Подбор персонала в мире оборотней, или HR нигде не пропадет (СИ) - Александровна Алла - Страница 9

Глава 9

— Вот здесь твое рабочее место.

Высокая, красивая, как и все они здесь, волчица Инрина смотрит на меня с неудовольствием, к которому я уже, кажется, привыкать начинаю! А это неправильно, так и реально привыкнуть недолго. Но воевать пока что глупо, потому просто не обращаю внимания на презрительное выражение лица Инрины, с любопытством осматриваю кабинет. Неплохой, кстати, такой… основательный. С тяжелой хорошей мебелью, тремя здоровенными шкафами по стенам, забитыми папками с бумагами.

Мне даже не по себе немного становится. Все же, отвыкла от такой тяжеловесной массивности в современных реалиях опенспейса.

Мой стол, один из трех, стоящих здесь, располагается у самой двери. На самом неуютном месте.

Конечно же, новенькая, какие мне удобства? Не заслужила… Ну ничего, заслужим.

Подхожу, осматриваюсь, присаживаюсь на стул, своими резными ножками и мягкой, обитой зеленым шелком спинкой напоминающий один из тех двенадцати, про которых еще Ильф и Петров писали. Никогда не думала, что буду на музейном экспонате сидеть.

Изучаю старинный письменный прибор, отстраненно думая, что шариковую ручку здесь , видимо, пока еще не изобрели…

И в этот момент на столешницу передо мной падает стопка бумаг. Пы-ы-ыльных!

Поднимаю взгляд и смотрю через пыльный столб в надменное лицо Инрины.

— Это старые счета по трем магазинам, — кривится она в ехидной улыбке, — их надо сверить.

— С чем сверить? — уточняю я, никак не комментируя бессмысленность задачи.

— Друг с другом.

— А поконкретнее?

— Это — конкретно, — рявкает Инрина, — и то, что тебе, с твоим куцым мозгом, доступно.

— А откуда ты знаешь, какой у меня мозг? — все так же миролюбиво интересуюсь я. Не то, чтоб мне нужна была эта информация, но интересно же, с чего ее так кроет. Да и вообще… Мимика у Инрины замечательная, похоже, тут понятия не имеют о том, что можно скрывать эмоции…

— Ты — человек, — пожимает она плечами, — вы вообще недалекие. Все. И медленные. Тоже все. Не знаю, что ты такое умеешь… — тут она выразительно осматривает меня с ног до головы, — но уверена, что эти счета — верх твоего опыта. По крайней мере, здесь.

После этих слов она разворачивается и выходит из кабинета, оставляя меня наедине с документами.

Я сижу, в легком недоумении, бессмысленно скольжу пальцем по пыльной дорожке на столе.

Да уж, не такой встречи я ждала, когда шла сюда.

Оррих-ан совсем недолго поговорил со мной в своем кабинете, но сам разговор оставил приятное впечатление и дал надежду, чего уж скрывать.

Мне показалось, что я смогла вызвать его доверие, чуть-чуть снять напряжение, царившее до этого в кабинете.

— Ты — удивила меня, Сандрина, — сказал он, — это мало кому удается…

— Я не специально, — торопливо заверила его я, — просто… Понимаете, это же логично было…

— Да, логично, — кивает Оррих-ан, — и странно, что до этого додумалась ты. А не Максан. Или я.

— Лицом к лицу лица не увидать… — пробормотала я, пожимая плечами.

— Что ты сказала?

— Кхм… Большое видится на расстоянии… — и, увидев, что Оррих-ан по-прежнему вопросительно смотрел на меня, пояснила свою мысль, — со стороны бывает виднее…

— Это точно… — он задумчиво поизучал мое лицо, вздохнул. И продолжил, — я хочу посмотреть на тебя со стороны, Сандрина.

Я, не понимая, что он имеет в виду, лишь нерешительно кивнула.

И оказалась здесь.

Вот только почему-то я думала, что прием будет другой. Что меня, как ставленницу босса, будут холить и лелеять.

А, оказывается, ничего подобного!

И стоп, на что это намекала эта волчица?

Что я через кровать собственника на это шикарное местечко проникла?

Мысль эта, поразившая меня своей нелогичностью, внезапно невероятно смешит. До такой степени, что не сдерживаюсь, откидываюсь на резную спинку стула и хохочу, долго, словно сумасшедшая.

