Тот самый сантехник 8 (СИ) - Мазур Степан Александрович - Страница 63

– Не, Боря. Стасяну жениться рано. Он ещё мал. А тебе – надо. Ты вон какой слабенький. Бабу тебе надо. На ветру качает. Без помощи женской тебе никуда. Рука хозяйки в доме нужна. А если ты мост, всякий по тебе ходить будет. Но дама сердца твоя нет-нет, да с динамитом навстречу выйдет. И всем покажет, кто ездить на тебе привык. Так что, устроим свадьбу, чи шо?

– Устроим, – кивнул Боря. Правда, не решив для себя ещё на ком.

«Это гастербайтеров в стране сколько угодно может быть, а жена должна быть одна, так положено. И чтобы не ложить на то, что положено, слушаться надо или хотя бы делать вид», – добавил что-то важное внутренний голос на грани шёпота.

Но самогон сделал выбор за него. Так как проснулся сантехник от луча света в глаз на кровати с периной. А на плече спала дама с пышной косой. Оба на большой подушке из пуха они. И оба – голенькие.

– Ты кто? – спросил Боря, и тут же об этом пожалел, так как изо рта едва песок не посыпался.

Пустыня там, а в горле барханы.

– Раиса, – ответила русая и голубоглазая девушка с улыбкой и лёгкими веснушками на носу. – Рая же! Или как ты ночью говорил? Раечка-заечка?

– Я? – ужаснулся Боря, тут же подскочив на скрипящей старыми пружинами кровати. Она в прогиб, но матрас на ней плотный, мягкий. И одеяло греет что надо. Аж вспотел весь.

«Наверное, поэтому и разделись», – робко добавил внутренний голос.

Но как-то совсем неуверенно.

Смотрит Боря на Раису, а она мадама серьёзная. Одеялом не прикрывается, как после жаркой ночи в кинофильмах. Напротив, откинула и смотрит с вызовом.

А деве той лет двадцать на вид. Пышненькая она, но не толстая, осиная талия и грудь что надо, с сосками мягкими и завораживающими. Взгляд ясный и глубокий как омут. Но в гляделки играть некогда. У обоих из одежды только – стыд. И с этим надо что-то делать. А то грудь уже до последней родинки запомнил, а в глазах утонуть времени не было.

«Но позвольте, а какова была предыстория вопроса?» – надев воображаемое пенсне, тут же полюбопытствовал внутренний голос, как часто бывает у джентльменов, проснувшихся после самогона чёрт знает где, и чёрт знает с кем.

– Ты! – решительно заявила дива, отвечая на предыдущее уточнение.

Затем она приподнялась на кровати, от чего грудь колыхнулась. И Боря понял, что если смотреть на неё, то глаз не видно, а жажда на время пропадает, как и все вопросы. Это явно была грудь Шрёдингера. Смотришь на такую и мир на время как бы пропадает. Он есть и нет его одновременно.

С трудом отведя взгляд, сантехник осмотрелся. А он в комнате чей-то. И в доме каком-то. И судя по вставшему солнцу, утро уже, завтракать пора. Но дополненной реальности поблизости не видать, чтобы объяснить каждый остальной момент. Не добрались гаджеты заморские до глубинок сельских. Только штаны видно на стуле. И кроссовок на подоконнике валяется один, а другого не видать.

Но что одежда? Смотрит с вызовом дева. Привстала даже. И поневоле за попу хочется потрогать. Рефлекторно. Потому что хорошая попа, достойная. Даже по краешку видно, что работящая, мышцы такие, что коромысло на раз унесёт и к реке туда-сюда сбегает раз десять как минимум, чтобы джакузи сельскую набрать, если водовоз забухает и не приедет.

Но больше о работоспособности скажут руки. На сильных пальцах мозоли. Знают те руки и топор, и тряпку, и вёдра. Не чурается дева работы тяжёлой, но обходит стороной её маникюр и ногти наращенные.

– Я – Боря, – зачем-то сказал Глобальный и руку протянул, снова заново хотел познакомиться.

– Да я помню, – сразу улыбнулась Раиса, но руку взяла, пожала пальчики, а потом к губам приблизила. А губы и без губной помады вишневые. И брови все свои. Ни стрелки не подрисовано. Любоваться бы с девы той как с картинки. А как сказала. – Любый мой, – так Боря и растаял.

