Попаданец в Дракона 3 (СИ) - Бобков Владислав Андреевич - Страница 43

Сам же Думов хоть в прошлом и жил в технологически развитом мире, но его познания в выплавке стали ограничивались лишь самим названием.

Тем не менее, будучи далеко не новичком в бизнесе, Аргалор прекрасно понимал, что при входе на уже существующий рынок ты или должен снижать цены, или предоставить рынку нечто хоть сколько-то новое, позволяющее тебе расчистить «стартовую площадку».

И этим самым новым стали прекрасно известные, но почти исключительно лишь гномам, их собственные руны. Великий чародей Дюма предоставил откровенно мало рун, тем не менее ценность нескольких из них трудно было переоценить.

Руны укрепления и огнестойкости начали столь широкое использование, что Аргалор не сомневался — в будущем его ждёт неизбежный конфликт с кланами гномов.

К счастью, технология нанесения рун была чрезвычайно сложной и имела аж несколько защитных механизмов. Так, для самой работы требовались специально изготовленные инструменты, секрет изготовления которых было куда проще сохранить, чем сам вид рун.

Это позволило Мивалю Эвенвуду, взявшего на себя должность начальника отдела магии, без страха нанимать различных неопытных учеников и адептов, которых или выгнали их учителя или они ушли сами.

От них не требовались значимых магических познаний. Единственными требованиями были наличие вменяемого магического резерва и умение эту магию направлять.

Таким образом, хоть такие маги и узнавали парочку рун, но без тщательно охраняемых инструментов их знания были бесполезны.

Стремительно разрастающийся Стальбург требовал немалое число таких вот магов-мастеровых, ведь известные Аргалору руны отнюдь не были вечны. Возможно, те же гномы, способные составлять целые рунные цепочки и предложения, могли творить чуть ли не вечные артефакты, но руны Стальбурга стабильно надо было исправлять, наносить снова и запитывать магией.

Как результат, на каждые несколько печей должен был иметься как минимум один маг.

Однако выплавка стали хоть и была главной статьей дохода Стальбурга, но одной ей Аргалор не собирался ограничиваться. Кому как не ему было известно, что истинная прибыль исходит отнюдь не из торговли чистым сырьём, а когда это самое сырьё превращают в какие-то товары?

Ещё горячая тигельная сталь из печей Стальбурга поставлялась в соседние «цехи», представляющие собой множество расположенных рядом с друг дружкой мелких кузниц, откуда постоянно доносился звон ковки.

К великому сожалению Аргалора до полной механизации ещё было очень далеко и шла она очень медленно. Не хватало буквально всего: золота, рабочих, инструментов, стали и мастеров с магами.

Да, за каждый последующий год число механических инструментов росло, но и рос сам Стальбург, из-за чего общий процент всё равно скорее падал, чем увеличивался.

Самым первым и одновременно массовым примером механизации стал старый добрый водяной молот. Возможно, та же технология парового молота была более перспективной, но с её реализацией было слишком много проблем. Кроме того, Аргалор не желал выпускать джинна из бутылки так рано, рискуя что кто-то обгонит его, своровав технологию.

Заранее планируя этот момент, Стальбург был построен на берегу полноводной реки, чтобы её течение сумело крутить расположенные друг за дружкой и на обоих берегах водяные колеса, уже к которым и были подсоединены тяжелые молоты, равномерно падающие на наковальни.

Среди кузнецов было настоящее соревнование, в котором доступ к подобным кузницам получали лишь самые умелые и эффективные мастера.

Ориентируясь на массовость, Аргалор сразу отмел производство особо сложных и ценных товаров. Стальбург не производил никаких клинков или другого серьезного оружия.

Нет, мануфактуры промышленного центра специализировались на производстве таких вещей как ножи, гвозди, топоры для лесорубов, якоря и прочие особо нужные предметы, в которых не было нужды в большом мастерстве кузнецов.

