Ловушка для лжепринцессы (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 18

— Всё, хватит. Я достаточно долго тебе подыгрывал. С меня довольно!

— Прекрасно. Довольно так довольно, — обрадовалась я, что он наконец отцепится.

— Скажи мне правду! — властно потребовал Салаир.

Решительное лицо находилось так близко, что я разглядела недовольные морщинки. Вблизи он выглядел куда старше сорока, а ещё от него неприятно веяло то ли местным табаком, то ли просто жжёной травой.

От волнения и страха у меня пересохли губы.

Всё рассказать, избавиться от этого бремени и изнуряющих взглядов? Я бы рада.

Но нельзя. Никак нельзя. Особенно канцлеру.

На кону моя жизнь.

— Какую правду? О чём вы? — неуверенно спросила я, глядя в тёмно-зелёные глаза канцлера, пытливые и жестокие.

— Ты прекрасно знаешь, о чём я. И не сможешь увиливать вечно.

Именно это я и собиралась делать — увиливать. Пусть не вечно, но хотя бы один год. Один такой махонький, коротенький годик.

— Я ничего не должна вам объяснять, вайсленир Салаир. Ничего.

В ответ на обычно серьёзном лице появилась усмешка.

— Ты права. Ты ничего мне не должна. Но у тебя нет логичной причины отказываться от моего предложения, кроме одной: ты что-то скрываешь. Что именно?

Он подозревает? Знает? Как много?

От одной только мысли о том, что я прокололась, перехватило дыхание. Казалось, весь мир обрушился на меня своей тяжестью, и оттого невозможно стало сделать вздох. Мне ни в коем случае нельзя было выдать своей тайны, но если канцлер уже напал на след, то что я могла ему противопоставить?

— Вы правы, вайсленир Салаир. Я скрываю огромный секрет, — тихо призналась я, нервно заправляя за ухо прядь волос.

От всепоглощающего внимания главы Тайной канцелярии было ни убежать, ни спрятаться, многие пытались, но не получилось ни у кого.

— Какой? — прокуренным голосом отозвался он, наступая на меня.

До мне вдруг дошло: он тоже волновался. Пусть не показывал этого, пусть даже никогда бы не признал. Но я чувствовала. И оттого становилось капельку проще поверить, что удастся его провести.

— Очень важный, — прошептала я.

— Ты можешь доверить мне любую тайну, — вкрадчиво проговорил вайсленир Салаир.

Я точно знала, что эту не могу.

— Любую тайну? — выдохнула я прямо ему в губы. — И вы сохраните её? Не предадите меня?

— Да. Сохраню. Даю слово.

Наши взгляды схлестнулись, и я с трудом удерживалась от того, чтобы не впасть в истерику. Совсем запуталась в паутине чужой лжи, но была уверена: Салаир не поможет. Только хуже сделает.

— Даже не знаю, поверите ли вы… — закусила я губу, наблюдая, как его взгляд переместился к моему рту.

— Скажи мне…

— Хорошо, вайсленир Салаир, вы меня убедили, — ласково прошептала я, доверчиво заглядывая в его необычные глаза, и с придыханием проговорила: — Вот моя тайна. В это сложно поверить… и я давно скрываю это от всех… но вам… только вам… я раскрою секрет… на самом деле… у меня… три ноги!

Его лицо из выжидательно-заговорщического стало сначала удивлённым, а потом сердитым. Я фыркнула, а после не выдержала и рассмеялась в голос.

— Лалисса! — укоризненно воскликнул он.

Чужое имя неприятно кольнуло, но я к нему уже привыкла. Вернее, пыталась привыкнуть.

— Бросьте, вайсленир Салаир. Нечего мне вам рассказывать, так что не тратьте время понапрасну.

Я обезоруживающе улыбнулась, надеясь, что на этом разговор можно считать законченным, а тему — исчерпанной.

— Ты же не думаешь, что я так просто сдамся? — он придвинулся ещё ближе, вынуждая меня отступить и упереться спиной в стену.

Если честно, я очень надеялась, что он устанет меня мучить и наконец сдастся. Прямо-таки рассчитывала. В конце концов, я — юная девушка, мне по возрасту положено быть наивной и верить в чудеса. Например, в то, что от меня отстанут все эти могущественные пропахшие куревом маги и дадут вздохнуть спокойно.

Я задорно посмотрела в упрямое лицо канцлера, улыбнувшись ещё шире.