«Слушай, а ты даже в дупель пьяный имеешь хороший вкус», – заметил внутренний голос, но тут дева окончательно признаниями добила.

– Так что, собираться пора?

– Куда собираться?

– Как куда? В город, – ответила Рая. – Ты меня вчера переехать уговорил. И родителей уверял, что поступать мне в институт надо. Вся сила в высшем образовании, мол. И вообще, хватит в девках сидеть, Райка, говорил. И так красиво и складно всё говорил, что я и решила, что ты будешь моим первым.

Рая поднялась и давай расчёсываться у трельяжа. А Боря невольно на пятно алое на простыне посмотрел и за голову взялся. Девственниц в его практике ещё не было! Но самое обидно, что не помнил ни-че-го. А ведь момент, наверняка, уникальный.

«Попортил девку, а сам даже не знаешь, как», – вздохнул и внутренний голос.

Боря и сам поднялся, потянулся и маковку почесал. А вместе с тем майку на люстре обнаружил. На одном из плафонов висела.

– Значит, я у тебя первый? – спросил сантехник, майку доставая.

– Ага, первый и последний, – добавила Рая и повернувшись улыбнулась. – Лучше уже не будет. Ну, как Макар Берёзович и говорил, это теперь на всю жизнь.

«Так это прадед к ней привёл!» – тут же закричал внутренний голос: «Походу недолго мы с ним на звёзды на лавочке смотрели. Старый, а мудрый по самое не балуйся. Но ему-то давно уже не надо, наверное, а тебя уговорил на бесчинства сходить. И учинить распутства всякие по дороге».

Только Боря об этом подумал, как в дверь постучали. Не дожидаясь ответа (как и положено в России), в комнату тут же заглянула седая голова какой-то бабки и сказала:

– Проснулись? Добрэ! Давайте к столу, блины стынут.

Трусы обнаружились под кроватью, второй кроссовок за дверью. В нём сидел котик и очень возражал, когда одевающийся и собирающий обувку сантехник выгнал с насиженного места. Но сюрпризов по этому поводу не оставил.

Собрав полный наряд вероломного ночного гуляки, Боря залип у зеркала над рукомойником. В процессе утреннего моциона выяснилось, что на шее засосы, нижнюю губу как покусали, а то, что вся спина расцарапана, ещё когда майку одевал, понял. А какому плохому Раю ночью учил, вообще не ясно. Но глаза девки горят и за столом только и разговоров, что о переезде.

Сам Боря молчал, больше удивлённый тем моментом, что за завтраком в чужом доме помимо незнакомой бабки, обнаружил и Макара Берёзовича. Тот деловито жевал блины и не уставал сыпать комплиментами к бабке. Более того, он вновь включил режим «ничего не слышу» и говорил довольно громко. И сколько бы седая леди в платочке не пыталась его утихомирить, всё и выдал. И как хороша, и как горяча была, мол.

Тут Глобальный и понял, что не только его привели, но и сам пришёл с ночёвкой не так просто.

«Ну если даже у столетнего старика в деревне есть секс, то здесь явно место силы!» – тут же добавил внутренний голос: «Давай бросим всё и сюда жить переедем, Борь».

И всё же за столом ещё было свободное место. И сантехник припомнил детали.

– А где твои родители? – спросил он Раю.

– Так вы вчера как пришли, так Макар Берёзович их из дому и попросил, – ответила Рая, намазывая маслом и вареньем блин. А затем бухнула сверху ложку сметаны и избраннику протянула, чтобы снова сил набирался и скорее снова её учил плохому. Потому что хорошее она и так запомнит. – Они к Сидоренкам с ответным визитом ночевать и пошли. Странные, конечно, сватки получились, но что сделано, то сделано. А кольцо можешь и после надеть… помолвочное.

– Сваты? – переспросил Боря с полным ртом. – Кольцо?!

– Ну так ты же свадьбу назначил, – тихо «напомнила» Раиса.

– Я?! – проглотил, не жуя сантехник и глаза из орбит полезли. То ли от попытки задохнуться, то ли от удивления.

– Ну да, только условие поставил, – тут же постучала ему как следует по хребтине ладонью простая русская девушка так, что блин обратно вышел и проглотил его уже как следует.

– Какое? – переспросил, запивая каким-то красным сладким соком с привкусом вишни.

Следом чуть покраснела щеками Рая и глазки потупила, но ответила: