Возвеличить престол (СИ) - Старый Денис - Страница 60

Кони стоили больше всего, так как для степного воина был большой соблазн заполучить очень сильного коня, пусть и не столь полезного в степи, как туркменские лошади. И расставаться с трофейными конями кочевники не особо стремились.

Вождям объясняли, что кормить такого коня нужно и зерном и овсом, тут пожухлой степной травкой не обойтись. Вожди знали это лучше иных и хотели брать коней на породу. Так что именно кони были самым дорогим видом трофеев, больше, чем доспехи, даже гусарские. Дальше по стоимости шли люди. Тут градация была более чем большая. За ремесленника степняк мог получить немало серебра, а вот захваченные воины не ценились, потому их незатейливо умертвляли. Ждать от воина благосклонности или покорности, пусть и в будущем, не стоит, это уже устоявшееся отношение к жизни и службе. Хотя случались исключения.

Потому, что были обещаны немалые деньги за ремесленников, кочевники стремились в города. И тут их одергивали. Рядом с условными землями Войска Запорожского, или как некоторые амбициозные личности называли, «Гетманщиной», пока решено было не шалить. Имелся расчет, что эта личность, фамилия которой начинается на «Сагайда», а заканчивается на «чный», может оказаться полезной и лояльной, если только увидит успехи русского оружия и что условные его земли не тронуты.

Между тем, как бы не хотели степняки в города, Степан Иванович Волынский, как и командование в Москве, понимало, что нанести действительно серьезный урон противнику на украинах без пехоты и артиллерии, не представляется возможным. Кошмарить неукрепленные поселения можно, но это не дает серьезного результата, если есть города-крепости. Поэтому кочевники занимаются своим делом, ну а три полка, из которых один, армянский, нового строя, могут брать крепости, учитывая некоторое количество артиллерии.

Главная головная боль Волынского заключалась даже не в военных действиях, ни в проблемах перехода и перемещении орудий, а кочевники, справиться с которым оказывается очень сложно. Начать можно с того, что башкиры и калмыки неоднократно вступали в противостояние между собой. И как находили друг друга, если первоначально им нарезались удаленные территории? Но их битвы были ожесточенные, а военные советы проходили либо с башкирскими вождями, либо, соответственно, с калмыками. Если эти кочевники тут, на исполнении своего долга перед единым сюзереном, грызутся, что же будет происходить в Поволжье, степях юга Урала и Сибири?

Степняки, они ведь так же разные, особенно калмыки и башкиры. Следует только сказать, что калмыки — буддисты, ну а башкиры — мусульмане. А так же калмыки только прибывают в места, которые башкиры считали своими.

Относительно религии случился занятный случай, когда в одном поселении севернее Винницы, где действовали калмыки, местные жители решили отвадить кочевников. На въезде в деревню были вывешены свиные головы, а все свиньи, что были у населения, «пошли погулять» по деревне. Мусульмане не решились бы и войти в деревню, уж слишком много тут развешано харама-запрета. Ну а калмыкам было безразлично. Напротив, они обозлились таким отношением к животным и не поленились, а переловили многих селян по округе.

— Циля-деточка не крути своим задом, конь волнуется, того и гляди захочет чего, а Еся не выдержит такого и перестанет кушать, — веселилась Хая, поддевая невестку, когда большой караван из повозок был в двух днях пути от Винницы.

— Мама, Вы извините, но если говорить о заде, то именно ваш тохес привел нас в эту задницу, — обиженно отвечала жена Иосифа Вогеля, богатого и умного человека, но так зависевшего от матери и прощающий ей все шалости.

— Мой благословенный зад нас спас! — гордо заявила Хая.

— Мама, а Вам может было бы удобнее ехать на другой телеге? — поинтересовалась Циля, деликатно посылая свекровь к черту.

— Стоять! Стоять! Изготовится к бою! — начали кричать охранники.

На охрану Иосиф не пожадничал. Две сотни опытных запорожцев были наняты за неимоверно большие деньги. Вогель с ними сотрудничал и раньше, правда, ранее они брали втрое меньше, но времена нынче неспокойные. Впрочем, а когда они тут были мирными? Запорожцы находились в Черкассах и, как только Иосиф решил бежать, за отрядом сразу же послали, ну а казаки присоединились к каравану уже в пути.

