История Ирэн. Отрицание (СИ) - Хайд Адель - Страница 31
- Предыдущая
- 31/55
- Следующая
– Мама, вы ездили к Ирэн? Зачем?
– А как ты собирался заключать помолвку, имея признанного ребёнка? Или ты согласовал это с князем Обуховым?
Кирилл понял, матушка, как всегда, всё продумала наперёд, как будто знала, про вчерашний разговор с князем.
– Матушка, вы всегда меня выручаете, что вам удалось сделать? – когда надо Кирилл тоже мог манипулировать матерью, становясь ласковым как котёнок и тогда Елизавета Петровна ни в чём не могла отказать сыну.
– Нет у тебя больше ребёнка, – гордо подняв голову произнесла графиня
– К-как нет? – внутри у Балашова похолодело, – что с ней случилось?
– С ней? – голос матери снова стал звучать обычно истерично, – с ней? С ней всё в порядке! А ты не хочешь спросить, что случилось со мной? Как твоя …Ирэн обошлась с твоей матерью?
– Матушка, неужели Ирэн могла сделать вам что-то плохое? – Кирилл знал характер матери и не мог себе представить, что есть человек, который может так довести графиню Балашову
– Да, ты должен знать, твоя Ирэн, она…она... меня не пускали в дом, не предложили чаю с дороги и ещё… она заявила, что я должна заплатить сто…пятьдесят золотых за то, чтобы убрать твоё имя из документов ребёнка, – на этих словах графиня прижала платок к глазам.
Граф рухнул на колени перед матерью и схватив её за руку, прижался лбом к её коленям, графиня погладила сына по золотым кудрям.
Граф прижимался лбом к коленям матери и размышлял: у него не сходилось, поскольку он был бы удивлён, услышав, что Ирэн вообще взяла деньги у графини, а здесь получается, что она сама назвала цену отступных. Немыслимо, это точно была Ирэн?
Но в любом случае у графа полегчало на душе. Теперь у него нет обязательств и преград для помолвки с княжной Софьей.
Только что ж она такая тощая-то?
***
Никольский.
Голдеев и Ирэн сразу по приезду в Никольский поехали на завод. Ирэн уже была в этом помещении, но теперь здесь стояли специальные столы для изготовления заготовок для спичек и небольшие ванночки, в которые должна была наливаться смесь для спичечной головки.
По совету Ирины из тонкой древесины, взяв за образец изготовленный Тимофеем коробок, который практически был таким же, к каким Ирина привыкла в своём мире, только не картонный, а деревянный, были изготовлены коробки, на которые должны были нанести серную смесь.
Пока, конечно, всё было ручным, только на изготовлении палочек уже имелась кое-какая механизация. Обточку делали, закрепляя древесную заготовку на специальном держателе. Таким образом, шесть работающих человек, могли за день изготовить около тысячи спичек.
Ирина также подсказала, чтобы обязанности разделили и периодически меняли людей, постепенно получая «универсальных солдат», которые смогут заменить друг друга на любом участке.
Ирина и Голдеев прошли в «лабораторию», это слово никто не знал в Стоглавой, но Ирина не придумала как по-другому можно назвать комнату, где она собиралась вершить таинство приготовления серной смеси.
Сначала Ирина накинула специально пошитый фартук, дизайн которого она подглядела у аптекарши, и решила попробовать смешать небольшое количество, чтобы оценить качество ингредиентов.
Под пристальным взглядом Голдеева Ирина уверенно отмерила нужное количество серы, красного фосфора и смешала в керамической миске, затем отложила на небольшую доску и добавила камедь, быстро замешала и нанесла на заготовленные палочки. Оставшуюся смесь так же быстро нанесла на коробок, сбоку которого уже была приклеена наждачка.
– Теперь подождём пока застынет, – сказала Ирина, надеясь, что отработанный в поместье Лопатиных рецепт сработает и здесь. Посмотрела на Голдеева и увидела, что тот тоже на это надеялся.
