Гадючий Яр - Тимошенко Наталья - Страница 5

Тем не менее разбереженная память не давала ей уснуть. Невыносимо захотелось курить, но тут уж Яра была верна своему слову: приехав в деревню на несколько месяцев, чтобы отдохнуть, она собиралась в том числе и завязать с курением. В последнее время она курила слишком много, даже сама это понимала. Чтобы как-то заглушить желание вернуться в дом и найти в чемодане запасную пачку, Яра сорвала в дерева яблоко и с хрустом откусила его. Яблоко было еще зеленое и твердое, но уже достаточно сочное и не противное.

Вдалеке послышались голоса, и Яра опустила яблоко вниз, чтобы не хрустеть им громко и не обозначить свое присутствие. Вдруг это кто-то из старых знакомых? Болтать ни о чем или – еще хуже – снова о стройке реабилитационного центра ей не хотелось. Однако вскоре выяснилось, что это молодежь возвращается с танцев. Деревенская дискотека, на которую ходила когда-то Яра, как и все в деревне, находилась в самом центре, новый же ночной клуб, о котором рассказывала ей днем Светка, расположился на окраине, как раз по той улице, где находился и дом Мироновых. И вот молодежь после танцев разбредалась по домам.

Толпа была шумной и многолюдной. Лавочка, на которой сидела Яра, стояла близко к забору и дороге, но пряталась в тени раскидистых деревьев, поэтому ее с улицы никто не мог разглядеть, а Яра хорошо видела все, что происходит на освещенной пухлой луной дороге. Фонари в деревне на ночь выключали, поэтому только на небесное светило и была надежда.

Основная часть молодежи с веселым гоготом ушла чуть вперед, позади осталась лишь одна парочка. И, будто специально дождавшись, когда друзья скроются в темноте, парень притянул девушку к себе за руку и впился в ее губы поцелуем. Яра тихонько хмыкнула. Когда-то она так же целовалась с парнями, возвращаясь с дискотеки.

Поцелуй продлился недолго, вскоре девушка оттолкнула парня и раздраженно сказала:

– Я тебе не разрешала!

Парень лишь рассмеялся в ответ и снова притянул ее ближе.

– А мне не нужно твое разрешение.

Яра тихонько поднялась, следя за разворачивающимися событиями, собираясь при необходимости прийти на помощь девушке, но очень скоро выяснилось, что помощь той не нужна, а ее недовольство было лишь кокетством. Когда парень будто вампир впился ей в шею, она расхохоталась и стукнула его по голове.

– Ромка, отпусти, козел! – страстно выдохнула она, и даже Яра в ее словах услышала «продолжай!»

Вот из-за таких, как эта девушка, парни потом и считают любое женское «нет» как «да». Сколько изнасилований произошло по той причине, что парни не додумываются: «нет» значит «нет». И если тебе сказали «нет», просто уходи. Если дурочка при этом имела в виду «да», то сама виновата, в следующий раз будет выражаться яснее.

Парочка тем временем спустилась с дороги, парень прижал девушку к забору всего в каких-то двух метрах от Яры.

– Не ломайся, Стася, я же знаю, что ты хочешь!

Яра видела, что Стася и не ломается. Прижимает голову парня к своей груди, а руки того уже, должно быть, давно у нее под юбкой. Не желая быть свидетельницей неуместных сцен, Яра осторожно двинулась в глубь сада. Хотелось, как старой бабке, поворчать о том, что в ее время такого бесстыдства не было, но этим Ромке и Стасе явно больше пятнадцати, а в более старшем возрасте Яра на местные дискотеки уже не ходила. И сейчас не удивилась бы, если бы выяснилось, что бывало и похуже.

Обойдя дом, Яра вышла на вторую дорогу. Та была не центральной и освещалась только луной. Далеко на востоке небо то и дело озарялось вспышками молний, но грома не было слышно. Значит, зарницы. Вспомнилось, как соседские бабушки в детстве пугали, что, если на небе полыхают зарницы, – быть беде. Ярина бабушка таких суеверий никогда не повторяла, но в детстве Яра верила, что так и есть.