Запорожские казаки, в своем отношении к творящемуся, как и к войне с Россией, разделились. Часть уже ушла в Збараж и Острог к войску, но другие, их оказалось большинство, выжидали, уходя к югу, якобы для отражения крымского набега. При этом все знали, что набегов в этом году не стоит ожидать. А вот самим пощипать крымцев… Не вовремя эта война с Россией, сейчас многие запорожцы с превеликим удовольствием пограбили бы татарву, но вынуждены ожидать развязки.

— Еся, что происходит? — две женщины в унисон, и с одной и той же требовательной интонацией, спросили у главы семейства… или не такого уж и главы, с такими-то женщинами.

— Почем мне знать? Я же с вами еду и слышу только ваши всем недовольные слова! — повысил голос Иосиф.

Через пару минут подскакал казачий старшина и сообщил, что впереди пост московитов.

— Диких татар нету? — уточняла матриарх Хая. — А сколько их?

— Татар нет. Где стоят московиты, там обычно мало степняков. А русских не более сотни. Они перекрывают дороги, но связаны с другими отрядами. Нас заметили, вооружились, но не стали преследовать, — докладывал казак, переступавший через свое обостренное желание послать к черту этих жидов и снасильничать дочку главного жида, уж слишком красивую.

Однако, Вогеля знали многие и он был для местных жидов уважаемым человеком. Можно ненавидеть это племя, но без них живется менее сытно и комфортно. Так что даже в Сечи есть жиды и максимум, что позволяют казаки, так дать затрещину маркитантам.

— Еся! — мама Хая пристально посмотрела на своего сына. — Иди и договорись! Со всеми людьми можно договариваться. Московиты гребут себе людей, но, говорят, не убивают, а дают землю. И там можно работать. Везде можно работать. И почему твой отец ушел так рано? Вот он смог бы договориться.

— Ваш тохес, мама вывел нас московитов и нас сделают рабами, или продадут татарам, — высказалась Циля, но, получив неодобрительный взгляд со стороны мужа, обидчиво отвернулась.

А Иосиф, не забыв попрощаться со всей семьей и дать отеческое наставление старшему сыну, понурив голову, засеменил в сторону русского поста.

*……….*………*

Степан Иванович Волынский проводил совещание с обозниками перед завтрашним выдвижением. Разведка сообщила, что из Винницы начался отток гражданского населения, а гарнизон готовится к отражению атаки. Однако, лазутчики указали на то, что крепость готовится именно что к наступлению кочевников и все осуждают тех, кто бежит из города, потому бьют своих же.

Волынский был доволен собой, как и тем командирами, которые смогли не допустить утечку информации, что русская армия, пусть и в не значительном составе, но с пушками, так же будет участвовать во взятии Винницы. Впрочем, его войско — это и без кочевников больше, чем защитников города. Ну а получится сделать хороший пролом в не самых мощных укреплениях, так степная конница уничтожит всех и каждого из защитников.

— Боярин наказной воевода, до тебя просятся жиды какие-то, — недоуменно сообщил помощник.

— Какие жиды? — удивился Волынский.

— Такие, что в нору пролезут, куды никто иной не сунется. Хитрыя, кажут, что они торговцы и могут оружие продать нашему воинству, — помощник почесал затылок в жесте растерянности.

Иосиф договорился. Не просто смог наладить беседу, но сделал так, что три десятка русских воинов проводили и его и весь караван к лагерю русских войск. При этом командир сотни стал богаче на три блестящих золотых монеты, а сопровождающие получили по два талера каждый. Огромные деньги.

Покажись караван Иосифа Вогеля в поле, так бы бы сметена и ограблен, но смутило то, что сын израилевого народа сам прибыл на пост и даже требовал допустить его, утверждая, что имеет важный разговор с «главным». Ну и немножко Вогель подмаслил воинов, это кроме денег, еда и медовуха перекочевали в руки постовых.