Через тридцать минут наступил «момент истины». Ирина протянула спички и коробок Голдееву:
– Давайте, Михаил Григорьевич, зажигайте
Голдеев взял коробок, спичку, взял очень аккуратно, но спичка была крупная, по размеру напоминала каминные спички, поэтому даже в больших руках Голдеева смотрелась нормально. Потом положил. Перекрестился. Взял ещё раз и…чиркнул…
Сначала раздался лёгкий треск, а потом на головке спички весело заплясал огонёк.
– Слава богу, – Голдеев ещё раз перекрестился
Ирина удивилась, – Михаил Григорьевич, да что вы так переживали, ну не получилось бы сейчас, потом бы всё равно сделали.
Голдеев замялся, а потом выдал то, отчего у Ирины чуть не случился обморок:
– Я пообещал императору, что сделаю спички, и Стоглавая будет их главным производителем, а не Бротта или Кравец
Вот же жук, – подумала Ирина, – торопыга!
Пригласили двух человек, кто отвечал за смешивание, Ирина расписала «технологическую карту» и провели первый пробным замес.
Всё прошло отлично!
В дом Голдеева приехали под утро. Марфа не спала, ждала их. Ирина была благодарна, что её практически отнесли в комнату, помогли раздеться, обтереться, так как на ванну сил не оставалось, и оставили спать.
***
Москов. Кремль
– Серж, ну как тебе невеста? – спросил, улыбаясь Александр. Сегодня у императора было на редкость хорошее настроение.
– Нормальная невеста, красивая, умная, думающая, – барон Виленский был немногословен.
– Ты как делового партнёра выбираешь, – снова широко улыбнулся император
Виленскому надоел этот разговор, и он решил перевести тему, – А что ты такой счастливый? Мы что войну какую-нибудь выиграли?
Император немного помрачнел, но всё так же с улыбкой торжественно произнёс:
– Лучше! Мне привезли образец нового изобретения, которое уже начали производить на фабрике в Никольском уезде. Скоро появится первая большая партия
Виленский удивился, тем более услышав, что производство организовали в Никольском уезде, где и у него была небольшая льноткацкая фабрика столового белья, доставшаяся барону от отца. Да ещё там находилось поместье Лопатина, отца его бывшей супруги.
Понимая, что другу очень хочется рассказать и показать, барон не стал мучить своего императора и спросил:
– И что же это за изобретение? Покажешь?
Император торжественно достал из кармана камзола небольшую латунную коробочку. Если бы здесь была Ирина, то она бы узнала ту коробочку, которую презентовала Голдееву вместе с первыми спичками, изготовленными в поместье отца.
Виленский удивлённо смотрел. Император распорядился принести подсвечник. Открыл коробочку, показал Виленскому, что находится внутри.
Барон ожидал увидеть, что угодно, кроме нескольких палочек, примерно четырёх-пяти дюймов длиной с красно-коричневой головкой.
– Что это? – не выдержал барон
– Смотри, – и с этими словами император вытащил одну палочку, закрыл коробку, перевернул её, на дне была закреплена какая-то тёмная подложка. Император резко провёл той стороной палочки, где была коричневая головка по этой подложке, раздался тихий трески и палочка … загорелась.
Торжествующе глядя на Виленского Александр Третий по очереди зажёг свечи и только после этого затушил горящую палочку.
– Спичка, – торжественно произнёс император Стоглавой, – наши придумали, не Бротты. Некий купец-фабрикант Голдеев Михаил Григорьевич и с ним в «привилегии» угадай кто указан?
– Кто указан? – хрипло спросил барон, почему-то у Виленского пересохло в горле
Только император собирался ответить, как двери распахнулись и камердинер доложил:
– К вам князь Ставровский. Говорит ему назначено
Император поморщился, – Да, действительно назначено, прости, Серж, давай позже.
Виленский откланялся так и не узнав, кто же ещё указан в «привилегии» на спички.
Уже на выходе из зала он столкнулся с ненавидящим взглядом князя Ставровского, но тот очень быстро изменил выражение лица на приветливое и, склонив голову, вместо приветствия, молча прошёл в зал к императору.
Глава 22
- Предыдущая
- 31/55
- Следующая