Клан Волка. Том 2. Академия - Райро А. - Страница 13

На его физиономии отразилась растерянность.

Да и меня он не узнал. Смотрел, будто впервые видел.

– Так, всё, – оттолкнул меня сопровождающий. – Посмотрел, попрощался. И хватит. Уносите! – велел он братьям.

Я снова посмотрел на Джуна Цути.

– Прощай, дружище. Великий Бартл одарит тебя в лучшем мире. Мы всегда будем помнить о твоём подвиге.

Тела унесли, а я развернулся и медленно побрёл к верхолёту, весь в печали и думах о смерти «лучшего друга». Хотя по-настоящему точно было о чём печалиться.

Не оставалось сомнений, что братьям Усовым стёрли память и волю, как делали это варварам, когда создавали из них рабов. Такое угрожало и мне пару недель назад. И на это были способны только Жрецы с высшим рангом Оракул.

Слова учителя Галея подтвердились.

Военные Стокняжья выбирали крепких магов из моего мира, заставляя их служить у границ с Котлованами. А совсем слабых истощённых скармливали упырям и ниудам, чтобы те не вылезали, получив свою порцию корма.

Дела на границе совсем плохи, раз Стокняжье пошло на такой шаг.

Либо имсонированных использовали тайно от властей, по сговору части военных и Жрецов. Никто ведь не видит, что именно у этих пограничников нет Знамения, и они имсонированы. К тому же, Акула говорила, что это люди её отца, главы Военного Дома Западного Нартона, весьма статусного княжества среди остальных…

– О чём задумался? – прозвучал голос у меня за спиной.

Акула вернулась и подошла ко мне.

– О том, что мы тут слишком задержались, – ответил я первое, что пришло на ум.

– Тогда быстрее отправляемся в столицу. Тебя заждались в Академии. – Девушка улыбнулась.

У неё было подозрительно хорошее настроение.

Вернувшись в верхолёт, я сел в кресло рядом с Мидори, Мичи и Кикой.

Горо сидел дальше, на другом ряду. Вид у него был странный: немного заторможенный, немного мрачный, немного напряжённый. Его глаза пристально меня разглядывали – я видел это боковым зрением.

Он будто хотел мне что-то сказать, но никак не мог себя заставить. Порой я даже слышал, как он скрипит зубами от напряжения и шумно сопит.

Особенно сильно он засопел, когда Мидори приблизила лицо к моему уху и прошептала:

– Слушай… там с Джанко одна проблема. Её ведь не ниуд ранил.

Я уставился на Мидори, не совсем доверяя её рассудку.

– А кто тогда? Святой дух?

– Ты. Её ранил ты.

– Я?..

Девушка замялась, подбирая правильные слова.

– У Джанко появилась точно такая же рана на левом боку, какая была у тебя. Один в один. Я ведь лечила твою рану и отлично её помню. Только у Джанко она не такая глубокая. А ещё у неё правое колено повреждено, и Джанко призналась мне… – Мидори опять замялась. – Она призналась, что лечила тебе колено в Ютаке с помощью того сомнительного целительского метода…

Я потёр лоб.

А ведь правда. Ниуд лишь оттолкнул Джанко ледяным щитом, я это сам видел, но раны девушки выглядели после этого уж слишком серьёзными. Хромала она на правую ногу, а кровь текла у неё из раны на левом боку.

Чёрт.

Так вот что на самом деле имела в виду Лидия, когда говорила, что врачевание с помощью поцелуя опасно. Я-то думал, что дело только в привязанности, а всё оказалось намного серьёзнее. Если Целитель не мог вовремя остановиться, то забирал себе рану пациента, вплоть до смертельной.

– Так что имей в виду, – шепнула Мидори веско, будто заодно намекая, чтобы я не целовался, с кем попало.

– Ты тоже имей в виду, – ответил я.

– Пф-ф… – Девушка закатила глаза. – Я же не Джанко, чтобы так бездумно рисковать.

Я не стал с ней спорить и смолк. Мне было о чём подумать.

Горо наконец перестал препарировать меня взглядом, отвернулся в другую сторону и уставился в иллюминатор.

Пока все ждали, когда Акула вернётся в верхолёт, и мы наконец отправимся в Академию, я решил спросить кое-что у Мичи.

Чёрт дёрнул меня сделать это именно сейчас.

Придвинувшись к нему, я ткнул его локтем и тихо спросил:

– Можешь кое-что перевести для меня? Несколько иероглифов.

Я вытянул из внутреннего кармана пиджака свиток с картой и чуть её раскрыл, показывая Мичи только ту часть, где была пометка карандашом и надпись.

– Да проще простого, – тут же ответил Мичи, внимательно взглянув на надпись.

Затем наклонился к моему уху и сразу же озвучил перевод:

– Тут написано «Иномирец Керук».

***

Сначала я подумал, что ослышался.

Ну какой может быть Иномирец Керук? Что за бред?..

Но Мичи ещё раз посмотрел на иероглифы и кивнул, подтверждая, что не ошибся в переводе. К тому же, он не мог знать это имя, потому что я его при Мичи никогда не произносил.

Это было имя моего отца в Тафаларе.

В моём мире его звали Мирон Волков, а здесь – Иномирец Керук, что значило «медведь» на каком-то древнем языке. Почему именно медведь, мне было неизвестно.

Я быстро свернул карту и сунул обратно в карман.

Ладони похолодели и стали влажными. В мыслях началась путаница. Какого чёрта на карте предателя-стюарда, связанного с ниудами и чароитами, вдруг значилось имя моего отца, погибшего год назад? Что вообще происходит?

– Ты чего так побледнел? – спросил Мичи.

– Потом… обсудим, – выдавил я.

Уставившись в пол, я перевёл дыхание и постарался успокоиться.

Итак, из всего клубка странных событий мне было известно немного.

Первое.

Имсонированных магов из моего мира по-тихому крадут чароиты для того, чтобы напичкать людей запрещённым фагнумом и сделать из них суперсолдат. Сами же чароиты объединились с подземными магами Котлованов, чтобы уничтожить Стокняжье, и теперь ждут когда «Котлованы взбурлят», как выражалась на допросе чароитка Джад.

Второе.

В то же время военные и Жрецы Стокняжья обманным путём заставляют имсонированных магов служить на границе с Котлованами, чтобы противостоять подземным магам. Ну а те имсонированные, кто слишком слаб и не подходит к работе, идут ниудам и упырям на корм. Так эти твари дольше не вылезают из своих нор и не нападают на пограничников.

Отличный, мать его, расклад получается!

Людей из моего мира пользуют все. С каждой стороны конфликта.

Зато теперь всё становилось более-менее понятным. В одном предстояло разобраться: почему на этой чёртовой карте стоит имя моего отца? Он ведь мёртв. Я лично видел его мёртвое тело, привезённое в больницу со станции. Мы с мамой хоронили его, оплакивали.

От напряжения у меня затряслись пальцы. Пришлось сжать ладони в кулаки и ещё раз перевести дыхание…

– Набираем скорость! – Услышав бодрый голос Акулы, я вдруг осознал, что она вернулась, и мы уже взлетели.

Нас ждала телепортация в Измаил, столицу Стокняжья.

Но я бы всё отдал, чтобы попасть в злосчастный Тафалар и выяснить, что случилось с отцом. Неделю назад женщина-чароит, которую я и Галей допрашивали в бункере, дала ценную информацию.

Она сказала тогда:

«Ищи в Тафаларе мага по прозвищу Испытатель, он Мастер Материй, работает на столичный Военный Дом и часто бывает в таверне „Восьмилунье“. Возможно, там ты получишь ответ насчёт своего отца».

А ещё указанная точка на карте.

Что там? Кто ждал в назначенном месте? И кого именуют «грузом», который нужно было туда доставить? Ведь речь шла о живом человеке. О том, кто находился в верхолёте, потерпевшем крушение. И кто сделал пометку иероглифами на карте, зачем-то написав там имя моего отца?..

Погрузившись в размышления, я не сразу ощутил лёгкий толчок машины и миганье зелёных ламп на потолке салона.

– Ну вот и столица, – прошептала Мидори и взяла меня и Мичи за руки. – Мы всё-таки здесь. И я так счастлива, что вы оба живы и рядом со мной.

***

Сам Измаил мы увидели только издалека.

Верхолётная станция Международной Академии Линий находилась на живописном холме за городом. Это был целый аэропорт с десятком взлётных платформ и гигантской крышей-куполом из синего монолитного стекла. Яркое и бликующее на солнце, оно походило на второй слой неба.