Куриный бульон для души. Не могу поверить, что это сделала моя кошка! 101 история об удивительных вы - Хансен Марк Виктор - Страница 7

Гарри снял кепку и почесал лысину, осматривая фронт работ. Кошки осторожно высунулись из-за двери.

– Я принесу из грузовика вентилятор и лестницу – сказал Гарри и добавил: – Симпатичные кошки.

В этот момент Орео нырнул за диван, а осмелевшая Печенька вскарабкалась на вершину коробочной горы.

Орео и Печенька были из одного помета, их мать принадлежала моей коллеге из Теннесси, а отец, если верить слухам, был питомцем известного исполнителя кантри.

Котятам едва исполнилось несколько дней, когда мы впервые увидели их. Моя дочь выбрала имя для Орео из-за его черно-белого окраса. В то время как палевая кошечка с хвостиком-обрубком вполне предсказуемо стала Печенькой. Оба оказались весьма покладистыми, хотя и разными по характеру.

– Гарри, я ухожу на работу. И должна предупредить вас о кошках, – сказала я, роясь в нераспакованной коробке в поисках пары туфель. – Палевая кошка по имени Печенька в душе альпинистка. Если будете подниматься на чердак, пожалуйста, уберите лестницу. Кто знает, сколько времени нам потребуется, чтобы спустить Печеньку обратно.

– Без проблем, – усмехнулся Гарри.

– Черно-белый кот – это Орео, – продолжила я, предвидя предстоящую реакцию. – Это может показаться странным, но он, вероятнее всего, скоро попытается обнять вас. Не беспокойтесь: у него нет передних когтей, так что он не причинит вам вреда.

Гарри остановился как вкопанный и с сомнением посмотрел на меня. Потом открыл дверь и вышел. А через несколько минут – вернулся.

И я тут же услышала его крик.

Я заглянула в гостиную. Как и ожидалось, Орео прыгнул и теперь цеплялся за Гарри, обхватив его лапами за шею и головой уткнувшись ему в подбородок. Это было самое гостеприимное объятие на свете.

– Он действительно это делает! – изумленно выдохнул Гарри, поглаживая мурчащего Орео.

– Он хочет сказать, что вам здесь рады, – просто ответила я.

Mарианна Гамильтон

Однажды моя сестра Дженни позвонила мне из Общества защиты животных, чтобы рассказать о крошечном, печально мяукающем рыжем котенке. Его мать погибла под машиной.

– Других котят уже разобрали. Остался только он, – сказала Дженни и, помолчав, добавила: – Он совсем один.

Потом она замолкла, не решаясь провести параллель между бездомным котенком и мной.

В то время я действительно была одинока.

Я совсем недавно переехала в Портленд, штат Орегон, и устроилась постоянным консультантом в закрытое лечебное учреждение для девочек-подростков, которые боролись с психическими заболеваниями и зависимостью от наркотических веществ. Работа была изнурительной. Порой я оказывалась в ситуациях, к которым меня не смог бы подготовить даже самый лучший факультет колледжа. Однако с еще большим трудом давались мне попытки восстановиться после болезненного расставания, которое предшествовало моему переезду.

– Я могу подарить тебе этого котенка на день рождения, – между тем предложила Дженни.

Я всегда мечтала завести кота, и Дженни это знала. У моего бывшего парня была сильная аллергия, но после того, как мы расстались, никаких причин откладывать больше не было. Если не принимать во внимание тот факт, что я все еще сохраняла надежду на примирение.

Сомнения не покидали меня, однако я вняла просьбам сестры и поехала в Общество защиты животных. К котенку меня потянуло сразу. Я дала ему имя Джимми и забрала с собой.

Мне предстояло многому научиться. Джимми слишком рано потерял маму. Ему было трудно понять, как самостоятельно есть, вылизываться и ходить в туалет. В первый месяц мне приходилось кормить его с помощью пипетки и обтирать губкой.

