Ядовитый соблазн (СИ) - Адамс Эрика - Страница 29

Максимилиан резко сел на кровати и принялся расстёгивать рубашку. Эмиля поплотнее закуталась в простыню, вцепившись в неё обеими руками.

— Ха-ха-ха! Во-первых, в случае чего, эта простыня меня остановит. И во-вторых, я намерен позавтракать вместе с тобой. А поскольку весь гардероб, предназначенный для тебя, доставят только сегодня вечером, предлагаю накинуть хотя бы рубаху. Она придется тебе словно платье. Но если не желаешь, можешь не принимать моё предложение и будешь разгуливать по замку нагишом.

Эмилия поспешно схватила предложенное.

— Я даже целомудренно отвернусь, — веселился изо всех мужчина, насмехаясь над девушкой. Он был прав — рубашка пришлась Эмилии, как платье, очень короткое неприличное платье, длиной немного выше колена. Мужчина протянул девушке руку:

— Тебя нужно привести в порядок. Сегодня я побуду твоей горничной.

Макимилиан подошел к одной из стен и отворил дверь, не замеченную Эмилией ранее. Она была искусно замаскирована под стену. С изумлением обнаружила она, что комната является смежной с его спальней.

— Как видишь, мы с тобой соседи. Я был вчера утомлен тяжелой поездкой и взволнован нашей встречей. Но выспаться как следует мне не дали звуки твоего погрома.

Максимилиан усадил Эмилию за стул и принялся расчесывать её волосы, доставая из них застрявшие перья. Нежность его движений столько контрастировала со всем остальным, что на миг ей стало дурно. Сколько острых граней у этого страшного человека? И какой из них он повернется к ней в следующий раз? Когда с расчесыванием было окончено, мужчина указал девушке рукой на уборную. Слава Господу, хоть в такой интимный момент он оставил её одну!.. Она нарочно долго умывалась, оттягивая как можно дальше момент возвращения к нему.

— Поторопись, Эмилия. Нам уже принесли завтрак!

Нехотя, Эмилия вернулась в спальню, усевшись за столик, заставленный всевозможными видами яств: тонкие ломтики хлеба и сыра, сваренные яйца, сверкающие белизной боков, мясо, порезанное аккуратными ломтиками и несколько видов десертов.

— Не знаю, что именно ты предпочитаешь. Но очень скоро это выясню.

— Зачем? — не выдержала девушка, — к чему игра в вежливость и вот это всё?

— Маленькая Эмилия любит мужланов? — хохотнул Максимилиан, — в лесу мне так не показалось.

— Так это был ты!

— Разумеется, а кто же ещё? Или ты считала, что я случайно оказался в лесу и вырвал тебя из лап неотесанного мужлана, чтобы прибрать к своим?

— Мне абсолютно всё равно. Я хочу лишь знать, зачем я тебе.

— Я люблю играть, — спокойно ответил мужчина, — только и всего. И когда ты, несмотря на мои многократные предупреждения, решила сыграть сама, ты развязала мне руки. Возможно, ты обрадовалась, обведя меня вокруг пальца. Мол, отыграл на сцене кукольного театра, и можно одним щелчком пальцев отправить меня в коробку? Я дал тебе в это поверить. А потом, потом мне захотелось сыграть в тебя… Если бы ты, моя дорогая Эми, сдержала свои обещания, ничего этого бы не было. Ты была бы самой счастливой женщиной на земле. Я мог бы носить тебя на руках, но вместо этого смешаю тебя с грязью. Когда я решу, что взял своё сполна, у тебя не останется ничего: ни свободы, ни состояния, ни даже имени… Ах да, маленькая поправочка. Состояния и имени, которыми ты так гордилась, у тебя уже нет. И навряд ли можно назвать тебя свободной, моя милая пташка в клетке. Ты — никто и находишься полностью в моей власти. Я могу сделать с тобой всё, что угодно…

— Тебе не сойдет это с рук!

— Уже сошло, Эми… Официально ты мертва. В лесу нашли несколько трупов женщин, среди них парочку — сильно обезображенных. На лицо свидетельство многочасовых измывательств банды головорезов, напавших на обоз с заключенными. Но одна из них примерно того же возраста и комплекции. Стража опознала в нём тебя. Всего-то надо было приплатить немного.

Максимилиан аккуратной струйкой налил чая в фарфоровую чашку, подавая её девушке.

— Я не стану это пить. Кто знает, что ты мне туда подмешал.

