Русская война 1854. Книга вторая (СИ) - Савинов Сергей Анатольевич - Страница 19

— Как вы проверили? — тут же спросил я, почувствовав неладное.

— Поручик Зубатов в отличие от меня очень сильно сомневался. И я предложил ему выяснить, кто из нас прав, на практике, — голос Дубельта похолодел.

— Он цел?

— Его сбило с лошади. Почти десяток слаженных выстрелов ударил по переходу, стоило поручику показаться на открытой местности в адмиральской фуражке.

— Но нельзя же так! — мои кулаки сжались. — Рискнуть жизнью, чтобы проверить такую мелочь. Можно же было повозку с гербом пустить или что-то еще придумать.

— Повозку могли и пропустить. Я бы пропустил, — Дубельт нехорошо улыбнулся. — А нам нужно было знать точно. Покушение на адмирала, более того, настоящая охота на него — в таком деле нельзя полагаться на догадки.

Неожиданно я осознал, что для меня подобный обстрел — это просто военная хитрость, а для Дубельта — нарушение правил войны. Я собирался бороться с подобным своими методами, он же не видел другой возможности, кроме как передать эту информацию императору. И чтобы Николай Первый мог ею распорядиться, ему нужны были не только слова, но и доказательства.

— О чем вы хотели меня попросить? — вся злость на генерала из третьего отделения как-то разом пропала.

— То, о чем я расскажу, не должно выйти за пределы этой комнаты, — Дубельт склонил голову набок.

— Хорошо.

— Тогда, чтобы понять ситуацию, вы должны знать, чем мы еще сегодня занимались с поручиком Зубатовым.

И Дубельт в паре слов рассказал мне сюжет, которого могло бы хватить на пару шпионских романов. Оказывается, эти двое наняли по несколько человек на каждом участке фронта, которые следили за всеми странностями, и вышли на тех, кто тоже интересовался неположенной по чину информацией. Один оказался титулярным советником из Министерства народного просвещения, второй — торговцем, который за малую мзду вместе с армейскими припасами возил и алкоголь для некоторых офицеров.

— Мы взяли взвод жандармов, окружили оба дома… — заканчивал свою историю Дубельт. — Вот только, когда пошли на штурм, обе подозрительные личности уже исчезли. И это при том, что мы точно видели, как они совсем недавно возвращались в свои комнаты.

— Думаете, их предупредили?

— Уверен, — кивнул Дубельт. — Местный агент всюду раскинул свои щупальца, а у меня просто недостаточно людей, чтобы предусмотреть сразу все варианты. И с фронта не снять, война все же…

Он поморщился.

— И что вы хотите от меня? — я напомнил о причине встречи. — Думаю, если вам нужны сотрудники, ни Корнилов, ни Меншиков не откажутся выделить вам хоть несколько десятков солдат.

— Без источников в городе и без опыта они ничего не изменят.

— А я?

— А вы можете, — Дубельт задумался, а потом выдал свой план. — Как вы думаете, если повесить вашу «Ласточку» или «Карпа» над местом проведения операции, они смогли бы отследить все подозрительные перемещения и передать мне?

Генерал замолчал, а мне захотелось выругаться. Это ведь я должен был вспомнить о методах полицейских операций из будущего и предложить свою помощь. Что «Ласточка», что вертолет — такая ли большая разница? При том, что круги над одной точкой у нас входят в базовую подготовку пилотов… Но вот я не подумал, а Дубельт увидел новую возможность и тут же решил обернуть ее в свою пользу. Если после такого кто-то скажет, что местные закостенели в своих привычках, рассмеюсь им в лицо.

— Смогут! Они не только смогут отслеживать ситуацию в зоне операции, но и помогать вам ее проводить, — я принялся дополнять идею Дубельта. — Как во время бомбардировки… Рыбка кружит в небе, а вы через нее получаете информацию от всех групп в режиме реального времени. И точно так же отдаете приказы. Плюс, естественно, наблюдение с воздуха, как вы и хотели…

Мы еще минут десять обсуждали детали, а потом крепко пожали друг другу руки. Две новых «Ласточки» с двойными дугами будут переданы третьему отделению, как только его сотрудники пройдут обучение. Пока же я прикреплю к Дубельту и Зубатову парочку мичманов. И можно еще казака Митьку! После сегодняшнего подвига ему все равно будет слишком тяжело лежать без дела. А так сможет передавать опыт и заодно готовиться к повышению. Уверен, после подбитого «Роднея» мое представление на его повышение точно будет одобрено.