Джимми позволял ухаживать за собой, но это не мешало ему жестоко кусаться и царапаться. Иногда мне казалось, что я могу диагностировать у него те же психологические расстройства, с какими боролись девочки-подростки на моей работе. Сможет ли Джимми хоть когда‐нибудь почувствовать себя комфортно рядом со мной? – спрашивала себя я.

Спустя некоторое время несовершеннолетние пациентки заметили царапины на моих руках. Начались расспросы. Не секрет, что многие девочки в прошлом наносили себе увечья или резали кожу, чтобы справиться с воспоминаниями о травмирующем прошлом: абьюзивных отношениях, скитаниях и насилии. Теперь они смотрели на мои царапины с беспокойством и подозрением.

И тогда я стала рассказывать им истории о Джимми и своих усилиях по его воспитанию. Целый год я приносила им фотографии взрослеющего Джимми, который к тому времени уже вырос и превратился в огромного полосатого кота. Честное слово, он был крупнее некоторых маленьких собачек.

Одни девочки цеплялись за мои истории о Джимми. Другие пропускали их мимо ушей. Многим из них реабилитация в нашем центре заменила реальные тюремные сроки, однако они продолжали яростно сопротивляться персоналу и самому процессу лечения. Те из них, кто больше других хотел вернуться к своей прежней жизни на улице, объединялись и разрабатывали тайные планы побега. Обычно эти планы предполагали ночное нападение на сотрудника и кражу ключей, которые мы все носили с собой.

Мне посчастливилось: за все время работы на меня не напали ни разу. Однако я всегда очень беспокоилась о беглянках. Чаще всего девочек находили и возвращали в учреждение. После этого некоторые из них полностью меняли свое отношение к судьбе.

Однажды апрельским вечером я вернулась домой после особенно трудного рабочего дня. «Привет, Джимми!» – крикнула я в пустоту квартиры, не особенно рассчитывая на ответное приветствие. Джимми никогда не приходил, если его звали, так что весь ритуал состоял скорее в том, чтобы произнести его имя.

Я пересекла комнату и села на узкий подоконник, который тянулся вдоль всей стены. Я любила отдыхать здесь после работы, потому что могла наблюдать за людьми на улице. Джимми тоже частенько запрыгивал на подоконник. Сестра оказалась права: этот кот утешал меня, когда я чувствовала себя одинокой.

Джимми? Я обвела взглядом комнату, на этот раз внимательно присматриваясь ко всем углам. Трудно было не заметить рыжего кота в столь небольшом пространстве. Я слезла с подоконника и принялась искать его в тех немногих местах, где он действительно мог спрятаться. Однако квартира была пуста.

Узжая на работу, я оставила окна открытыми. Получается, что Джимми сбежал и просто выпал, поскольку стал слишком крупным для подоконника. В ужасе я подбежала к окну и посмотрела вниз.

Все кошки приземляются на четыре лапы, но мог ли Джимми пережить падение с третьего этажа на цементную дорогу? И даже если ему это удалось, то сможет ли он жить на улице? Несмотря на свой младенческий опыт, Джимми все‐таки был домашним котом.

И вдруг я увидела котенка, съежившегося в кустах. Его шкурка сияла ярко-оранжевым светом, словно аварийный рожок. Он был жив, но трясся от страха.

Я выбежала на улицу босиком и подхватила его на руки. На этот раз, вместо того чтобы начать царапаться, Джимми расслабился, прижался ко мне и сидел очень тихо, пока я поднималась по лестнице. Он не издал ни звука, даже когда я повезла его к ветеринару на осмотр, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

Меня удивило даже не то, что Джимми выжил при падении, а то, что он не убежал в тот же момент, когда его лапы коснулись земли. Видимо, что‐то все же удержало его. Может, он наконец научился доверять мне? Теперь я знала, какую историю рассказать девочкам на следующий день.

Иногда мы понимаем, что падаем, но не можем объяснить, как это произошло. Жизнь – это не только умение твердо стоять на ногах. Мы должны знать, когда следует оставаться на месте и принимать помощь от людей, которым доверяем.

Салли Десуза