держа свои и его руки по отдельности, я улыбнулся донору спермы и ударил обеими по его бедрам, прорезая мышцы, как масло, пока не почувствовал, что они врезались в кость.

Я спокойно встал, оставив их на месте. Он не мог их снять; его руки были связаны. Слезы текли по его лицу в такт прекрасным звукам его невыносимой боли.

Я чувствовал, что все мои братья у меня за спиной, их энергия окружала меня. Они мысленно подбадривали меня и, образно говоря, стояли рядом. Я никогда не был так благодарен за то, что нашел место, где я принадлежал им, где меня никогда не чурались. Мое мнение имело значение.

— Жаль, что до этого дошло, — сказал я Марку.

Мой тон был полон сарказма. Вращая ножи по мере того, как они расширялись в его плоти, я разрезал еще больше мышц и сухожилий, пока его кровь текла свободно. Это, должно быть, мучительно.

— Ты пробовал себя в местах, которые должны были быть строго запрещены, не так ли?

Он выдавил из себя уклончивый ответ. Этот человек не чувствовал ни капли вины за то, что общался с несовершеннолетними детьми и людьми, не желавшими этого, брал у них пробы, использовал их и обучал, прежде чем отправлял владельцам, и все это для того, чтобы набить свои карманы.

Не очень вежливо я вытащил ножи из его бедер, отбросив нож Техаса в сторону, когда взял в ладонь свой. Закатав рукава его белой рубашки, которая уже была забрызгана грязью и кровью, я сделал медленный глубокий надрез от внутренней стороны локтя до запястья, где затем дважды полоснула крест-накрест, повторив с другой стороны. Под ним собралась лужа крови, но у него все еще было время благодаря невероятному человеческому телу, работавшему сверхурочно, пытаясь сохранить ему жизнь.

— Никчемный кусок дерьма, — пробормотал он окровавленным ртом, но достаточно громко, чтобы мы все услышали.

Я скорее почувствовал, чем смог разглядеть, как остальные напряглись позади меня.

Я снисходительно погладил влажные от пота волосы на его голове, которые он стряхнул, но застонал от боли от внезапного действия. Его тело постепенно отключалось.

— Не повезло. Ты никогда не станешь мотивационным оратором.

Я вытер нож о брюки и, защелкнув его, убрал в карман. Я сделал небольшой шаг назад. Сунув руку в карман, я просунул пальцы в кастеты. Кровожадная ухмылка скользнула по моему лицу.

Мой кулак взлетел и нанес прямой удар ему в нос, хрустнувший от силы, которую я вложил в удар, и брызнула кровь. Его звуки подстегивали меня, когда я обрушивал удар за ударом на все его тело и лицо, мои костяшки пальцев и кисть принимали удары, я не чувствовал боли. Я отплатил за каждый удар, который он наносил моему растущему телу, за каждый пинок, которому он меня подвергал. Он получил их все в десятикратном размере.

Отстранившись, я посмотрел на изуродованное тело. Я слизнул кровь с губ, не уверенный, чья это была кровь. Я стряхнул кастеты, позволив им со звоном упасть на пол.

Схватив пистолет, который висел в кобуре у меня в заднем кармане, я прицелился и быстро нажал на спусковой крючок, всадив пулю ему между глаз. Боль внутри меня утихла от осознания того, что он больше не мог ходить по этому миру.

Я задыхался от напряжения, моя грудь вздымалась. Я был с ног до головы покрыт той же ДНК, что и во мне, но я чувствовал себя чертовски пьяным.

Сквозь него просачивались какие-то движения. Я не обратил внимания на то, сколько времени прошло, когда заметил, что команда уборщиков уже была здесь, чтобы избавиться от всех улик, которые я создал, они, должно быть, были наготове.

Дрю присоединился ко мне, наблюдая, за их работой. Мы делали это не часто, но было поразительно, как легко они могли стереть все следы того, что происходило в этой комнате.

Вы не должны беспокоиться о тех людях, которые могли причинить вам физический вред, вы должны бояться тех, кто знал, как незаметно и легко избавиться от тела, как будто это была обычная ежедневная уборка. Это дерьмо следующего уровня.

— Я забываю, насколько мы похожи, когда ты оказываешься в этой зоне, — заявил Дрю без осуждения.

Я просто подавлял то, что он охотно демонстрировал. Хотя он был прав, даже команда и мои самые близкие братья иногда забывали. Никто не произнес ни слова, но я увидел, как некоторые вздрогнули, защищая свои коронные украшения.

Глава 36

Милла

Я была заперта в этих четырех стенах, которые надвигались на меня, понятия не имея, как долго я здесь находилась.

Я безуспешно пыталась следить за временем, но из-за того, что еду бросали в меня через нечетные промежутки времени, а часов, которые можно было бы проверить, не было, я совершенно заблудилась. Каждый раз, когда кто-то из мужчин открывал эту дверь, чтобы принести еду, я так быстро набрасывалась на нее, но независимо от того, насколько близко я была к этой двери, она закрывалась с тяжелым лязгом, когда я колотила по ней кулаками, крича этим придуркам, чтобы они позволили мне уйти. Я знала, что они этого не позволили бы, но я не могла позволить себе сидеть сложа руки и не пытаться.