Тот самый сантехник 8 (СИ) - Мазур Степан Александрович - Страница 49

Пока делал кофе на умной кухне, пытаясь договориться с кофеваркой полюбовно через приложение, на улице залаял пёс.

Боря вышел на звук и обнаружил крановщика во дворе, который с виноватым видом нёс две половинки розового велосипеда в руках. Каждая со своим колесом.

«Перелом рамы», – быстро поставил диагноз внутренний голос.

– Чего ты лаешь? Я и так на него больше трезвым не сяду, – уверял Стасян ротвейлера сокрушающимся тоном. – Я даже кататься не умею!

– Чего так? Не научили? – обронил Боря, наслаждаясь кофе и переваривая полученную информацию от статей в интернете.

– А так! – ответил раздосадованный, мало спавший Стасян. – У нашей семьи велосипедов в деревне отродясь не было. Где бы ты видел «Школьники» такого размера? А любой «Салют» и «Урал», который батя у соседа одалживал, ломался с первой же попыткой сгонять за хлебом в соседнее село по дороге. Так что только пешком ходили. Пешком полезнее!

Боцман, выслушав историю, отбежал. Раз Боря уже вышел, сам разберётся. Его запах всё-таки более знаком. И не раз мясом угостил, а месяцами кормил, мыл и гулял. Свой человек.

Подходя к крыльцу, крановщик поморщился от боли в ногах и зудящего правого плеча. А ещё болел пресс.

– Стасян, ты как вообще? – спросил Боря и посмотрев на то, как робко крановщик прислонил остатки велосипеда к забору, понял, что ночь была интересной. – Где Лапоть?

– Женится, – скупо ответил корешок.

– Как женится? – не понял Боря.

– Ну, тогда любится, – поправился крановщик, присматриваясь к кружке ароматного кофе. – А ты что делаешь?

– Историю христианства изучаю. Ты знал, что на первых иконах Иисуса Христа с волшебной палочкой изображали?

– Да ладно? Серьёзно?

– Да я тебе говорю! Он ещё и про перерождение рассказывал, чисто – карму. Но среди реформаторов эти идеи не прижились. Отформатировали учения, адаптировали под свои задачи. А все ангелы вообще были без крыльев на картинах. Примерно до шестнадцатого века. Это потом уже их стали крылатыми изображать, чисто голуби!

– Во дела, не знал, – признался Стасян, старательно вытирая обувь о коврик и входя в дом на вкусный запах завтрака.

Так и пошли к кофеварке по ароматному шлейфу. Но дойти до умной кухни Боря не успел. Телефон позвонил. А на дисплее – «председатель» подсвечивается.

– Да, Бронислав Николаевич? – поприветствовал сантехник.

– Боря, где жена? – спросил тот без раскачки. И таким пьяным голосом, что едва язык ворочался.

Глобальный маковку почесал, подумал немного и решил действовать от обратного:

– Бронислав Николаевич, я вам чемодан её отдал?

– Отдал, – подтвердил полковник, обнимая тот чемодан в это утро дома чаще, чем жену за последнюю неделю. А то и месяц.

– Она в лес от нас убежала?

– Убежала, – грустно добавил он, припоминая следы, обнаруженные группой.

– Ехать с нами в город не захотела?

– Не захотела, – припомнил показания сантехника вместе с парой свидетелей полковник.

– Так где ваша жена? – вдруг спросил в лоб сам Глобальный.

– Где моя жена? – пьяно повторил Вишенка и задумался. А потом на всякий случай ещё раз повторил. – И где моя жена, Боря?

– Бронислав Николаевич, – пошёл на второй заход сантехник. – Я вам чемодан отдал?

– Отдал.

– В лес от нас с дороги убежала?

– Убежала.

– С нами не поехала?

– Не поехала, мать её!

– То есть в лесу осталась?

– Осталась!

– Вот в лесу её и ищите! – добавил резко Боря, чтобы не попасть в петлю бесконечности.

Он уже хотел положить трубку, чтобы человек проспался. Поговорить можно после, как в себя придёт. Но Вишенка сначала начал реветь белугой, а затем рыкнул медведем. И добавил уже почти по-человечески:

– Но там же волки, Боря! Жалко, аж сердце сжимается!

– Но вы же охотник! – напомнил сантехник и тут же подкинул наводящий вопрос. – У вас ружьё-то есть, чтобы на волков ходить?