Максимилиан улыбнулся и отпил из её чашки.

— Это было только один раз, Эми. Во все следующие разы я предпочту видеть твои искренние эмоции, без наркотического дурмана.

— Никаких следующих раз не будет!

Эмилия с громким стуком поставила чашку на блюдце.

— Можешь утешить себя этой лживой надеждой, если тебе от того станет легче хотя бы немного… Но знаешь, что, Эми..?

Максимилиан поднялся и подошёл к столу, взял пару листов бумаги и принялся что-то писать, будто вспомнив о срочном деле, закончив, поманил девушку пальцем:

— Подойди ближе и посмотри…

Как во сне, девушка поднялась и подошла к столу.

— Эмилия Тиммонс, — Максимилиан помахал в воздухе листом бумаги с написанным на нём её именем. Знакомые, корявые и острые буквы. Мужчина сложил лист бумаги в несколько раз и разорвал его, бросив к ногам девушки.

— Её больше нет. Идём дальше… Что у нас здесь? О, Эмилия Солсбури. Звучит прекрасно… Но вот незадача. И её уже не существует…

Он развернул лист бумаги и с первого же взгляда Эмилия узнала почерк. Тот самый. Их тайный осведомитель и доброжелатель, с которым она переписывалась на протяжении долгих месяцев. И пока Максимилиан рвал лист бумаги, она пыталась постигнуть всю чудовищную грандиозность его идей и замыслов. Миг — и обрывки полетели к её ногам.

— Господи! Ты сумасшедший!.. И это тоже был ты… Зачем? Зачем тебе понадобилось всё это? Месть.?

— Я же сказал, теперь я играю в тебя так, как мне вздумается, — чуть раздраженно ответил мужчина, — что ещё непонятного?

— Но сколько пострадали людей при этом? А Лаэрт… О господи!..

Она прижала ладони ко рту. В памяти всплыл однажды увиденный ею труп висельника, раскачивающийся на поперечной перекладине.

— Я не желаю впредь слышать этого имени в своём доме! — резко ответил Максимилиан, — но видя как сильно ты желаешь о нем поговорить, то сделаю исключение на этот раз. Что ты хочешь узнать о нём? Этот напыщенный самодовольный болван считал себя лучше и умнее прочих. А ещё у него и всего его семейства непомерный аппетит, заставляющий их иногда совершать фатальные ошибки. Он поплатился за свою слепоту, только и всего. На самом деле всё должно было пойти несколько иначе. Я и не предполагал, что он привлечёт к своим делишкам очаровательную жёнушку. Разве не должен муж беречь подобное сокровище, держа его как можно дальше от политических грязных интриг? Но отступать было поздно… Пришлось переигрывать что-то почти на ходу, импровизировать. Тебе же понравилось представление в лесу?

— А девушки и женщины… На моих глазах убили и …

— Да, и что с того? Какое мне дело до проституток, воровок и детоубийц?.. Но ты не ответила на мой вопрос. Тебе понравилось в том маленьком домишке? Мне — очень. Было так приятно наблюдать за твоими искренними мольбами и нарочито грубо сбивать с тебя спесь, показывая, насколько ты слаба.

— Ты чудовище, Максимилиан. Может быть, ты считаешь себя в праве творить подобный произвол, но ты ошибаешься. В Божьем мире нет места дьявольским отродьям подобным тебе. Однажды настанет и черёд самого дьявола лить слёзы.

— Эми, избавь меня от этой высокопарной ерунды. Я не набожен. И ты, думаю, тоже. Но я рад, что эти слова прозвучали. Они обнажают всю бездну твоего отчаяния, если на свою сторону ты решила привлечь мифическое высшее существо. Это подтверждает мои предположения. Ты и в самом деле не видишь реального выхода из ситуации. Тем скорее смиришься со своей участью и сыграешь так, как я тебе велю…

Максимилиан взял третий лист бумага, бывший чистым.

— Вот то, что ты сейчас, Эмилия. Никто и ничто. Белый лист, на котором я стану писать то, что мне вздумается. И я называю тебя по имени лишь потому, что мне нравится как оно звучит. А теперь садись и завтракай.

Мужчина поднялся и повёл остолбеневшую девушку к столику, усаживая её силой.

— Ешь, Эмилия. Я же сказал, что мне не нравится видеть тебя исхудавшей.

Эмилия демонстративно отодвинула от себя предложенную чашку.