Белое на черном … (СИ) - Юшкин Вячеслав - Страница 3

Лечение всегда заканчивается всегда два итога либо умер, либо выздоровел. Вот и я несмотря на все усилия врачей выздоровел и был отправлен к месту службы. Я уже был призван и срок службы шел помимо всех лечебных процедур.

Как я уже говорил — состав родезийской армии на 80% это негры. Вот такой апартеид, который защищают сами чернокожие. Но сейчас командование решило создать полк только из европейцев, людей мало и потому туда берут добровольцев из других стран и туда же отправляют новобранцев. Но людей постоянно не хватает и штат всегда имел вакансии и можно было всегда найти свободную позицию и зачислить в полк нового добровольца. Конечно существовало противоречие между добровольцами и призывниками, но никаких ужасов «дедовщины» не было. Да и разницы между добровольцем и призывником не существовало — денежное довольствие и внутренний распорядок был один для всех. Но до всего этого мне было далеко, меня ждала проверка. Несколько месяцев в учебном подразделении. Прибыл я в казарму на такси и с ходу попал в оборот. Часовой на воротах не понял, что я новичок и спросил — какого я цвета. Этот вопрос у меня вызвал ступор, и я не мог найти слов для ответа. Ллевелинские казармы в Булавайо не лучшее место для новичков и потому мой ступор вызвал ярость у капрала. Наводящие вопросы — красный, синий, зеленый, желтый не вызвали понимания и тогда наконец капрал соизволил почитать мои бумаги и вопрос решился. Меня впустили в новый мир.

Пока я лежал в госпитале у меня было полно свободного времени, и я предавался размышлениям и сетованиям на судьбу. Я не должен был попадать в прошлое в Родезию. Если верить книгам я как молодой человек — должен был попасть в мир магии или уж в крайнем случае в Японию или ещё куда-нибудь в экзотическое место. Но мне выпало прошлое, и я сначала очень обижался на судьбу. Почему у меня нет теперь дара крутого мага или на крайней случай демона. Затем приступы детства прошли и я смирился с судьбой.