— Надеюсь, вы переключите внимание на кого-то, кому оно по душе.

Терять-то уже всё равно нечего: если канцлер хоть что-то заподозрил, то я влипла, как муха. И совсем не в мёд.

— Ты зря меня дразнишь, — хищно и предвкушающе улыбнулся он в ответ и поставил тяжёлые руки возле моих плеч, словно заключив в клетку своих подозрений. — Или думаешь, я не смогу выяснить, кто ты такая и зачем притворяешься принцессой Гленнва́йса?

Улыбка сползла с моего лица.

И стало страшно. По-настоящему страшно.

Ноги вдруг онемели. Эмоции захлёстывали, казалось, будто светлый королевский парк внезапно превратился в дремучий мрачный заколдованный лес, который узловатыми корнями оплёл мои лодыжки. Потрясающее сиреневое небо в мгновение ока стало ядовито-фиолетовым, а поющие птицы принялись за исполнение панихиды по одной крайне невезучей попаданке.

— Что вы имеете в виду? — захлебнулась я воздухом.

— Я понял, что ты самозванка, и ждал, как ты себя проявишь, но ты ничего не предпринимала. Контактов ни с кем за пределами дворца не имела, что умно. Но ни разу не колдовала за все эти дни, что может иметь только одно объяснение: магии у тебя нет. Я хочу знать, кто ты и с какой целью заняла место принцессы? Настоящая Лалисса жива, это я уже проверил. Она в плену?

Я в ужасе смотрела на канцлера, а потом хрипло спросила:

— С чего вы взяли, что я не настоящая принцесса?

— Не делай из меня идиота! — хмыкнул он. — О том, что ты не Лала, я догадался в первый же день. Сомнения возникли за завтраком, но затем ты окончательно выдала себя.

В горле пересохло. То есть он всё это время знал и молчал? И не сказал королевской чете? Разве так должен был поступить глава Тайной канцелярии?!

— Как вы догадались? — только и смогла спросить я.

— Лала никогда бы не позволила тискать себя в коридорах. И когда я сказал, что ты раньше была не против, а ты ответила, что это в прошлом, я сразу же всё понял. А сегодня ты ожидаемо не прошла вторую проверку, совсем простенькую, невольный экспромт, позволивший увериться, что магии у тебя нет, — насмешливо протянул он. — Как тебя зовут?

Бутылочного цвета глаза впивались в лицо как осколки стекла.

Я попыталась отступить, но было некуда. Курс выживания в городской и дикой местности сейчас ой как пригодился бы. Жаль, что Каппи не предлагала курса выживания в дворцовой местности, на него я бы побежала, роняя тапки.

— Я Лисса. И я ничего не могу рассказать. Связана клятвой.

Салаир вдруг схватил меня за горло и больно сжал.

— Где настоящая принцесса?

Задыхаясь, я выдавила:

— Не знаю! Но она в порядке! Не в плену…

Лицо налилось кровью, в спину впились неровности каменной кладки, в ушах зазвенело. Я вцепилась в душившую меня руку, но ничего сделать не смогла, меня словно прессом прижало к замшелой стене.

Дышать я пока могла, но отчётливо понимала: это исключительно по милости канцлера.

— Кто ты такая?

— Я ничего не могу рассказать! Спросите короля! — прохрипела я, и хватка на горле ослабла.

— Значит, он в курсе? Это многое объясняет. Действительно многое, — внезапно улыбнулся канцлер.

Психопат!

— Отпустите! И пойдёмте к королю!

— Ну уж нет. Ты никому ничего не расскажешь о том, что я в курсе, иначе умрёшь. И поверь, моя кара настигнет тебя с гораздо большей вероятностью, чем откат от нарушенной клятвы.

В глазах Салаира было столько холодной решимости, что сомневаться в реальности угроз не приходилось. Канцлер явно не чурался грязных методов и не боялся испачкать руки. Но какой смысл ему скрывать свою догадку от короля?

— Отпустите! — в панике забилась я и наконец отодрала цепкие сильные пальцы от своей шеи.

— Прости, дорогая. Я погорячился. Если честно, до последнего немного сомневался в своих выводах, но ты так легко сдалась и сама призналась.

Что?! Он сомневался? Но он выглядел так, будто этих самых сомнений нет никаких!

Видимо, обиженное недоумение отразилось на моём лице, и он снова улыбнулся, ласково погладив шею, которую только что чуть не сломал.