Русская война 1854. Книга вторая (СИ) - Савинов Сергей Анатольевич - Страница 38

Удивительно, но подобные исследования пока еще никто просто не проводил, и та теория, которая без всякой пользы валялась у меня в голове, сейчас могла сойти за уникальное откровение. Впрочем, как я уже успел убедиться, откровения без опыта не работают.

А вот вместе с опытом… Уже к концу дня эти двое нашли причину, почему мою машину клинило. Оказалось, что дело было в низком давлении в котле. Из-за этого даже во втором цилиндре пару порой не хватало силы, чтобы правильно толкнуть поршень. Что уж говорить про третий… Потом мы спорили, что с этим можно сделать. Очевидное решение — добавить трубы и увеличить давление. Но и тут все было непросто. Я узнал, что современные стали не очень прочные и легко могут взорваться, стоит только переборщить в своих желаниях.

Получалось, что я смогу довести до ума свой котел, но его потенциал будет очень сильно ограничен, пока не появятся новые виды стали. А это еще лет тридцать… Может, с моим участием выйдет и меньше, вот только я пока даже не представляю, куда здесь копать.

— А если сделать больше труб? — мне все-таки пришла в голову очевидная, на первый взгляд, идея.

— В смысле еще больше труб? — Михаил, кажется, опять «сломался» от этой простоты. С моими инженерами весь день периодически так бывало, что я даже перестал обращать на это внимание.

— Больше труб, меньше их размер, соответственно, они смогут выдержать большее давление, которое будет двигать нашу машину, — пояснил я.

— Почему размер будет влиять на давление? — спросил Генрих.

Я мысленно прокрутил в голове одну из школьных формул. Давление — это килограмм на квадратный сантиметр. Меньше сантиметров площади — наверно, меньше давление. Я попробовал переложить формулу на что-то более понятное.

— Представьте крышу при штормовом ветре, — море навеяло свои ассоциации. — Чем она больше, тем выше шанс, что даже небольшой ветер сможет ее унести. То есть чем больше площадь, тем выше давление. А если это работает в одну сторону, то должно и в другую.

Мои инженеры переглянулись, у них еще точно были вопросы и сомнения, но зачем их задавать, если можно будет проверить все на практике. На этом мы и расстались. Михаил с Генрихом теперь будут дорабатывать котел, который, когда его доведут до ума, поможет нам запустить дирижабли, и, возможно, на тот же алюминий его хватит…

Я же смог освободиться для новых задач. Планеры и ракеты пока могли подождать, а вот с запуском пушек на железнодорожной платформе хотелось поторопиться. После услышанного разговора Тотлебена и Корнилова, когда они обсуждали постоянное появление новых вражеских батарей, я долго думал, что можно с этим сделать. А потом понял, что нужно есть слона по частям.

— Что есть? — удивленно спросил у меня оказавшийся рядом Вяземский. Что-то он зачастил в гости.

— Слона, — пояснил я, не добавив ни капли ясности. Все мысли сейчас были о том, что стоит получше себя контролировать и не болтать вслух все, что придет в голову. А то ведь в следующий раз можно выдать и что-то более опасное. Вот до чего доработался!

— А зачем его есть? — не унимался князь.

— Есть такая детская загадка, — пояснил я. — Как съесть слона?

— И как? — Вяземский подался вперед.

— Как я и сказал в самом начале. По частям, просто берешь и ешь, — я улыбнулся. — Суть этой загадки в том, что даже самую сложную задачу, какой бы большой и невыполнимой она ни казалась на первый взгляд, можно решить, если просто начать.

— По чуть-чуть. То, что можешь. Я понял, — князь задумался.

— Вы, кстати, просто так или по делу? — я шагал в сторону малой деревянной мастерской. Там сейчас занимались созданием гондолы для будущего дирижабля, а где-то в углу валялись остатки развалившейся после первого же тренировочного выстрела железнодорожной платформы.

— Вы же знаете, что мой полк снова перевели на оборонительные позиции между вторым бастионом и Малаховым курганом? — князь начал издалека. Я кивнул. — Так вот сегодня к нам пришли люди с вашим новым прибором, чтобы передать его батареям и научить измерять расстояние. Так он не работает!

