Ты – всё (СИ) - Тодорова Елена - Страница 16

– Да все нормально. Беги, конечно.

Улыбаясь ей, попутно набиваю эсэмэску деду.

Юния Филатова: Привет! Как дела?

Юния Филатова: Я тебя люблю.

– Я позвоню, – кричит Алла уже на выходе.

– Окей.

Все сотрудники прощаются и один за другим покидают отдел. В помещении воцаряется тишина. Беру пару минут, чтобы насладиться ею.

После выхожу в коридор.

Воспользовавшись уборной, иду на кухню и делаю очередную порцию кофе. Прихватываю вместе с чашкой упаковку печенья.

Вернувшись в кабинет, гашу весь лишний свет. Усаживаюсь в свое кресло и приступаю к проверке. Учитывая то, что в дело замешан Нечаев, немножко паранойю, как случалось со мной раньше. Позволяю своему тревожному синдрому возобладать над разумом – сверяю данные трижды. Просто не могу сесть в лужу перед Нечаевым. Подозреваю, что он не упустит шанса докопаться. Будет цепляться за малейшую возможность, будь то даже банальной опечаткой.

Когда я заканчиваю, сохраняю документ, дважды проверяю корректность работы приложения, остается полчаса до назначенного им времени.

Но не сидеть же мне теперь сложа руки.

Юния Филатова: Задерживаюсь на работе. Но клуб в силе.

Пишу в чате.

Юния Филатова: Мадя, скоро к вам доеду.

Агния Филатова: Ты что надеть планируешь?

Юния Филатова: Не думала еще. Может, красную юбку и какой-то топ к ней.

Агния Филатова: Черт, я хотела у тебя эту юбку одолжить.

Юния Филатова: Ладно, бери. Я надену кожаные штаны.

Агния Филатова: Спасибо!

Мадина Андросова: А я буду в одеяле и с подушкой на голове.

Виктория Андросова: Да-да, свисти! Сейчас как вырядишься, опять все мужики сбегутся!

Мадина Андросова: Дело не в одежде. Это все грудное молоко. Рожайте, девки!

Агния Филатова: Фуууу. Ни за что!

Юния Филатова: Я хоть и люблю Рокси, но тоже пас.

Виктория Андросова: Было бы от кого рожать!

Мадина Андросова: Сегодня найдем!

Поколебавшись еще пару минут, подхватываю планшет и бодрым шагом направляюсь к лестничной клетке. По мере того, как спускаюсь, дыхание учащается. Говорю себе, что это только из-за физической нагрузки. Но одновременно с этим скручивает желудок, и я вынуждена признать, что следующая за этим тошнота – нервное возбуждение.

Настоящий мандраж.

«Все хорошо. Ты свою работу сделала. Нет причин волноваться», – твержу себе самым рассудительным тоном.

Но…

Боже мой, это не работает!

Мне вновь становится жарко. Руки липнут к планшету. Кожа становится горячей, а внутри все трясется, словно у меня лихорадка.

Подумываю зайти на этаже руководящего состава в туалет, чтобы умыться и перевести дух. Но почему-то стыжусь так поступить.

Что, если Ян пасет меня по камерам? Откуда-то ведь знает, где я бываю в течение дня и с кем разговариваю.

Смотрю в черную капсулу, пока якобы уверенным шагом пересекаю длинный коридор, ведущий в приемную Нечаева.

Не надо было обновлять макияж. Не хватало только, чтобы решил, будто я ради него эту помаду наносила.

Да, Боже мой, с чего вдруг ему обращать внимание на твои губы?!

Я вычла сумму покупки пяти дополнительных единиц компьютерной техники из стоимости основных средств? Черт, не помню! А ведь так радовалась тому, что удалось перенести эту статью на следующий квартал! Ладно, посмотрю при Нечаеве, пока он будет игнорировать меня. По цифрам сразу пойму. Если что, быстро поправлю. Волноваться не о чем. Я помню сумму.

Чем стереть помаду? Ну не рукой же. Останется след, будет еще хуже.

Когда я добираюсь до кабинета, дверь вдруг резко открывается. Вздрагиваю, не успев настроиться. Застываю, когда осознаю, что сердце за грудиной перестало стучать.

Выдыхаю с облегчением, когда из-за массивного полотна показывается Лиля. Она меня не видит. Придерживая дверь, оборачивается.

– Ян Романович, мне вас ждать сегодня?