Сколько прошло времени, Яра не знала, как вдруг боковым зрением ей почудилось на дороге какое-то движение. Подойдя ближе к забору, Яра прильнула к нему и посмотрела вправо. Сначала ей ничего не было видно в предрассветной мгле, а потом вдруг из темноты, будто нарисованные, стали появляться очертания всадников на лошадях. Яра почувствовала, как сердце пропустило удар. Мало того, что всадникам неоткуда было взяться на дороге среди ночи, ведь в той стороне тупик, уходящий в лес, так еще и лошади, и люди казались раза в полтора больше обычных. Тем не менее это не было галлюцинацией. Всадники приближались, Яра уже могла сосчитать их: четыре.

Боясь привлечь к себе внимание, Яра медленно отступила назад, прижалась спиной к растущей позади груше. Всадники поравнялись с ней, и только тогда Яра поняла, что не слышит ни цокота копыт, ни хриплого ржания лошадей, ни звонкого стука железных доспехов, которые были надеты на всадниках. Все происходило в полной тишине, и это пугало еще сильнее.

Три всадника пронеслись мимо, но последний, четвертый, вдруг остановился. Яра стояла ни жива ни мертва, во все глаза смотрела на словно сошедшего со страниц книги рыцаря, а тот медленно повернул голову и уставился на нее. В темноте и с большого расстояния Яра не могла рассмотреть его глаз в узкой щелке шлема, но была уверена, что он ее видит.

И тогда она приняла единственно правильное решение: сорвалась с места и, не разбирая дороги, бросилась к дому. Яра не знала, перемахнул всадник через забор и преследует ее или же остался на дороге и лишь провожает насмешливым взглядом. Она бежала и желала одного: как можно скорее очутиться в доме. Ворвавшись в гостиную, Яра захлопнула за собой двери с такой силой, что едва не вышибла стекла в них, взлетела по лестнице на второй этаж, забежала в комнату и нырнула на кровать, с головой накрывшись одеялом.

Оказавшись в безопасности, Яра вдруг в полной мере осознала всю глупость своего поведения. Ей тридцать два года, она взрослая женщина с высшим образованием, десять лет прожившая в большом городе, а ведет себя как глупая деревенская баба девятнадцатого столетия. Увидела на ночной дороге призрачных всадников и струхнула так, будто в десять лет пошла на спор ночью на кладбище.

У нее просто галлюцинации. Она выпила вина за ужином. Ей все показалось. От холмов отражаются звуки и образы. Или вовсе где-то рядом снимают кино. Вот она и увидела часть съемочного процесса.

Яра расхохоталась. И смеялась как безумная, пока из глаз не покатились слезы. Поистине, глупость человеческая безгранична. Но вылезать из-под одеяла и идти на улицу проверять, не стоят ли на дороге операторы с камерами, она не рискнула.

– Кино? – удивленно переспросила бабушка. – Не слышала. Никогда в наших местах никаких фильмов не снимали. А почему ты спрашиваешь?

– Да так, – Яра как можно безразличнее махнула рукой. – Ночью видела каких-то ряженых на дороге, вот и подумала.

– Ряженых? – в голосе бабушки послышалось искреннее любопытство.

Яра хорошо помнила наказ бабушки никому не рассказывать о том, что видела. Пронесла этот наказ через все детство и юность. Боялась, что ее сочтут сумасшедшей или будут насмехаться. Справедливости ради, с возрастом она видела странных вещей все меньше, а после того, как уехала из Змеевки, и вовсе перестала. Не было в ее жизни больше ни жеребят ночью, ни летающих в небе великанов, ни светящихся глаз в темном углу, донимавших ее в детстве. А профессия научила вытаскивать на свет из этих самых темных углов любые тайны. Вот она и призналась бабушке:

– Это были всадники. Четверо рыцарей, закованных в доспехи, на лошадях. Они были раза в полтора больше обычных людей и скакали будто по воздуху.

Бабушка поджала губы, ничего не ответила. А Яра, внимательно наблюдавшая за ней, узнала на ее лице то же выражение, что видела много лет назад.

– Все, как в детстве, да? – спросила она. – Я видела таких же призраков в детстве?

– Они были разными, – нехотя призналась бабушка.

– Но ты тогда посчитала их моими фантазиями. Почему передумала сейчас? Тоже видела?

– Я – нет.

Полина Андреевна сделала акцент на слове «я», и Яра догадалась почему.