— Сломали?

— Нет, он изначально не работал. Сколько раз ни проверяли, ни разу точно дистанцию не показал. Штабс-капитан Покровский, который командует батареей рядом с нами, начинает склоняться к мысли, что эта шутка, возможно, не приспособлена к земной поверхности.

— Что? — мне показалось, я потерял нить разговора.

— Ну, вы использовали прибор в небе. В море у адмирала Новосильского он тоже себя показал. А вот на земле, видимо, какие-то энергии мешают ему правильно работать… В общем, я хотел сначала, как на остальных батареях, просто отложить его в сторону, но потом решил все же поговорить с вами. Вдруг есть какой-то способ эти энергии заблокировать?

Голова начала пухнуть от новых подробностей. Мои люди не спят ночами, делают дальномеры для всех пунктов обороны, а местные командирчики почему-то решили, что они не работают. Более того, даже не подумали хоть кого-то поставить в известность.

— Молиться не пробовали? — я пошутил, но, кажется, зря.

— А ведь точно, Григорий Дмитриевич, — обрадовался Вяземский. — Пригласим батюшку из Свято-Владимирского храма, освятим прибор, и тогда никакие энергии нам не помешают!

— Но сначала!.. — придержал я князя. — Давайте все же вместе прогуляемся на вашу позицию и посмотрим, что к чему.

Вяземский согласился. После того, как мы придумали идею с приглашением батюшки, он, в принципе, уже считал проблему решенной и пребывал в прекрасном настроении. Так мы, наняв пролетку, и доехали до Камчатского люнета, за которым и располагались позиции Волынского полка, где артиллерию на фланге прикрывали несколько эскадронов Подольского егерского.

Уже на подходе нас встретил бледный штабс-капитан Покровский, оказавшийся крепким мужиком лет сорока, который совсем не ожидал, что к нему приедут с проверкой из-за такой мелочи.

— Стоит ли тратить время? — он потел и краснел. — Если вы говорите, что прибор работает, то мы будем его использовать.

Меня немного смущал такой явный страх при том, что по чину мы не особо отличались друг от друга. Но, если это помогает делу, пусть будет.

— Мне все же хотелось бы разобраться, — попросил я, и мы начали проверку.

Установили дальномер, запустили солдата с вешкой — потом получили дистанцию с прибора и сравнили с тем, что получилось у нашего гонца. И действительно цифры не бились друг с другом. Попробовали еще раз — то же самое.

— Чертовщина, — выругался я.

— Тем более нужно батюшку, — Вяземский был спокоен, как скала.

— А может… — мне пришла в голову еще одна идея. — Позовите сюда этого бойца, который для нас бегает.

Солдата подвели. Этот в отличие от своего командира ни капли ни смущался. Еще одна интересная закономерность: некоторые командиры меня боялись, как этот штабс-капитан, а вот рядовые — никогда.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Федор, господин капитан! — вытянулся солдат.

— А скажи мне, Федор, ты до скольки умеешь считать?

— До тысячи, меня отец учил и дед. Даже думали в духовную семинарию отдать.

Казалось, все — тупик. Надо забирать прибор и ехать в мастерскую разбираться. Разве что…

— Посчитай, — попросил я.

И солдат уверенно досчитал до десяти, далее до двадцати, а потом начал сбиваться, прыгая с одного числа на другое.

— Подожди, — остановил я его. — Ты же понимаешь, что считаешь неправильно.

— Просто пропускаю некоторые числа, главное же, считаю, — не согласился солдат, потом вспомнил, с кем говорит, и выпучил глаза. — Простите, ваше благородие. Но Савва Большой с Малахова и вовсе наугад числа называет, когда его бегать направляют, и ничего.

— Вольно, — я отпустил солдата, а потом повернулся к задумчивым Вяземскому и Покровскому. — Кажется, проблема с неработающим прибором разрешилась. Причем не только у вас. Теперь вы сможете отправить с вешкой одного из офицеров?

Штабс-капитан пообещал, что за всем проследит. Вяземский все так же задумчиво заверил меня, что приглядит и за остальными постами, где могли быть проблемы с приборами. Князь проводил меня до края города и на прощание крепко пожал руку.