Попрощавшись с Дубельтом, который засел за какие-то свои неожиданно всплывшие дела, я вернулся к Меншикову. Собрание еще продолжалось, и я тихо замер в дверях, прислушиваясь к обсуждениям. В это время говорил незнакомый мне мужчина с характерным античным профилем, рассказывал об особенностях местности рядом с Балаклавой и расположении английских, французских и турецких частей.

Сначала я удивился, откуда он может столько знать, а потом удивился еще больше, сложив из деталей и оговорок историю Матвея Афанасьевича Монро. Как оказалось, еще при Екатерине Великой после присоединения Крыма возле поселения Кадыкиой был создан греческий батальон. Из местных греков, которые с тех пор верой и правдой служили русским царям. И вот, когда союзные части еще 13 сентября подходили к Балаклаве, их встретил ружейный огонь. Около сотни храбрецов заняли позицию в руинах Генуэзской крепости и сражались до последней возможности. Увы, с одними ружьями и четырьмя полупудовыми мортирами возможностей было немного. Крепость взяли, Матвей Афанасьевич был ранен и попал в плен.

Потом при содействии Дубельта его обменяли и… Так я узнал, что операция по выбиванию союзников с позиций у Воронцовской дороги планируется давно. Уж очень не нравилось нашим генералам, как ловко и быстро они подвозят по ней припасы для своих пушек.

Я продолжал слушать, запоминая, кто из собравшихся за что будет отвечать. Из моих знакомых тут был только полковник Еропкин, с которым мы в свое время поспорили после первой пристрелки с помощью «Карпов». Я тогда получил двадцать суток гауптвахты «после победы», но зато мы вроде бы нашли общий язык. Сейчас же Василий Михайлович был назначен командующим сводным уланским полком. С ним же на правом фланге атаки должен был расположиться полковник Скюдери с еще четырьмя батальонами, тремя сотнями кавалерии и восемью орудиями.

В центре располагались позиции генерал-лейтенанта Ивана Ивановича Рыжова, которому выделялось четырнадцать эскадронов и две конные батареи. Пришлось покопаться в памяти, чтобы вспомнить, что эскадрон — это построение кавалерии, когда та идет квадратом на 120–160 всадников. Немало… Кажется, Меншиков и остальные решили по полной использовать наше преимущество в лошадях. На левом фланге тоже без них не обошлось. Там под командованием генерал-майора Семякина собирались 1-ая бригада 12-й пехотной дивизии и 1-ый Уральский казачий полк.

Итого на наши позиции под деревней Чоргун к началу атаки планировалось подтянуть около шестнадцати тысяч человек при поддержке 48 легких пехотных орудий и 16 конных. Достаточная сила, которая на узком участке позволит создать численное преимущество против врага, растянувшего свои части по всему фронту. Неожиданно мне пришло в голову, что это напоминает войны уже века двадцатого. Брусиловский прорыв, котлы Второй мировой — все это придумывалось не на пустом месте.

— Павел Петрович, — Меншиков тем временем повернулся к еще одному незнакомому мне участнику обсуждения. — Кажется, пришло время вам как заместителю главнокомандующего войсками в Крыму высказать свое мнение.

Я еще раз вгляделся в лицо Павла Павловича. Вот значит, как выглядит знаменитый генерал Липранди. Короткие усы, торчащие волосы — со стороны казалось, что он недавно проснулся. Но в то же время я помнил, как он проявил себя в отношениях с солдатами. Построил для своей части в Петербурге очистную башню и добился серьезных успехов в борьбе с нестроевыми потерями. Потом эта война… В Валахии Паскевич выделил ему 12-ю пехотную дивизию, и с ней он не просто стоял на правом фланге армии, но и показал туркам, что такое активная оборона, положив конец вылазкам на левый берег Дуная.

Посмотрим, что он скажет… А то я, если честно, помню из намечающегося боя только то, что мы захватили несколько позиций, а потом так и не смогли сбросить англичан в море.