– Патронов нету, Боря. Не купил. Не сезон ещё. И табельное на работе осталось. От греха подальше. Тут только… – он видимо начал некую инвентаризацию, после чего заключил. – … сумочка её и… и арбалет! Арбалет пойдёт?

– Ладно, пойдёт, – «разрешил» охоту на волков Боря, но тут же поставил условие. – Вы мне только докладывайте почаще, если что-то подозрительное заметите.

– Есть докладывать! – по привычке ответил Вишенка, слишком привыкнув по жизни подчиняться, чтобы жить свободно не только вне работы, но ещё и без жены в доме.

На этом связь закончилась. Стасян к этому времени отмыл руки от снега и грязи после падений с велосипеда, нарезал хлеба, наделал бутербродов. А как сели вприкуску, так на диалог и потянуло.

– Борь, вот ты как думаешь? Что находится за пределами расширяемой вселенной? – спросил первым крановщик, вместо того, чтобы чужих жён по соседям сдавать.

– Что находится? – повторил сантехник, чтобы не выглядеть глупым. Вроде про религии читает, а там нет такого ответа, догадки одни.

А человек всё-таки какие-то книги по космологии читает. Или астрономией интересуется. Которая созвучна с астрологией, только никого не обманывает и в заблуждения не вводит, а просто честно пытается рассказать людям зачем они появились. По-научному методу, без видений и общений по пустыням и на пике высоких гор, где кислорода мало.

– А я думаю, что за пределами расширяемой вселенной находится… – Стасян даже поднял палец для важности момента, совсем как Степаныч. – … потенциальная вселенная! А если там столько БЕСКОНЕЧНОГО потенциала, то чего мы тут все выёбываемся?

Боря аж поперхнулся. Глобально!

– Давай по чесноку, – продолжил Стасян, молоко в микроволновке разогревая, чтобы в овсяную кашу добавить. - Одни говорят, что Вселенная 15 миллиардов назад появилась. Округлим чуток.

– А другие уверены, что мир семь тысяч лет как возник, – тут же добавил Боря, исходя из дат «от сотворения мира». – Всего.

– Пусть! – уже во всю махал ложкой крановщик, запаренную кашу перемешивая. –Пусть будет так. Главное, чтобы друг с другом не спорили и даже не пересекались. Это разный тип людей. Каждому своё. Теории, практики, вера, доверие.

– Но ведь в сумме всё равно «прах мы и в прах обратимся», – пробурчал Боря, хлеб с маслом подъедая, но и про статьи не забывая на ноутбуке.

– Да, как бы мы не жили, ради чего бы жопы не рвали, но прах тот – из частиц остывших звёзд появился! – дополнил Стасян. – А мы – меньше, чем ничто в масштабах Вселенной. Но даже на этом микроуровне умудряемся друг другу поднасрать и какие-то гонки устраивать. Что мы за люди вообще? А? Одна планета. Одна доминантная форма жизни. А делаем ли мы мир вокруг лучше? А вот нихрена! Делаем только хуже. Себе, животным, врагам, природе, снова себе. Потому что тяжело нам от этого бремени, Боря. А ни на чьи другие плечи не переложить. Ещё хуже будет. Похерят. Вот те крест!

Боря аж замолчал, слов не находя. Только в глазах уважение мелькнуло. А на губах вопрос возник:

– Стасян, ты вообще кем был в прошлой жизни?

– Думаю, таким же ебланом, – признался крановщик. – Но ещё и с чумой в обнимку. Или от гангрены умер. Ноги. До сих пор нога ночами чешется. В районе пятки.

В этот ответственный момент оставалось лишь хлебнуть на пару кофе. И оба снова себя людьми ощутили. Но тишина повисла лишь на мгновение. Потому что телефон зазвонил снова. А там подсвечивается уже «Вика Лопырёва».

– Вика, привет! – ответил сантехник, взбодрившись.

Всё-таки кофе крепкий сварил. Но если выбирать между ударами алкоголя по голове и кофеина, то Глобальный предпочитал такое, мягкое воздействие.

– Боря, привет. Я послезавтра прилетаю. Сможешь меня встретить? Я что-то до отца дозвониться опять не могу. Всю ночь не спала, звонила, а без толку.

– А, так он спит, – тут же придумал Боря, выгораживая Лопырёва. – Ночь была бурной. Праздновали возвращение. Конечно, встречу, Вик. Не переживай, – ответил сантехник, пытаясь понять, где Шац.

Но мог понять лишь где его пёс. И судя по отношению, тот явно к нему охладел.