Сначала меня отправили на медицинскую комиссию. Обычная военная медицинская комиссия. В прошлом военкомате у меня была такая же. По любому годен и никаких диспутов о наличии заболеваний. Иди служи солдат и не отвлекай занятых людей. Комплект формы полевой, спортивной, повседневной и парадной это огромная куча одежды. Теперь её надо разгладить и уложить в ящик для одежды который под койкой. Тумбочка с личными щетками и зубной пастой. Да в российской армии оно построже было. Сижу подшиваю подворотничок и наблюдаю за жизнью. В помещении постоянный крик и вопли — кому-то перевернули койку, он не заправил койку и вот теперь его настигло возмездие. Пара других новобранцев уселись на койки и пили колу. Они могли выбрать гораздо более простой способ заниматься уборкой в казарме. Сижу подшиваю форму и наблюдаю за сержантом. Сержант подбирается ко мне и ищет к чему придраться. Это он зря- сижу я табуретке и на койку даже не смотрю. Одеяло я отбил и подушка образец казарменных требований армии. Он — сержант не был у нас в казарме и не знает, первые навыки призывника — это умение отбивать постель и строить подушку. А уж сидеть на кровати до отбоя — таких идиотов учат в первые же часы и больше на кровати они не сидят, есть же табуретка. Сержант продолжает следить за мной ищет к чему прицепиться — зря теряет время. Теперь пришло время отглаживать комплекты, и я отправляюсь в бытовую комнату. Богато живут в легкой пехоте. Сержант ходит за мной, я же его поставил в игнор и спокойно навожу стрелки на форме. Закончив гладить форму и аккуратно сложив в свой ящик, я не стал просто так сидеть и отправился чистить армейские ботинки. Чем выбил сержанта из его состояния, и сержант наконец решил задать мне вопрос. Армейская жизнь везде одинаковая — вопрос был — сколько раз надо чистить армейскую обувь. Это даже не вопрос- все знают ответ. Армейская обувь чиститься по мере загрязнения. Тогда сержант зашел с другой стороны — зачем сейчас чистишь, тебе же выдали новые — ответ тоже очень старый- армейская обувь чиститься вечером перед сном, чтобы утром одеть на свежую голову. Это очень старые хохмы, но они оказались неизвестны в этом времени. Отбой как обычно в 22 часа. Отбились и тут я охренел, часть моих новых товарищей проверила как застелены постели и стали моститься на полу. Сказать, что я удивился — это ничего не сказать. Я не выдержал и спросил — зачем вы легли на полу, есть же постель. Ответ меня поразил — утром не успею заправить постель. В российской армии за такие фортели наказали бы точно. Ладно хотят спать на полу их проблемы, и я спокойно уснул, и первая ночь на новом месте прошла спокойно и быстро. Утро началось с диких криков подъем. Ну и это не ново. Одеяло на спинку кровати и вперед на улицу. Побегали, попрыгали поползали по грязи и послушали сольное выступление сержанта о наших беспомощных телодвижениях. Наконец я понял — почему мне кажется все таким знакомым — картинка как из американских военных фильмов. Криком у нас проверяют стрессоустойчивость. После этого я даже посмеялся над своими мыслями и продолжил удивлять сержанта. Вместо поисков смысла жизни ушел в душ и потом сразу заправил койку как положено и помог соседу отбить одеяло табуретками. Оказалось, здесь такого способа не знают. Почувствовал себя старым опытным воином. Но сразу обломался. Меня вызвал из строя сержант и приказал провести подготовку к параду. Опять он попал — вчера я наблюдал эту процедуру подготовки к параду. Каждые тридцать минут надо продемонстрировать один из комплектов формы и пройти проверку у сержанта. Фокус в том, что один комплект всегда грязный. Я побежал за полевым комплектом и в течении тридцати минут успел, затем парадный комплект, оставался ещё один комплект и пока я вот так бегал. Этот комплект привел в порядок мой сосед по койкам которому мы отбили табуретками одеяло. Так и бегал я, меняя комплекты — до сержанта никак не доходило у меня все комплекты в исправности и чистоте. Реально дети, не зря говорят — кто был в армии тот в цирке не смеется. Всё как всегда — надо, чтобы солдат был уставшим и не искал приключений. Этот курс молодого бойца занял шесть недель. Шесть недель бега и бестолковых занятий, у нас выбивали гражданский дух неповиновения. Несмотря на крик и словесные оскорбления физического воздействия не было. Уже через пару дней ко мне вопросов не возникало ни у кого из инструкторов. Все сержанты решили отстать от меня — просто не интересно. Один из самых забавных и поучительных моментов этого периода было следующее. Большинство призывников прибыли с длинными волосами по местной моде и как положено в армии были острижены. При этом носить головной убор они ещё не привыкли и потому стали жертвами солнечного удара. Вот такие особенности армейской службы в Родезии. Без головного убора никуда не ходить.

Прошло шесть недель и пришло время определяться с воинской специальностью и готовиться к жизни в буше. И теперь пришло время коллективных упражнений. Это были походы в буш повзводно. Четыре взвода выходили на маршрут и бегом на дистанции в двенадцать, двадцать четыре мили. Победитель тот, кто первым придет к финишу, и победитель имеет возможность сходить в местный буфет и оторваться там, хоть пивом хоть пирожными. Был один секрет.

Вот нас вывели и взвода рванули вперед. Я зная секрет таких марафонов придержал всех своих товарищей по взводу и не дал убежать по одиночке. Хоть и хмурили лица, но бежал взвод компактно и не разделялся на тех, кто вырвался вперед и кто отстал. Остальные взвода разорвались и бежали частями. Первого сдохшего мы встретили через милю, и я подхватил отставшего и потащил за собой. Взвод осуждающе гудел, но пока слушался меня. Все видели, что я явно знаю больше о военной жизни, чем они. Взвод прибежал последним в личном зачете. Нас на финише встретили шутками и насмешками. Ребята были мрачными и уже зрел заговор. Затем было построение и объявили результат. Первое место наше и остальные места распределились по последнему рядовому, который пересек финишную черту. Только сейчас все поняли в чем секрет. Победа в этом марафоне только командная, личного зачета в армии нет. Опять спасибо российской армии — этот секрет я узнал там, на своем первом марш-броске.