Надо же, ирония судьбы!

Меня тут приняли за Анечку!

Глава 10

После кратковременной истерики, а это — точно истерика, раньше со мной такого не происходило, чтоб до слез и икоты смеяться, я, наконец, прихожу в себя.

Классифицировав краткий выплеск эмоций, как совершенно не нужный и случившийся только лишь по вине этого странного мира, куда меня занесло, я выдыхаю, снимаю шляпку, аккуратно убираю ее в шкаф.

Да, теперь у меня есть шляпка. Сама в шоке. А еще имеются: строгая, застегнутая на все пуговицы голубая блуза с бантом у шеи, серая узкая юбка ниже щиколоток, чуть расширяющася по подолу, крепкие ботинки с острыми носиками. Легкий, серый тоже, плащ, больше похожий на военный френч и средних размеров дамский ридикюль. А, и еще в дополнение к ансамблю: неудобное грубое белье и совершенно дикая конструкция из чулков и подвязок. Все, чтоб как можно острее прочувствовать на себе все тяготы женской доли в этом мире.

Одежду мне предоставила та самая волчица, что так неласково встретила в доме Оррих-ана. Она оказалась кем-то вроде домоправительницы, так что я крайне удачно прихватила за локоть именно ее день назад, когда не знала, к кому обратиться в его шикарном особняке.

После нашего краткого разговора, где Оррих-ан не столько слушал, сколько смотрел на меня, с ожиданием смотрел почему-то, и не дождался ничего в итоге, меня отправили с крыло для слуг, и та самая волчица, имени которой я пока что не узнала, брезгливо скривив свои красивые губы, принесла мне одежду, обувь и все, что необходимо “приличной девушке”. Судя по тому, с какой интонацией были произнесены эти слова, меня никто за “приличную девушку” не считал.

Ну и ладно. Не больно-то хотелось.

Оррих-ан обмолвился, что я могу жить в его доме, под его покровительством, пока не найду себе мужа, и я не стала спорить снова и доказывать, что не хочу никакого мужа. На первые дни крыша над головой была, а дальше — посмотрим. В конце концов, живут же у них тут как-то женщины? Не все же под покровительством кланов?

В любом случае, посмотрю на рабочее место, оценю, с чем придется работать, и потом уже буду думать о самостоятельности. Вообще, есть надежда, что про меня забудут.

Дом у Оррих-ана огромный, народу обретается много, и уверена, что половину из них он в глаза никогда не видел. Вообще, насколько я понимаю ситуацию, его дом — это что-то вроде здоровенного общего помещения, в котором постоянно проживает какое-то количество волков. Они приходят, уходят, кто-то тут работает, кто-то работает не тут, но на клан, уходя и приходя. У меня была комната на две кровати, но вторая стояла незанятой, что радовало. После всего случившегося хотелось чуть-чуть приватности. Но, похоже, это слово было волкам не особенно знакомо. По крайней мере, мне казалось, что дом не засыпает даже на ночь. В крыле для слуг постоянно что-то происходило, кто-то ходил, кто-то разговаривал, смеялся, хлопали двери комнат. Складывалось ощущение, что волкам привычно жить вот так, в одной толпе. Черт, почему я плохо учила биологию в школе? Хоть имела бы понятие о волчьих привычках… А так только и могу вспомнить, что они стаей охотятся. А вот живут ли они стаей? Как там у Киплинга про Маугли? Свободные волки свободной стаи? Черт… Вот так и пожалеешь, что память настолько избирательная, и остается в голове по прошествии времени лишь нужная информация. Хотя, вот сейчас, в этом мире, зачем мне знать кадровое делопроизводство? Или гражданский кодекс? Трудовой? Здесь это, судя по всему, не актуально. Не развито еще.

И что прикажете делать?

Я выдыхаю, поправляю немного нервно простой низкий пучок волос, который сегодня с утра кое-как сделала и упрятала под шляпку, встаю, подхожу к окну. Высокому, чуть запыленному.

Оно с двойным стеклом, выходит на шумную улицу, и я какое-то время наблюдаю за хаотичным перемешанным движением гужевого и автомобильного транспорта. Очень сильно напоминает хроники киномарафонов начала двадцатого века. Только в моем случае все цветное и объемное. Оно пахнет, оно звучит.