Ничего не могу с собой поделать… Когда сердце снова врезается в ребра, морщусь.

По спине дрожь летит, едва слышу голос Нечаева:

– Нет, не ждите. Вы свободны.

– Хорошо, – вздыхает Лилечка, не скрывая своего разочарования. – До завтра!

Поглумиться над этой сценой прощания мне не позволяет сам Нечаев.

– Входите уже, Юния Алексеевна, – рявкает он не то чтобы громко, но определенно свирепо и внушительно. А еще неожиданно, что и заставляет меня вздрогнуть. – Хватит тратить мое время!

Это я, мать вашу, его время трачу?!

Разозлившись, решительно шагаю в чертов кабинет. Правда, часть спеси с меня слетает, едва только встречаемся с Нечаевым взглядами. Он так изматывающе смотрит, что я буквально ощущаю, как теряю энергию. Если бы внутри моего организма был уровень, как в некоторых электрических приборах, то сейчас он бы рухнул с примерных девяносто до критической зоны. Знаете тот момент, когда уже мигает пустая шкала? Вот настолько!

Начнем с того, что я не рассчитывала так быстро с ним столкнуться. Думала, что успею собраться с силами, прежде чем он соизволит оторваться от своих дел.

Кроме того… Сейчас Ян стоит. А это моментально лишает меня какого-либо преимущества. Понимаю, что боюсь подходить к нему. Мне некомфортно, когда он нависает сверху. Не знаю, почему с ним всегда есть ощущение, что подавляет.

– Ян Романович, – выдыхаю, притормаживая.

Протягивая планшет, даю понять, что ближе к нему не подойду.

Только вот он смотрит, как на ненормальную.

– Ну и где ваш, черт возьми, план?

Заметив, что он раздражается, испытываю недоумение и растерянность.

– В планшете, – поясняю ему зло, как дураку, заимствуя его же резкие интонации.

– Хах, – толкает он сипло. Это не похоже на тот ироничный смешок, который Нечаев выдавал когда-то. Этот звук сухой, хриплый и агрессивный. Но все равно вызывает у меня дрожь ностальгии. Испуганно моргаю, когда чувствую, как в глазах собирается влага. – И почему он там, Юния Алексеевна? – приземляет с небес на землю. – Разве вы не знаете, что такие документы приносят руководителю в распечатанном виде? – Можно бы было подать эту информацию спокойным и вежливым тоном. Но нет, Нечаев вбивает ее в меня гвоздями. – На бумаге, Юния Алексеевна. На бумаге, – повтор и вовсе будто матом скрашен.

Я прекрасно помню, что за гнусные слова могут слетать с лживого языка Яна Нечаева. И каким бы воспитанным он сейчас ни прикидывался, слышу по тону, что именно хотел сказать.

«Сволочь. Блядь», – возвращаю ему эту грубость так же мысленно.

Читай по глазам, Ян Мудак Романович.

О, судя по прищуру, трансляция удается.

Вот и хорошо.

– Мне вернуться и распечатать, Ян Романович? – выговариваю лишенным каких-либо эмоций голосом.

– Не надо, – высекает он резко. Пока я, упирая взгляд в узор его скучного галстука, сглатываю и перевожу дыхание, шагает ко мне. С трудом сохраняю неподвижность, когда дергает из моей руки планшет и, остановившись в опасной близости совсем рядом со мной, выводит гаджет из спящего режима. – Вы даже не потрудились открыть файл? – шипит приглушенно. Кажется, что из его красных ушей вот-вот пар повалит. – Я, – пауза, где он снова успешно вкидывает свое ментальное «блядь», – должен сам копаться в этой свалке приложений?

Стыд и обида возносят мою злость до небес. Смыкаю пальцы на планшете, чтобы выдернуть так же грубо, как это пару минут назад сделал он. Но Нечаев не дает.

И тут… Именно в этот момент на потухшем было экране в сжатой версии высвечиваются мои личные переписки.

Девочки из банды Сукэбан: Кстати, я прочитала, что в «Торнадо» сегодня огромные скидки на коктейли. У них первый день рождения. Должно быть весело! Как бы мне твою красную юбку не потерять!

Девочки из банды Сукэбан: Бывший так меня достал! Я решила, что этой ночью точно кому-то дам!

Иван Дмитриевич: И я тебя люблю.

Нечаев так резко выпускает планшет, что я чуть на задницу с ним не заваливаюсь. Едва успеваю перераспределить силы, когда он вдруг отворачивается.