В будущем Аргалор планировал и вовсе отойти от концепций кузниц и начать производить первые, простейшие токарные станки для создания более сложных предметов утвари и деталей. С наличием магии вопрос питания стоял бы не так остро, куда сложнее было создать детали, чья стоимость не была бы столь безумной.

Впрочем, пока это всё были мечты будущего.

Пять лет потребовалось Стальбургу, чтобы отбить первые внесенные в него инвестиции, и ещё пять, чтобы начать приносить существенную прибыль, которую Аргалор с тяжелым сердцем тут же вкладывал в развитие самого городка.

Но не стоило думать, что лишь дракон был заинтересован в успехе промышленного центра графства Эклунд.

Консорциум Диверум оказался чрезвычайно мощной и жизнестойкой силой, о потенциале которой не догадывались даже его создатели. Тем не менее именно Аргалор первым увидел во что их союз может превратиться при должных усилиях.

Ланатель и Дедариус рассматривали консорциум в основном как способ защитить свои интересы и предотвратить преждевременную войну. Уже в будущем, когда все места были бы заняты, а заказчики расхватаны, они не видели бы ничего дурного в том, чтобы нарушить соглашение и ударить в спину.

Дабы предотвратить подобное развитие событий, Аргалор взял за правило использовать любые возможности, чтобы привязывать как лича, так и клан Сакрас к создаваемому драконом будущему. Чтобы если та же Ланатель и пожелала разорвать отношения, её бы убили свои же, не желая терять столь выгодную статью дохода.

Аргалор должен был стать настолько незаменимым, чтобы как тот же французский король говорить: «Консорциум Диверум — это я».

Руководствуясь всем выше сказанным, именно лич Дедариус стал совладельцем шахт на территории Эклунда, выкупив их у не очень довольных баронов. Аристократы до последнего не желали расставаться с чем-то столь ценным, но намёк на то, что лучше взять золото сейчас, чем внезапно исчезнуть, заставили их пересмотреть свой подход.

Конечно, они могли бы попытаться найти защиты у герцога, но как любила повторять полиция на Земле, пока не случилось преступления, им не звоните.

Имея стабильный заработок золота из шахт, мертвый некромант был кровно заинтересован, чтобы работающая под землёй нежить была дееспособна, а контролирующие её некроманты не совершали глупостей, вроде незаконных экспериментов или похищения разумных.

С темными эльфами Аргалор и вовсе нашел иной способ, сделав их совладельцами тогда ещё только строящегося Стальбурга.

Кто-то мог бы сказать, что это было неразумно, отдавая часть своей власти. Какой смысл передавать половину промышленного города темным эльфам, если можно было иметь сразу всё?

Ответ прост: Аргалору требовались невероятно обширные навыки клана Сакрас в вопросе поиска, вербовки и убеждения различных групп населения. Кроме того, темные эльфы тоже были вынуждены нести первичные расходы на постройку первых зданий, кузниц, печей и много чего прочего.

Именно Ланатель курировала вопрос поиска безработных магов и похищения их из лап прочих работодателей. На создание столь обширной и могущественной шпионской сети могли потребоваться десятилетия, и то, задумка могла бы провалиться, ведь для контроля подобной структуры нужны были поистине неординарные личности.

И маги были далеко не единственными, кого завербовали темные эльфы.

Подкуп, шантаж, угрозы, подстава — клан Сакрас не стеснялся никакими средствами, если это могло принести им больше золота. А видя, как Стальбург стремительно растёт и приносит всё больше прибыли, они готовы были носом рыть землю.

Внезапный пожар, уносящий собой кузницу безутешного работника, и случайный незнакомец рассказывающий о просто невероятном предложении. Украденный дорогой меч, вследствие чего мастер вынужден бежать из герцогства, чтобы нечаянно наткнуться на столь привлекательное предложение. Обрушение только начавшей строительство шахты из-за чего инженер поспешно ищет новую работу, так как с таким послужным списком его никто не нанимает.

Темные эльфы умели делать разумных искренне уверенными, что Стальбург оказался самым удачным выбором в их жизни. Неожиданной белой полосой в столь непроглядной черной полосе жизни.